Дикая сердцем - Такер К. А.. Страница 55

– Если он ее не позовет, то она его просто загрызет, потому что она обязательно должна быть там. А если он ее зовет, то выходит так, будто отец ничего не может без нее сделать.

– Безвыходная ситуация для него, – мрачно соглашаюсь я.

Тоби сверкает широкой улыбкой с ямочками, еще более заметными на его безволосом лице.

– Что я могу тебе предложить?

– Что-нибудь покрепче, чтобы я была уже пьяна, когда вернется твоя мать.

Он смеется.

– На разлив есть только это. – Тоби указывает на пивные краны. – И это – в бутылках.

На маленькой меловой доске позади него перечислено всего пять сортов пива. Я распознаю почерк Мюриэль: план сада, который она мне нарисовала, был написан им же. Все буквы – заглавные. Даже ее почерк требует послушания.

– Правда? И нигде не припрятано бутылки водки?

Тоби ставит передо мной два подстаканника, на одном – реклама пива «Бад», на втором – местного светлого эля, который варят здесь, в Трапперс Кроссинг.

– Что за пивная тогда «Пивной домик»? – выдавливаю я дрожащий смешок. – Тогда, полагаю, мне бутылку «Короны».

Это единственное название, которое я узнаю, помимо «Будвайзера».

– Сейчас будет.

Я изучаю большую переполненную людьми залу, пока Тоби достает мое пиво из белого кухонного холодильника, стоящего в углу. Атмосфера здесь сегодня непринужденная, но заряженная. Похоже на воссоединение семьи, где все друг с другом знакомы.

И большинство этих лиц – европейцы, отмечаю я. Как и население этого района. Это сильно отличается от Бангора, где по крайней мере половина населения – коренные жители Аляски: юпики, атабаски и алеуты.

– Немного оживленнее, чем в тот первый раз, когда ты пришла сюда, да? – спрашивает Тоби.

– Немного, – со смехом соглашаюсь я. – Кто все эти люди?

Он откупоривает крышку и выставляет пиво на стойку. Без лайма, замечаю я. Судя по цене на них в местном продуктовом, я его не виню.

– Многие из местных, но большинство здесь – сезонный народ.

– Ага. Я заметила их по пути сюда.

Дома, мимо которых мы проезжали, теперь проявляют признаки жизни – ограждения на дорогах сняты, рядом припаркованы машины. А одна женщина даже прибивала новый деревянный знак «Добро пожаловать» к дереву в конце своей подъездной дорожки.

– Остальные – постояльцы. Большинство наших домиков сдаются на выходные. Есть даже парочка палаточников.

Я содрогаюсь при этой мысли. Прошлой ночью было едва выше нуля градусов.

– Они будут аж до самого снега. Просто подожди до пика лососьего сезона в июле: гостиница будет забита под завязку, все домики будут заняты. Здесь всегда становится многолюдно в это время. Люди будут толкаться плечами на берегу во время рыбалки. Напомни, ты рыбачишь? Я не помню…

Я бросаю на Тоби недоуменный взгляд, который вызывает у него смех.

Он протягивает мне через стойку салфетку, хотя, похоже, ничего не было пролито.

– А как там дела с садом?

– Знаешь что? На удивление… неплохо.

– Мама сказала, что тебе так скучно, что ты начала украшать все и там.

Могу только представить себе тон Мюриэль, когда она это говорила.

– Я сделала таблички для растений.

Бирки, вырезанные из коробочек из-под сока, которые Мюриэль выдала мне для идентификации грядок, показались мне маленькими и непривлекательными, так что я заменила их более крупными и красивыми, которые смастерила из старых палочек для размешивания краски, которые обнаружила в мастерской – эта идея пришла мне в голову после того, как я увидела нечто подобное на Пинтересте.

Я также сделала надпись «Садик Каллы» белым цветом на ржавой лопате, которую откопала в полуразрушенной теплице, и поставила ее у ограды, чтобы найти старому инструменту хоть какое-то применение и обеспечить себе симпатичные фото для Инстаграма. Это не потребовало больших усилий, но идея так понравилась подписчикам, что Диана теперь написывает мне каждый день, чтобы я начала делать еженедельные посты об аляскинском саде. Разумеется, Мюриэль не преминула хмуро заметить, что лопата по-прежнему функциональна, а белая краска будет пачкаться каждый раз, когда пойдет дождь.

Тоби переводит взгляд на Мюриэль, которая, оттолкнув локтем Тедди, занимается раздачей порций чили.

– Знаю, она может показаться немного своевольной. И напористой.

– Да быть того не может, – говорю я с насмешливым удивлением, однако улыбаюсь, чтобы Тоби понял, что я не питаю к его матери никакой неприязни.

Он смеется.

– Но ты ей нравишься. Она постоянно говорит о тебе.

– Правда? – На этот раз мое изумление искреннее. – Я почти уверена, что она считает меня дурочкой.

– Да, я понимаю. Со мной такое тоже случается, а я ее сын. Но неужели ты думаешь, что она стала бы возиться с тобой, если бы это было правдой?

– Честно? Я не думаю, что она сможет удержаться.

Мюриэль из тех людей, которым нравится брать шефство над другими.

Жилистый мужчина через три стула от меня машет в воздухе пустой бутылкой, и Тоби быстренько и безо всяких вопросов заменяет ее новой.

– Она любит быть занятой всякими делами и проектами, вот и все. Она всегда была такой. А после смерти Дикона…

Мой взгляд тут же смещается в сторону двух лиц, обрамленных позолоченной рамкой.

Тоби трясет головой.

– Скажем так, иногда она откусывает больше, чем может прожевать, но вряд ли когда-нибудь признается в этом.

– Полагаю, ее последний проект – это я?

– Думаю, да. – Тоби делает небольшую паузу. – И она определенно откусила слишком большой кусок.

– Очень смешно! – Я хватаю подставку и бросаю в него.

Он безо всяких усилий ловит ее.

– Наша семья живет здесь уже более ста лет, и мама считает, что именно она должна заботиться о том, чтобы люди здесь были настоящей общиной. Поэтому она председатель городского совета и состоит почти во всех комитетах, в которых только можно состоять. И именно поэтому мы устраиваем подобные вечера, чтобы собрать людей. Это трудно, когда зима длинная, половина местных живет тут только летом, а жителям приходится ездить за покупками и на работу в соседний город. Как бы то ни было, мама не считает тебя дурочкой, Калла. Она была очень впечатлена твоим усердием. Сказала, что ты ни разу не пожаловалась.

– Не вслух. – И снова я оказываюсь потрясена собственной интерпретацией хмурых взглядов и комментариев Мюриэль по сравнению с тем, что говорит мне ее сын. – Для нее важно видеть, что этот сад продолжает расти, так?

Он кивает.

– Она верна земле до глубины души, а Колетт была ей хорошей подругой. Одной из немногих, кто мог ответить ей на ее дерьмо. – Тоби смотрит на своих родителей какое-то мгновение. – К тому же она убеждена, что вы с Джоной умрете от голода до конца зимы.

Я смеюсь.

– Потому что поблизости нет продуктовых магазинов?

– Именно. – Тоби смеется. – У нее свой взгляд на вещи, и она не отступит, пока не убедит тебя в том, что ее путь – единственно правильный, но… – Он пожимает плечами. – Она на своем месте.

– Думаю, так оно и есть.

Возможно, именно поэтому я терплю ее дольше, чем думала, что когда-либо смогу вытерпеть. Я наблюдаю за Мюриэль с минуту, ее широкая улыбка заразительна, когда она зачерпывает из кастрюли с надписью «№ 2» и передает бумажную тарелку женщине, а затем ее взгляд ищет следующего получателя. Держу пари, Мюриэль знает имена и адреса всех присутствующих здесь, а если и не знает, то к концу вечера обязательно будет знать.

– Ты ведь в курсе, что она станет кошмаром для любой девушки, которую ты приведешь домой?

– Почему ты думаешь, что у меня никого нет?

Щеки Тоби вспыхивают, пока он забирает пустой стакан из-под разливного пива у мужчины и подходит к бару, чтобы снова наполнить из крана. Полагаю, новые стаканы для каждого напитка – здесь роскошь.

– Знаешь, у кого тоже никого нет? – Я жду, пока взгляд Тоби остановится на мне. – У Мари, ветеринарши.

Тоби ухмыляется, и его лицо становится еще более красным.