Наследники таинственной виллы - Руэ Анна. Страница 7

Перед нами – на другой стороне «окна времени» – виднелась задняя стена нашей оранжереи. Её стёкла покрывал мелкий, как сахарная пудра, снег, наметённый ледяным ветром. Мы находились где-то в прошлом. В том времени, когда уже были построены и вилла «Эви», и её оранжерея. Несмотря на снег и сильный ветер, я видела, что металлические конструкции оранжереи были в безупречном состоянии. Да и вилла выглядела как новая.

– С ума сойти! – пробормотал Матс, глядя куда-то мимо меня. Там, где должен был стоять дом Янсенов, виднелась лишь покрытая снегом площадка и больше ничего.

Когда мы все вышли из «окна времени», я подошла поближе к Матсу. Вчетвером мы стояли на ледяном ветру позади почти новой оранжереи.

Элоди достала «Повсеместный аромат».

– А теперь перенесёмся к лесной хижине. Я знаю, как туда попасть. Возьмитесь за руки! – Её слова прозвучали отрывисто и строго, и мы тут же крепко сцепили руки. Только Леон обнял правой рукой Элоди за талию, чтобы она могла открыть второй флакон. Этот аромат должен был перенести нас туда, где Эдгар прятал Рафаэля.

По крайней мере, мы на это надеялись.

Наверное, я никогда не пойму, как Элоди удалось обнаружить хижину. Её талант сентифлёра становился всё сильнее, и иногда мне делалось от этого не по себе.

Уже в следующий момент нас подхватил светло-голубой вихрь, и я тут же почувствовала тошноту и головную боль – так было всегда, когда мы пользовались «Повсеместным ароматом». Вдруг нас жёстко швырнуло на землю.

Вместе с морозным воздухом я вдохнула запахи хвои и смолы. Мы попали в заснеженный еловый лес. Солнечные лучи сюда почти не проникали.

– Идём! – прошептала Элоди и вырвала меня из туманного облака, из которого я каждый раз выбиралась с трудом, словно из глубокого сна.

Матс крепко держал меня за руку. Среди леса между заснеженными елями стояла деревянная хижина. Из трубы шёл дым. Мы как будто оказались внутри рождественской открытки.

– Кажется, теперь я поняла, в чём секрет этой хижины, – взволнованно прошептала Элоди.

– И в чём же? – спросила я.

Она тяжело вздохнула, словно не хотела отвечать на мой вопрос:

– Я не думала, что эта история правдива...

– Рассказывай! – поторопила я.

Лицо Элоди стало печальным.

– Хелена... она пряталась в этой хижине от моего отца. Тогда она уже была беременной Эдгаром, но не хотела, чтобы отец узнал об этом. Именно здесь она родила сына. Вероятно, они жили тут какое-то время. Поэтому Эдгар и чувствует себя в этом месте так спокойно. Это его дом.

– Откуда ты знаешь, что это та самая хижина? – спросил Леон.

– Я узнала её. Бонски рассказал мне эту историю несколько лет назад. – Элоди обвела взглядом лес и хижину. – Всё точно соответствует его описаниям.

– Эдгар наверняка знает тут все уголки, – заметил Леон. – Думаешь, он расставил ловушки?

Элоди пожала плечами:

– Понятия не имею.

– Что ж, у нас нет другого выбора, как самим выяснить это, – сказал Матс.

«Нужно быть очень внимательными, – подумала я. – Надеюсь, что Рафаэль в хижине один».

Элоди почти неслышно двинулась вперёд через сугробы. Мы – за ней. Наше дыхание оставляло в воздухе облачка пара; окна хижины уютно светились за задёрнутыми белыми занавесками. Элоди махнула нам, чтобы мы не подходили к двери, а спрятались за углом. Она погладила ладонью широкое бревно в стене, а затем велела идти за ней. Пригибаясь под окнами, мы обошли хижину.

Наконец Леон остановил Элоди за руку и подозвал нас с Матсом.

– Вряд ли тут откроется какая-то потайная дверца, – проговорил он вполголоса. – Надо что-то предпринять, иначе мы замёрзнем до смерти. Давайте я постучу в дверь, а вы встаньте справа и слева от меня, чтобы вас не увидели сразу. Будьте готовы ко всему! Если я попаду в передрягу, вы же спасёте меня своими волшебными снадобьями?

Я кивнула.

– Ладно. Тогда вперёд! – Леон подошёл к двери и, подождав, когда мы займём свои места, поднял руку.

Тук-тук-тук – застучал он по дереву костяшками пальцев.

В хижине раздались шаги и какой-то шум. Скрипнули деревянные балки, но дверь никто не открыл. Леон обвёл нас многозначительным взглядом и навалился на дверь. Она оказалась не заперта и легко поддалась.

Лицо Леона озарилось оранжево-жёлтым светом.

В следующий момент Матс распахнул дверь ещё шире и вошёл в дом вместе с братом.

– Что вам тут надо? – услышала я голос Рафаэля. Это точно был он!

Раздались скрежет, топот ног и какой-то глухой звук, как будто опрокинулось что- то тяжёлое.

Мы с Элоди бросились следом за парнями. Меня ослепил свет, но я всё равно шла дальше, держа руку на чемоданчике.

Вскоре я увидела фигурку Рафаэля. Он стоял к нам спиной и смотрел куда-то вниз. Между нами лежал перевёрнутый стол. Рафаэль тяжело дышал.

Эдгара, к счастью, нигде не было видно. Я заметила две кровати, стол и стул. Леон и Матс с двух сторон подошли к Рафаэлю, а я достала флакон с «Ароматом конечности».

– Проваливайте! – В голосе Рафаэля слышалась угроза. – Иначе пожалеете!

– Мы пришли, чтобы сказать тебе кое-что важное, – ответила я и хотела пройти мимо Матса, но он удержал меня за руку. – Рафаэль, твои родители ждут тебя. Они ужасно беспокоятся.

Вместо ответа мы услышали лишь короткий смешок.

– Проваливайте! – повторил Рафаэль.

У меня сжалось сердце, когда я присмотрелась к нему. Он выглядел почти так же, как и несколько недель назад, когда мы встретились в Венеции. Маленький, но крепкий мальчик со светлыми волнистыми волосами. Правда, он немного похудел и сутулился.

– Мы хотим помочь тебе, – услышала я спокойный голос Матса. – Не бойся, мы отведём тебя в безопасное место.

Рафаэль очень медленно повернулся к нам. Мы сразу поняли, что он по- прежнему находится под влиянием «Тумана верноподданничества». Его движения были неестественно скованными, глаза стеклянными.

Я схватилась за пробку «Аромата конечности», но не успела вытащить её, как раздался крик Элоди:

– Нет! Стой!

В руке Рафаэля внезапно появился открытый флакон. Из него к потолку поднялись клубы красного цвета. Уже в следующий момент мне стало плохо, в голове вспыхнула острая боль, и я с трудом стояла на ногах.

– Возьмитесь за руки! – закричала Элоди. Она тоже открыла флакон, и «Повсеместный аромат» окутал нас, чтобы в любой момент унести из зимнего леса.

Я всё ещё пыталась выдернуть пробку из флакона, хотя уже понимала, что в этот раз не смогу применить «Аромат конечности». Боль усиливалась и растеклась уже по всему телу. Но я ощущала не только боль. Её вытесняла ярость. Безграничная, огромная ярость!

Элоди схватила за руки меня и Леона. Не успела я опомниться, как Матс потащил к нам Рафаэля. Тот отбивался изо всех сил, но Матс не ослаблял хватку. В последний момент я схватила Матса за свободную руку, и аромат унёс прочь всех нас, в том числе и Рафаэля.

Через некоторое время мы снова почувствовали под ногами землю и упали в снег за оранжереей. Матс лежал поперёк туловища Рафаэля, но при этом крепко сжимал мою руку. Леон бросился на мальчишку, чтобы помочь брату, а мы с Элоди крепко, до боли, вцепились друг в друга.

Тошнота сделалась на миг невыносимой. Но это была не главная проблема. Рафаэль всё ещё держал в руке открытый флакон, из которого струился красный пар, окружавший нас, словно пламя, от которого не было спасения.

Тысячи горячих иголок больно вонзились в моё тело. Ярость бурлила и грозила вылиться через край. У меня не было шансов её сдержать. Всё вокруг вызывало в моей душе ненависть. Мне хотелось только одного – защищаться.

– Что... что происходит? – услышала я хриплый голос Элоди, но было поздно. Из моей глотки вырвалось рычание, я ударила её кулаком и пнула ногой.

Элоди бросилась на меня, но я оттолкнула её и уже хотела ударить снова, однако передо мной вынырнул Леон. Его лицо исказилось от злости. Он засопел и ткнул меня кулаком в плечо. Удар был такой силы, что чуть не сбил меня с ног. Я зарычала и с бешено бьющимся сердцем бросилась в ответную атаку. Мне хотелось причинить Леону не меньшую боль, но я не успела. Кто-то схватил меня за руку и крепко держал. Я металась из стороны в сторону, но всё было бесполезно. Почти в трансе я уставилась на Леона и Элоди, которые уже набросились друг на друга с кулаками. Я воспринимала всё как в тумане и чувствовала себя страшно одинокой.