Жестокие звезды - Кривцун Константин. Страница 54

А пока самое время начать занятия. Радовало, что все еще не хочется выпить. И то, что мозг уже чуть ли не облизывался в предвкушении новых знаний.

Бежали под ногами веселые журчащие ручейки. Я в резиновых сапогах, с лопатой и граблями стоял на опостылевшем картофельном поле. Ладно хоть сапоги выдали – сэкономили на обеспечении обувью заключенных Забвения.

Нужно копать. Опять перекапывать жирную землю, слушать, как чавкает лопата, и соскребать с голенища липкую грязь.

– Сергей! – бригадир кричал с края гряды, где уже пробивалась свежая травка. – Копаем! Не стоим!

Этот участок нельзя было пахать трактором. Рядом находился обрыв, да и земля была очень неровной. На более дорогое оборудование, чем довоенные трактора, начальство тюрьмы все равно не раскошелится. Вот и приходилось делать тут все вручную.

Я бросил грабли и воткнул лопату в почву. Подцепил большой липкий ком, перевернул его и разбил надвое. Фуф… И так день за днем. Только вечерние занятия вносили радость в абсолютно одинаковые будни.

И еще радовала весна. Зима, напротив, выдалась очень тяжелой. Мы загружали в грузолеты псилин и разгружали еду и товары – начальник тюрьмы экономил на топливных элементах в погрузчиках. Постоянно мерзли, недоедали. К тому же зимой умерла Полина. Не знаю, что там произошло в клане Грега, но результатом стала смерть девушки-суккуба.

Я еще больше отдалился от «свободных» жителей Забвения. Приобрел парочку знакомых на станции.

Грег между тем продолжал собирать кланы, чтобы атаковать станцию. Его имя приобретало все больший авторитет у заключенных. Начальство Забвения тоже прослышало о Греге. А мне было любопытно, во что все это выльется.

Сам я никакой организационной деятельности больше вести не пытался. Только учился. И копал…

– Серж! – позвал меня Дитрих. – Смотри, что я нашел!

С Дитрихом я как-то сразу сошелся. Он был спокойным мужчиной из немецкого района ЗЕФ, его сослали сюда из-за неуемной тяги к изобретениям. Управление Развития Техники не поняло некоторых его разработок и посчитало их опасными.

Я попытался увидеть то, что так усердно пытается показать мне Дитрих, но это «что-то» было в земле, и с моего места разглядеть его не удавалось. Я спросил у бригадира:

– Можно подойти?

– Давай, валяй! – неожиданно согласился бригадир и пошел к Дитриху вместе со мной.

Знакомый ковырял лопатой, соскребая грязь с хромированного корпуса какого-то механизма.

– Робот? – с интересом посмотрел на меня Дитрих.

– Похоже, что да, – ответил я.

Бригадир тоже заинтересованно смотрел на блестящий бок аппарата.

– Со времен войны! – хмыкнул надсмотрщик. – Умный. Интересно, за нас воевал или против?

– Это ведь еще до Нашествия, – медленно проговорил Дитрих, его глаза прямо-таки светились. – До начала Экспансии. Ему почти двести лет!

– Так, – сменил тон бригадир. – Живо копать дальше. Я вызову еще рабочих. Извлечем робота.

Перекапывать поле расхотелось совсем. Я все представлял, как могучее электронное сознание снова оживет, как запоют серверные моторы, зашипит гидравлика – и хромированное тело распрямится, а голова будет двигаться из стороны в сторону на металлической шее, когда робот станет осматриваться. Вот только друг это или враг? Что он будет делать, когда или если его включат?

Бригадир согнал около десятка работяг с лопатами, но начинать раскопки пока не решился. Вскоре прибыли несколько человек из персонала станции с вооруженной охраной и грузолетом. Тогда-то и закипела работа.

Яма росла вширь и вглубь. Не прошло и получаса, как тело робота извлекли из липких объятий весенней почвы. Несколько минут все молча рассматривали механизм. Робот действительно был огромным и старым. Только он оказался не совсем целым – отсутствовало несколько суставчатых ног, на которых машина должна передвигаться.

Внешностью кибер напоминал паука – много лап, широкий корпус с укрепленными на нем блоками оружия и массивная голова в передней части тела, посаженная на толстую шею и похожая на башенку древнего танка.

Но любоваться механическим существом было некогда. Подчиняясь приказам, мы погрузили робота в летательный аппарат, а потом остались смотреть за тем, как грузолет поднимается и напоследок закладывает крутой вираж, чтобы через десяток секунд скрыться за кромкой леса.

– Уже четвертый тут, – сказал вдруг бригадир. – Когда дожди или паводок смывают верхний слой почвы, на этом поле интересные вещи находят. Скоро картошку тут запретят сажать – начнут серьезно копать, как под бывшей фабрикой.

– Что за фабрика? – поинтересовался я.

– Фабрика роботов, – вздохнул бригадир. – Во время войны на юге острова роботы построили несколько заводов для производства себе подобных. Люди долго выбивали треклятые механизмы из этих мест… Все, хватит болтать! Иди копать!

Я вернулся на свое место и взялся за лопату.

Так вот, значит, в чем дело! Тут было несколько баз спятивших роботов, а теперь начальник раскапывает их и приторговывает запчастями. Я-то думал, что масштабы куда скромнее! Тех, кого распределили на выкапывание механизмов, увозили далеко на юг. Там у начальника был специальный лагерь. Но информации из него никакой не доходило. Всё старались держать в секрете.

Я пожалел, что меня распределили на картошку.

Продолжая перекапывать поле, я вдруг услышал низкий крик. Повернулся на звук и увидел, как один из заключенных, работавший рядом с Дитрихом, бежит с лопатой наперевес к бригадиру. Намерения ревущего работяги можно было прочитать сразу. Бригадир и сделать-то толком ничего не успел – лишь достал из кобуры гравистрел.

Удар металлической кромкой лопаты пришелся как раз по шее. Свихнувшийся заключенный отбросил окровавленное орудие и забрал у мертвого бригадира его гравистрел.

Наверняка уже сработал маячок – бригадир умер, а значит, на пульте дежурного завыла сирена. Через несколько мгновений сюда прибудет отряд охраны.

Так и произошло. Я успел только выставить перед собой свою лопату и выслушать вопли сумасшедшего: «Меня не заставят работать! Я могуч! Я свободен!» А потом с неба спикировали трое крепких ребят, оседлавших флаеры. Разбираться не стали – просто размазали психованного бедолагу гравистрелами по весенней жиже.

– Я с ним в одной комнате жил, – зачем-то сказал подошедший ко мне Дитрих. – Он всегда был каким-то вспыльчивым. Инстинкт убийцы?

– Мы все тут не ангелы, – пожал плечами я. – И конечно, все попали сюда по ошибке.

– Знаешь, Серж, было бы легче, если бы оставалась возможность вернуться…

– Она будет, обязательно будет. Такие, как мы, просто обязаны вернуться и помогать государству.

– Такие, как мы? – переспросил Дитрих.

– Ну, не маньяки, а нормальные уравновешенные люди, – постарался объяснить я. – Эти психи ведь другой сорт. Биологически нервная система у них отличается.

Дитрих вдруг улыбнулся и отошел от меня. Я не понял, зачем он это сделал, и теперь смотрел на него, вопросительно подняв брови.

– Из нас двоих только я другой, – грустно усмехнулся Дитрих. – Ты такой же, как они, – обвел он рукой столпившихся вокруг трупа заключенных, – как бы тебе ни хотелось от них отличаться.

Я не стал ничего говорить, лишь отвернулся от обидевшего меня Дитриха и уже во второй раз за последний час принялся наблюдать за тем, как садятся на землю летательные аппараты начальства Забвения.

– Шайзе, – выругался за спиной немец, когда стали переносить в грузолет расплющенное гравитационной волной тело.

А я подумал о том, что и меня может так же помять. Не выстрелами из гравистрела, а шутками самой жизни. Вспомнился странный старик из парка, рассказывавший мне о Нашествии. Он тоже говорил, что живет вечно.

Но ведь даже бессмертные когда-нибудь да умирают.

Я прокладывал курс. Тренажер выплескивал на матрицу трехмерную проекцию звездного скопления, а я должен был, пользуясь вычислителем, начертить линии подпространственных переходов. Сейчас, конечно, все это делает компьютер, но, чтобы понимать суть того, что происходит, и суметь отследить вероятную ошибку, нужно знать теорию вычисления прыжков в совершенстве.