Штурмовая пехота (СИ) - Казаков Дмитрий Львович. Страница 1

Штурмовая пехота: цикл ЧВК "Земля", 2 часть

Глава 1

Побудка не задалась — это я понял, не открыв глаз.

Дело было не в том, что проснулся я в казарме на другой планете, неизвестно в каком количестве световых лет от Земли. Даже не в том, что располагалась казарма на военном полигоне «Инферно» среди жаркой пустыни, из которой на нас время от времени нападали агрессивные и загадочные дрищи. И тем более не в том, что пару дней назад сама собой заработала система безопасности полигона, выстроенного много веков назад не людьми.

И я не упоминаю «бешенство», вырвавшийся из хранилища боевой вирус, погубивший сотни моих сослуживцев и едва не отправивший в могилу меня…

Дело в том, что команда «Отделение, подъем!» оказалась подана незнакомым голосом. Незнакомым, но очень противным, напомнившим о капитане Тихом, под началом которого мне довелось служить срочную в российской армии.

— Шустрее, мокрожопые! — заявил обладатель этого голоса с властностью человека, имеющего право отдавать приказы.7

Я спрыгнул с койки, рядом совершил тот же маневр Вася Макунга, обрусевший негр, любитель водки с пельменями, обладатель фигуры борца-тяжеловеса и золотого сердца. Заспанная физиономия его отразила недоумение… как же так, кто это такой распоряжается?

У двери в коридор стоял незнакомый мужик в новенькой форме ЧВК «Земля», с тройкой на погонах, лицом цвета кофе с молоком и огромным носом, при виде которого зверь муравьед заплакал бы от радости и сказал «Вот он, мой потерянный брат!».

— Сопли подобрали! — изрек мужик тем самым противным голосом. — Сорок секунд! Отвратно! Куда это годится⁈

От взвода в шестьдесят бойцов на данный момент имелись лишь остатки нашего отделения, ровным счетом шесть человек, так что казарма выглядела пустой. Что стало с первым и вторым отделениями, мы не знали, они застряли на полигоне во время последнего патрулирования, и имели шансы застрять там навсегда.

Мы сами после того, как включилась система безопасности, уцелели и вырвались только чудом, и теперь нас будит какой-то неведомый хрен с бугра?

— Я — Данкан Шредингер! — сообщил он таким тоном, словно весь мир знает это имя. — Ваш новый комвзвода! И я сделаю из вас настоящих штурмовиков! А ну в сортир метнулись! Потом на пробежку! Жду внизу! Марш!

Наш прежний командир взвода, Поль Жиру, погиб несколько дней назад, во время нападения одержимого «бешенством» солдата. Потом его обязанности взял на себя комотделения-один Ричардсон, чернокожий сквернослов родом из ЮАР, бывший охотник и гид, но и он остался где-то на полигоне.

— Разрешите обратиться? — не выдержал, как я и ждал, Ингвар. — Мы вчера из боя! Командование обещало два дня отды…

— Теперь я — ваше командование! — перебил его Шредингер. — В сортир — марш! Пробежка!

— Вот сука, — проговорил Вася достаточно тихо, чтобы можно было сделать вид, что ничего не было, но достаточно громко, чтобы услышал новый комвзвода, прыщ на ровном месте.

Ноздри «прыща» раздулись, светлые глаза сверкнули, и даже гладкие щеки гневно вспучились, будто их хозяин собрался как следует блевануть.

— Бегооом! — гаркнул Шредингер. — Снаружи! Три минуты! В полной выкладке! Опоздавшим — карцер!

У крыльца казармы нас ждал сюрприз — выстроенные в шеренгу бойцы, такие же «свежие», как комотделения. Мы в потрепанном выгоревшем камуфляже, обожженные жаркими солнцами, исхлестанные ветрами пустыни, изнуренные, выглядели рядом с этими молодцами жалко.

— Встать в строй! — распорядился Шредингер. — Бегом! Вокруг казармы! Маарш!

Первое, белое солнце только всходило, так что жарко еще не было, но световая стена по периметру «Инферно» полыхала как вчера. За ней едва проглядывали силуэты ближайших кубов и башен, «курились» на легком ветерке хребты длинных дюн, на которые сунется только сумасшедший, ведь где-то там прячется неуловимый враг, попивший нашей кровушки.

В распоряжении батальона оставалась военная часть, освоенная территория сбоку от полигона. Гонять бойцов, навьючив на них шлемы и бронежилеты, разумнее всего на стрельбище, где хотя бы есть свободное пространство, но новый комвзвода прибыл только что и вряд ли это знает.

— Обалдеть, а я-то думал, что это раньше у нас были плохие офицеры, — пробормотал Эрик, когда мы потрюхали вслед за остальными: вдоль стены, поворот, вдоль стены, поворот, очень увлекательно. — Скажи, Сыч, разве в мире предков могут быть такие самовлюбленные и тупые мудаки? Ну злые духи, людоеды, всякие чудовища — это ладно, но вот люди-говнюки?

Индеец Пестрый Сыч поглядел на финна как на несмышленыша.

— В мире предков можно встретить кого угодно, — сообщил он авторитетным тоном. — Мудрые прародители готовят каждому подходящие испытания.

— Пусть меня испытывают бухлом и едой, и долгим сном, — предложил Вася. — Искушают! Чтобы я, братаны, мог бороться изо всех сил!

— Отставить разговорчики! — рявкнул Шредингер, мимо которого мы как раз пробегали.

Пришлось заткнуться.

Я бежал, прислушиваясь к ощущениям в колене, вместо которого еще две недели назад имел хороший, качественный, но не более чем протез. Усталость от пережитого за последние дни давала о себе знать, но сустав гнулся легко и спокойно, без какой-либо неловкости, да и в целом я чувствовал себя нормально.

«Бешенство», едва не утащившее меня в могилу, пропало из организма без следа.

Шредингер прогнал нас вокруг казармы десять раз, после чего скомандовал «Упор лежа принять!». Тут мне стало интересно, в какой армии нашей планеты воспитали подобного типа, и за какие заслуги он попал в ЧВК «Земля».

Фамилия у него была немецкая, имя шотландское, а вот внешность типично мулатская, так что родом он мог быть из Бразилии, из Штатов, Европы, вообще откуда угодно по нынешним временам.

— Давай-давай! — вопил Шредингер, прохаживаясь вдоль ряда отжимавшихся бойцов. — А на тебя, Серов… — он неожиданно остановился рядом со мной и наклонился так, что мерзкий голосишко ввинчивался прямо в ухо, — мне посоветовали обратить особое внимание. Поэтому я еще тобой займусь, сделаю так, что ты кровавые сопли глотать будешь!

Не иначе как этот совет дал сам комбат, польский алкаш, русофоб и мой большой «поклонник».

А я-то облегченно вздохнул, когда мы избавились от прежнего комотделения, Цзяня, тот был компетентным и жестким офицером, но принадлежал к тайной секте, практиковавшей ритуальный каннибализм. Видимо рано я обрадовался, судьба тут же повесила нам на шею нового офицера, в чем-то еще хуже.

Мне он позволил встать последним, когда руки уже тряслись, а спину сводило судорогой.

— Надеюсь, мы сработаемся, — пообещал Шредингер. — А теперь вольно! Все в душ! Завтрак. Потом построение.

— Вот ведь гнида, видит Аллах, — подал голос Хамид, последний из нашей шестерки. — Как знаменитый психолог вам говорю — еще хлебнем мы с ним горя.

Для такого предсказания не надо быть психологом, достаточно обычного житейского ума, ешь меня кони.

Новичков оказалось примерно два десятка, и что меня удивило — они направились прямиком в нашу спальню.

— Э, братаны, вы куда? — спросил Вася. — Тут столько свободных мест не будет.

— Да ладно? — отозвался шагавший первым совершенно лысый, даже без бровей и ресниц чувак с гладким лицом младенца, жертва то ли генетики, то ли множества косметических операций; обрядить такого в платье, пришить титьки, и будет тетка, страшноватая, но в целом ничего. — Сколько вас? У тебя в глазах троится, салажоночек?

Остальные новички заржали, Вася нахмурился.

— И это, сколько нас — неважно, — влез Ингвар. — Пустые койки от тех, кто в патруле. Освободятся, когда их признают умершими или пропавшими без вести.

— А тебя кто спрашивает? — из-за плеча лысого шагнул крепкий азиат с шапкой черных волос и шрамом на правой щеке, эта самая щека конвульсивно дернулась. — Молчи, охрана! Настоящие солдаты прибыли! Мы вам покажем, как надо воевать!