Наследники таинственной виллы - Руэ Анна. Страница 9

А я немного успокоилась: Даан так обрадовался освобождению Рафаэля, что больше не сердился на нас.

Виллем, скрестив руки на груди, молча смотрел на Рафаэля.

– Давайте отведём его в мой дом-лодку, там он со временем придёт в себя, – предложил Даан. – Я всё ему объясню и после этого свяжусь с его родителями.

Что бы ни произошло между Дааном и Виллемом, они отложили свой спор. Даан кивнул ему, и они вместе повели мальчика в сторону улицы.

Хорошо, что Рафаэль побудет с ними, решила я. Важно, чтобы мальчик осознал, что с ним случилось. Сама я до сих пор помнила до мелочей, как тяжело прийти в себя после «Тумана верноподданничества». Воспоминания о том, что ты наделал, могли причинять боль.

– Зайдите ко мне завтра утром! – велел нам Даан. – Рафаэль выспится, и, надеюсь, мы сможем поговорить с ним об Эдгаре. А пока ему нужен покой. – Старый ароматекарь повернулся к нам с Элоди: – Вы двое ещё раз проверьте защитные ароматы. Я приготовил в аптеке всё необходимое. До этого времени барьер должен продержаться.

Ещё некоторое время мы смотрели вслед Даану и Виллему, которые вели Рафаэля по дорожке между кустами лаванды. В моём теле расползалась свинцовая усталость. После случившегося в лесной хижине у меня совсем не осталось сил.

– Люци? – Элоди дотронулась до моего плеча. – Ты ступай одна в аптеку ароматов. Леон повредил себе руку. Может, простой вывих, но лучше я отведу его домой. Сюзанна наверняка знает, как его вылечить. Увидимся завтра утром у Даана, хорошо?

– Без проблем, – ответила я, пожелала Леону выздоровления, и они пошли в соседний дом.

Матс обнял меня за плечи и молча пошёл со мной в оранжерею. Тесно прижавшись друг к другу, мы вошли внутрь. Когда за нами захлопнулась дверь, мы одновременно вдохнули влажный душистый воздух. В это время года здесь цвели розы и лаванда. Я любила эту смесь ароматов. Ханна особенно гордилась розами и посвящала им большую часть времени. Их несравненный запах успокаивал и дарил ощущение счастья.

Но мы пошли дальше – мимо душистого жасмина, розмарина, эвкалипта и гинкго. У сарая для инвентаря я вдохнула аромат цветущего лимонного деревца, и Матс втащил меня в сарай, опустил рычаг, и у нас под ногами, как всегда, заскрежетали каменные плиты. Когда скрип и скрежет смолкли, я побежала вниз по ступенькам. Мой взгляд привычно скользил по чёрно-белым фотографиям молодого Даана де Брёйна, сделанным во время его экспедиций. Наконец я открыла деревянную дверь в конце коридора.

Но не успели мы войти в аптеку, как позади нас в коридоре раздался звук разбитого стекла. Мы с Матсом оглянулись и увидели, что со стены упала одна из фотографий в позолоченной раме. Неужели я случайно её задела?

Мы вернулись к тому месту, где теперь лежали осколки стекла. Кончиками пальцев я подняла фотографию Даана, а Матс повесил раму без стекла на место.

– Странно, – сказал он. – Гвоздь крепко сидит в стене. Я бы заметил, если бы задел рамку.

– Мы услышали звон, когда были уже в конце коридора, – рассуждала я вслух. – И сквозняков тут нет. – Я покачала головой и посмотрела на молодого Даана на фотографии. Он плыл по Амазонке, стоя в лодке. Позади него блестела глыба метеорита. Я посмотрела на медную табличку на раме. На ней было выгравировано: «1878 год».

– Потом здесь всё уберём, – сказала я и осторожно отпихнула осколки в сторону, чтобы никто не наступил на них.

За деревянной дверью нас приветствовал букет ароматов, только на этот раз кроме знакомых запахов повеяло чем-то новым. Я пошла на незнакомый аромат.

– Что такое? – удивился Матс, но я лишь отмахнулась.

Я злилась, когда не могла узнать какой- то запах. Со мной уже давно такого не случалось. Новый аромат был терпким и напоминал корень дягиля и пчелиный воск. Я почему-то подумала о влажных зелёных листьях после летнего ливня. В руке я всё ещё держала фото Даана на Амазонке. «Как странно», – подумала я и положила фотографию на конторку.

– Я уловила... какой-то запах, – объяснила я наконец Матсу.

Он криво усмехнулся:

– Здесь? Не может быть!

Я ткнула его в бок и поспешила в лабораторию. Незнакомый аромат смешивался с запахом духов Элоди.

Может, это Даан пытался создать что-то новое? Я обвела взглядом лабораторный стол. Почему-то у меня возникло ощущение, что новый запах – это не защитный аромат. Но... что же тогда мог изготовить Даан?

Я вдруг вспомнила, что он говорил о каком-то проекте, над которым они работали с Элоди. Может, он имел в виду как раз этот аромат?

Дистиллятор пока не был очищен, и я вытряхнула растительную массу из стеклянных трубок на стол. Странно, растений было сосем немного. То, что оставалось в трубках, состояло в основном из метеоритного порошка. Да и в записных книжках, лежавших на столе, я не нашла нового рецепта.

– Ты видишь тут где-нибудь флакон, который Даан мог наполнить новым концентратом? – спросила я.

Матс посмотрел по сторонам и пожал плечами:

– Нет, ничего. Думаешь, это важно?

– Не знаю, – прошептала я, чувствуя странное беспокойство. Может, оно как-то связано со спором Даана с Виллемом?

«Уважаемый господин де Брейн всё слишком преувеличивает. Впрочем, как всегда!» – сказал Виллем. Я давно не видела его таким сердитым.

Глава 8

На следующее утро мы с Матсом бежали к дому-лодке Даана. На пустынных улицах нашего маленького городка ещё висели полосы тумана, а от канала веяло сыростью.

Всю дорогу Матс держал меня за руку. И хорошо, потому что при мысли о том, что Рафаэль, возможно, расскажет нам сегодня об Эдгаре, я ужасно нервничала.

Казалось, Матс чувствовал это, и, когда мы поднялись на мостки, ведущие к лодке, он остановился.

– Не стоит так волноваться. Мы справимся. – С этими словами он наклонился ко мне. Мне сразу стало тепло, когда я поняла, что он хочет сделать. Но мы не успели поцеловаться, потому что кто-то громко кашлянул.

В дверях плавучего дома стоял Леон и усмехался:

– Эй, парочка голубков! Заходите скорее! Мы вас уже заждались!

В ответ Матс лишь недовольно пожал плечами и пошёл за мной следом.

На диване в гостиной сидела Элоди, положив ногу на ногу. Леон шлёпнулся рядом с ней.

– Привет! – поздоровалась я с ними и лишь теперь заметила, что рука у Леона была забинтована и лежала в фиксирующей повязке.

– Ничего страшного, – отмахнулся Леон, заметив мой озабоченный взгляд.

В другом конце комнаты возле одной из кадок с комнатным растением стоял Рафаэль. Заметив мой взгляд, он отвернулся.

– Вы давно здесь? – спросила я у Элоди.

– Около часа, – ответила она, и я услышала в её голосе беспокойство.

– Как дела у Рафаэля?

– Неважно, – ответил Леон вполголоса. – Шок, по словам Даана, оказался слишком сильным. Правда, ночью Рафаэлю удалось поспать, но это, увы, ничего не изменило. Наоборот, с каждым часом его состояние ухудшается. Он всё больше сторонится нас и хочет, чтобы его оставили в покое.

– Он не сказал ни слова, – прошептала Элоди. – Его что-то ужасно огорчает. Что- то, о чём он даже не может сказать вслух. Либо он вспомнил какой-то ужасный поступок, который совершил из-за «Тумана верноподданничества», либо...

– У него просто провал в памяти, – догадался Матс. – Так было со мной в первые минуты, когда я избавился от «Тумана верноподданничества». Мне казалось, будто у меня в голове чёрная дыра.

– В любом случае сегодня утром мы от него ничего не услышим, – подвела итог Элоди.

– Как думаешь, почему он ничего не помнит? – тихо спросила я. – Это шок или стыд?

Элоди тяжело вздохнула:

– Честно говоря, понятия не имею. Я даже не знаю, что из этого хуже.

Мы с Матсом устроились в широком плетёном кресле и стали ждать Даана. Я поглядывала на Рафаэля. Мальчик слегка дрожал, а его взгляд беспорядочно блуждал по комнате. Время от времени он тихо стонал, словно прогонял от себя какую-то навязчивую мысль.