Ликует форвард на бегу СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич. Страница 52

Данила остановился. Огляделся по сторонам. В тусклом свете фонарей где-то совсем уж далеко от него, вверх по улице, виднелось то ли баррикада, то ли куча мусора. Рядом мелькали размытые тени. Сходить и позвать на помощь? Нет, нельзя, завалит задание. Проще уж сразу дойти до ближайшего полицейского участка и сделать заявление о том, что прибыл в страну, имея за душой некие темные устремления.

Мельник прислушался. В переулке было тихо. И он несколько пугал своей темнотой и очертаниями, смахивающей на пасть неведомого чудовища. В любом случае, заходить внутрь категорически не хотелось, поскольку чуйка буквально вопило юноше в оба уха о ждущих совсем рядом неприятностях.

Черт бы побрал эти волнения, с тоской подумал Данила. Вон, совсем неподалеку виднеется вывеска паба. В обычное время здесь было бы полным полно народа. А теперь, даже возле их респектабельного и внешне безопасного отеля, владельцы подобных питейных заведений предпочитают закрыться пораньше. Ребята из команды вчера попытались посидеть в пивном баре, улизнуть после отбоя и продегустировать втихаря от руководства делегации и тренерского штаба знаменитый местный «Гинесс». Не вышло.

— Охрененная штука, — авторитетно вещал, сидя в холле гостиницы, Еврюжихин, который был большим знатоком и ценителем пенного напитка во всех его проявлениях и знал о нем почти все. — Темное пиво в Англии испокон веков использовали для восстановления сил грузчиков и носильщиков. А чуть позже даже стали выписывать как лекарство для больных и беременных!

— Врешь! — недоверчиво покачал головой Рудаков. — С чего вдруг-то?

— Вру? — возмутился Генка. — Да если хочешь знать, в нем до фига железа содержится, вот доктора местные и решили его применить.

— Эх, вот бы у нас в поликлиниках врачи «Жигули» прописывали! — мечтательно протянул Николай Киселев. — Приходишь такой в магазин и продавцу: «Мне две дюжины. По рецепту!»

Футболисты весело засмеялись.

— Ага, а по другому рецепту вязанку тараньки! — поддержал одноклубника Папаев под новый взрыв хохота. — Ладно, Ген, трави дальше.

— И ничего я не травлю! — обиделся Еврюжихин. — Не знаете, так молчите. О чем это я? Ах да, железо. Так вот, помимо этого в «Гинессе» есть еще несколько особенностей. Одна из них — это очень стойкая пена, не то, что наше «лысое». Представляете, пенную шапку «Гинесса» даже проверяют отдельно — правильная или нет?

— Это как? — озадаченно потер лоб Шестернев. — Что в ней может быть особенного? Пена — она и есть пена.

— А вот ни хрена! — торжествующе заулыбался Еврюжихин. — В «правильной» должно быть не меньше трех миллионов пузырьков!

Игроки потрясенно замолчали, пытаясь осмыслить услышанное.

— Вот буржуи дают, — выдохнул Ловчев с легкой завистью. — Дурью маются! Интересно, как они эти пузырьки пересчитывают?

— К-каком кверху! — грубо пошутил Хмельницкий. — Тебе-то что, ты у нас известный язвенник-трезвенник. Вот и сиди, помалкивай. Давай дальше, «Электричка».

— О, напомнил! — злорадно ухмыльнулся Генка. — В тему твоей фамилии — в «Гинессе» в два раза больше хмеля, чем в похожих сортах пива. А это значит что? Правильно, вкус усиливается! О, еще кое-что вспомнил: дрожжи, которые используются для приготовления, выведены еще самым первым поколением пивоваров. И рецепт их является одним из самых строго охраняемых секретов. А ячмень, что придает пиву вкус и цвет, жарят при температуре за двести градусов.

— Чума! — вытаращил глаза Мунтян и гулко сглотнул. — Черт, захотелось попробовать, просто сил никаких нет терпеть! — Товарищи поддержали его слова одобрительным гулом. Всем тоже жутко приспичило выпить пива! Немедленно!

— Увы! — печально развел руки в стороны Еврюжихин. — Мы с Малым днем заскочили было в бар за углом, а там хозяин уже стоит, фартук свой мнет, и жалобно просит всех клиентов рассчитаться и уйти. Дескать, вечером неприятности могут быть. Дань, про кого он нам рассказывал, не помнишь?

— Да про священника, — покопался в памяти и выудил нужную информацию Мельник. — Пэйсли, вроде бы. Ян Пэйсли. У него здесь что-то наподобие дружин боевых. Эдакий фюрерок местного розлива. Заблокировали католические кварталы и гоняют жителей почем зря.

— А они сами тогда кто? — удивился Мунтян. — Тоже ведь христиане.

— Протестанты, — пояснил Данила. — Да ладно, брось, не вникай, у них тут давнишние терки-разборки на этой почве. И вообще, парни, вы бы поменьше этого любителя пива слушали. «Гинесс» штука коварная — чуток перепил и брык, с копыт!

— Не учи, молодой, — насмешливо протянул Шестернев под одобрительные смешки других игроков-старожилов сборной команды. — Без сопливых как-нибудь разберемся.

— Как знаете, — равнодушно пожал плечами форвард.

Хм, а ведь там, вдалеке, тоже вполне могут быть ребятки Пэйсли, вдруг подумал Мельник, отойдя к стене дома, слепо таращившегося на него черными провалами безмолвных окон. Организовали блок-пост и кошмарят «кафоликов недорезанных». Не, за помощью к ним точно обращаться не стоит! Да и что он им скажет? Там кто-то кричал, пойдемте проверим? Смешно. Скрутят в первую очередь его самого и начнут выяснять, что за птица. А если еще найдут туго набитый кожаный мешочек во внутреннем кармане…

Поколебавшись секунду-другую, Данила все же шагнул в переулок. По-хорошему, надо было разворачиваться и валить, но порученное ему дело, к огромному сожалению, требовало иного решения. Футболист не торопясь миновал арку и, дождавшись, пока глаза немного привыкнут к темноте, скользнул тенью по стеночке во двор старого П-образного дома.

Здесь из грязных, давно не мытых окон сочился слабый свет. Сверху, внутри квадратного куска неба тускло мерцали сквозь редкие облака, звезды. Мельник прошел вперед, стараясь не споткнуться на неровном, в выбоинах и трещинах, асфальте.

Остановился возле обшарпанной, треснувшей двери черного хода с низким крыльцом в две ступеньки и осмотрелся. Ни души. И тишина. Нехорошая такая, давящая. Разве что крысы чуть-чуть попискивают и шуршат возле здоровенного, источающего невыносимое зловоние, мусорного контейнера.

Неужто почудилось, и никакого крика и борьбы не было? В любом случае, никакого связника Данила тоже не наблюдал. Значит? Значит, надо также тихонько выбираться обратно на улицу и валить в отель. Пусть наши доблестные «Штирлицы» сами разбираются со всей этой шпионской мутью. А его дело бегать по травке и забивать голы.

Придя к такому выводу, Мельник повернулся и пошел к арке. Сделал пару шагов и вдруг замер, едва не вскрикнув от неожиданности: впереди и чуть справа, между кучи брошенных прямо на землю пакетов и мешков с мусором, лежал человек. Сначала, в первую секунду, мозг пытался выдать спасительную мысль, что, мол, это просто похожий на человека пакет с отходами, но глаза упрямо твердили, что видят они точно чье-то тело, замершее в неестественной позе. Живой, нормальный человек так попросту лечь не сможет, сто процентов!

Подойти и проверить, может, незнакомец все-таки еще жив? Ага, а дальше будет, как в дурацком боевичке класса «Б»: вспыхнут прожектора, заорет мегафон, с неба посыплются полицейские и репортеры, а в центре будет склонившийся над трупом игрок советской сборной Данила Мельник! Не, дураков ищите в зеркале.

Кстати, а что, если преступник, вовсе и не ушел? Эта внезапная мысль обожгла кипятком, по спине промчались тучные стада мурашек, в висках бешено застучало. Данила затравленно оглянулся. Показалось, или возле крыльца, где он недавно стоял, темнота теперь чуть гуще? Бля, а ведь его могут сейчас тоже кокнуть, как нежелательного свидетеля!

Мельник даже не стал пытаться играть в супермена, а решительно и достаточно резво пробежал через арку и через несколько секунд снова оказался на улице. Все такой же пустынной, но на порядок менее зловещей и угрожающей, чем тот дворик, что остался за спиной.

К черту эти долбанные загадки, в отель! И побыстрее!