Последний крестовый поход (ЛП) - Элари Ксавье. Страница 37
10 ноября принц Эдуард, которого тщетно прождали несколько месяцев, наконец, высадился на побережье Туниса. Выйдя из Дувра 20 августа, он пересек все королевство Франция и прибыл в Эг-Морт 29 сентября, а 4 октября он отправился в путь по морю, чтобы через пять недель присоединиться к армии. В лагере крестоносцев, где новости распространялись через официальных гонцов и купцов, люди начали интересоваться, что замышляют англичане. 21 августа Пьер де Конде написал из лагеря Матье де Вандому, аббату Сен-Дени, что распространились слухи о том, что принц Эдуард находится в Эг-Морт (на самом деле он только что покинул Дувр), и что он ждет только благоприятной погоды, чтобы присоединиться к армии крестоносцев. Но говорят также, продолжает Пьер де Конде, что он встречался с королями Кастилии и Португалии. Неясно, какова была цель этой таинственной конференции, но, похоже, что в армии крестоносцев принцу Эдуарду не особенно доверяли. Понятно, что встреча была напряженной. Измученные пребыванием в Тунисе и полные подозрений по отношению к принцу, крестоносцы были встревожены его задержкой, в то время как последний был расстроен договором, который только что был заключен с халифом и в пунктах которого он был упомянут, без согласия с ним[200].
Карта 4. Обратный путь из Карфагена в Сен-Дени
Отъезд и шторм
8 ноября Карл Анжуйский приказал своим офицерам на Сицилии подготовить порт Трапани и собрать большое количество продовольствия, так как крестоносцы должны были встретить Рождество на Сицилии. Во вторник днем, 18 ноября, Филипп III и бароны добрались до своих кораблей. Посадка на корабли была завершена на следующий день под охраной отряда под командованием коннетабля, одного из маршалов и Пьера ле Шамбеллана. Опасности почти не было, так как халиф направил часть своих войск, христиан и мусульман, для защиты отхода армии крестоносцев от возможных нападений, а точнее, без сомнения, от попыток разграбления лагеря. Король Сицилии остался, чтобы собрать отставших. Крестоносцы оставили большое количество осадных машин: 90, согласно Ибн Хальдуну. Карл Анжуйский забрал их позже, а халиф, похоже, тщательно охранял их, так как последние из них были вывезены только в 1272 году[201].
В четверг 20 ноября король Франции отдал приказал на отплытие. На следующий день Карл Анжуйский на быстроходной галере прибыл в Трапани, расположенный в 250 километрах от Туниса. Филипп III присоединился к нему только в субботу, около полудня. Во время перехода не удалось избежать неприятностей. В воскресенье 23 ноября сильный шторм, продолжавшийся два дня и одну ночь, привел к гибели восемнадцати больших кораблей, которые, по выражению Пьера де Конде "затонули, как камни". В результате катастрофы утонуло около 4.000 человек. С корабля епископа Лангрского, на борту которого находилось несколько сотен человек, только прелату Ги Женевскому и одному из оруженосцев удалось добраться до берега. Большое количество малых судов, перевозивших лошадей или припасы, также пошли ко дну[202].
Неизвестно, восприняли ли крестоносцы и паломники, возвращавшиеся из Туниса, пережив сражения и эпидемию, это новое несчастье как божественное наказание. В письме, которое Пьер де Конде отправил приору Аржантея, он старался не представлять ситуацию в таком свете. Но многие современники без труда поняли, что произошло. Уничтожение флота было проявлением Божьего гнева за заключении договора с халифом Туниса. Тулузский поэт Гийом Анелье хорошо отражает это настроение:
Печально известный крестовы поход распался,
Оказавшись вершиной греха и предательства
За что пришло на участников проклятие Божие
И когда они плыли в Трапани, корабли и весла
Были разбиты и поломаны яростным ветром
Из-за этого в порт добрались немногие
А много людей погибло, и было бы правильно
Если бы все они сгинули.
Анелье был далеко не единственным, кто видел в этой катастрофе вмешательство Провидения. Согласно Annales de Gênes (Анналам Генуи), корабли с Эдуардом и его свитой были пощажены, потому что принц отказался от золота агарян (арабов). Поэт Бодуэн де Конде, писавший вскоре после этого события, придерживался того же мнения, интерпретируя бурю как справедливое наказание за жадность крестоносцев, принявших "великое сокровище" от врагов. Приближенный к королевскому двору хронист без колебаний пишет, через несколько лет после этого события, что крестоносцы "остановились в порту Трапани на Сицилии, где по воле Бога, которому это возвращение было не угодно, случилось так, что на море поднялась сильная буря". Даже Примат, хронист Сен-Дени, рассказывает, что корабль французского короля порвал швартовы в результате шторма, и его отнесло в Тунис, откуда халиф приказал отправить его обратно на Сицилию. Эта история вряд ли правдива, но акцент Примата на ней показателен. Как это можно рассматривать иначе, как не скрытое осуждение?[203]
Конец крестового похода
Катастрофа при Трапани сделала невозможным возобновление кампании весной. Возобновив клятву, данную в лагере под Карфагеном, короли и бароны поклялись встретиться снова через три года, в день Святой Марии Магдалины (22 июля 1274 года), готовыми отправиться в Святую Землю. На самом деле, клятва была весьма условной, так как в ней оговаривалось, что только если король Франции пойдет в поход лично, то и остальные присоединятся к нему. Принц Эдуард предусмотрительно перечислил все условия, при которых он мог бы отказаться от участия в походе: если новый Папа (которого еще предстояло избрать) запретит ему уезжать, если он сам будет болен, если умрет его отец, король Генрих III, и если в Англии начнется гражданская война. Но, несмотря на все эти оговорки, Эдуард, перезимовав на Сицилии, весной 1271 года отправился в Святую Землю, где он оставался с английским контингентом и несколькими французскими рыцарями до сентября 1272 года[204].
Во вторник 25 ноября крестоносцы принесли торжественную клятву. После четырех месяцев тунисской кампании выжившие после шторма остались на две недели в Трапани, чтобы отдохнуть. Несмотря на потери, их все равно было слишком много, чтобы разместиться в городе, поэтому пришлось рассредоточиться по окрестностям. Карл Анжуйский приказал доставить необходимые припасы, и даже подарил своему племяннику дорогого коня. Так как Филипп III был озабочен пополнением походной казны, то 1 декабря король Сицилии приказал своим офицерам в Мессине отчеканить 400 золотых марок от имени короля Франции. При отъезде с Сицилии представлялось целесообразным избавиться от запасов пшеницы, которые армия крестоносцев привезла из Туниса, и 21 декабря из Палермо король Сицилии уполномочил двух слуг короля Франции продать эту пшеницу без уплаты пошлин, которые обычно взимались при такого рода сделках[205].
Однако испытания крестоносцев еще не закончились, и траурная атмосфера, которая, должно быть, царила в армии крестоносцев, вряд ли была совместима с празднованиями, о которых упоминает хроника во время перехода через Сицилийское королевство. 4 декабря, в Трапани, Тибо, король Наварры и граф Шампани, скончался от лихорадки, которую он подхватил в Карфагене, а его жена Изабелла, старшая дочь Людовика, умерла в Марселе несколько месяцев спустя, 23 апреля 1271 года[206]. После смерти короля Наварры армия крестоносцев — или то, что от нее осталось — смогла, около 7 декабря, двинуться в путь. Одна часть, с королем Франции, отправилась по суше в Палермо, примерно в 70 километрах от Трапани, в то время как другая часть армии добралась до города по морю. Вероятно, это был способ распределения бремени снабжения тысяч людей и лошадей и несомненно, именно громоздкое снаряжение перевозилось по морю, как предполагает Гийом де Нанжи[207].