Кодекс Рода. Книга 3 (СИ) - Золотарев Егор. Страница 20

— Н-да, дел невпроворот, — сказал мне бывший управляющий Павел Васильевич, когда выпроводил всех за дверь.

— Согласен. Поэтому здесь всегда должен находиться верный мне человек и оперативно решать все вопросы. Не хотите снова поработать управляющим? — предложил я ему.

Старик замотал головой.

— Не сердитесь на меня, Роман Степанович, но я вынужден отказаться. Стар уж стал. Ноги не ходят и глаза не видят, а работы здесь — непочатый край. Вам бы кого-нибудь молодого да резвого.

— Кого? Я здесь никого не знаю, — пожал я плечами.

— Возьмите моего соседа. Вот здесь сидел в синем жакете. Хороший парень. В прошлом году аграрный техникум закончил. Он умный и ответственный, на него можно положиться. К тому же я всегда рядом. Делом и советом помогу.

— Отличная идея! Приведите его ко мне на ужин. Кстати, вы не помните, отец общался с Германом Сусликовым?

— Нет, конечно! С этим крысенышем никто не общается. Очень уж он гадкий человечишка и редкая сволочь. Лет десять назад у нас все куры подохли. Так Степан Мефодьевич сразу на него подумал. Очень уж он жадный до земель. Всех соседей в округе застращал и земли выкупил. Только мы стоим ему поперек горла.

Я успокоил старика, сказав, что уже поговорил с Сусликовым, и он не будет больше зариться на наш участок, поэтому можно спокойно заниматься делами. А если вдруг с ним возникнут какие-либо проблемы, или появятся подозрения в том, что он нам вредит, тут же сообщать мне.

Я зашел в дом управляющего и встретился с Серафимом, который порывался пойти к имению и прибраться там.

— Не надо ничего убирать. Мы этот дом сносить будем и построим новый. Ты лучше завтра с утра все вещи аккуратно в коробки упакуй. Только смотри, аккуратней, — велел я.

Павел Васильевич накормил нас вкусным ужином, на который также пригласил своего соседа Борю. Он был немного старше меня. Оказывается, Борис уже продумал, как тут все организовать, чтобы более прибыльно использовать землю. Мы договорились, что все свои идеи он перенесет на бумагу и отправит мне. А я назначаю его управляющим на испытательный срок в три месяца.

— Можете не сомневаться, Роман Степанович, я за ним присмотрю и все проконтролирую. Но он у нас головастый, поэтому быстро научится сам управляться, — пообещал Павел Васильевич.

Спать мы легли поздно, но из головы никак не выходил этот Родион Голубинский. Кто он такой? И какие претензии ко мне имеет? Поджигатель сказал, что он работает секретарем или документоведом. Но от этого еще более не понятно, почему он хотел сжечь меня заживо? Я решил завтра смотаться в Москву и найти этого Голубинского.

— Серафим, ты сказал, что знаешь какого-то Федьку Голубинского. А есть ли у него брат? — спросил я у слуги, который лежал на матрасе у печи.

— Есть. И братья, и сестра. Но я не знаю, как их зовут. Мой двоюродный брат работает у них садовником.

— Так, они не простолюдины?

— Достаток у них невелик. Они из обедневших. Не чета вам, Ваше Сиятельство.

— А ты знаешь, где они живут?

— Знаю, конечно. На Патриарших дом такой низенький, желтый.

— Низенький, желтый, — задумчиво повторил я.

Утром после завтрака я с Серафимом и Павлом Васильевичем направился в имение, чтобы начать разбирать вещи. Я решил, что будет лучше, если все отцовские документы сложу сам. Заодно посмотрю, что там еще есть. Вдруг что-то упустил.

Павел Васильевич откуда-то притащил коробки, и я отправил Серафима упаковывать посуду, а сам сел за письменный стол, выложил все с полок и принялся внимательно пересматривать. Здесь были старые письма от родных и друзей, мои детские рисунки, памятные билеты в театр, книги и многое другое. Все это было очень ценно для отца, иначе он бы все выбросил, так как не любил хранить лишнее и всегда строго за этим следил.

Я аккуратно все сложил в коробку и решил, что в новом доме разложу все точно так же, как стояло здесь. Пусть отец видит, что мы его не забыли и не сомневались в том, что он вернется.

Между тем Серафим и Павел Васильевич закончили на кухне, и перешли в хозяйскую спальню.

— Роман Степанович, здесь книги и документы. Куда их сложить? Вместе с бельем? — крикнул Серафим.

— Нет, в кабинете на столе коробка. Положи туда, — ответил я и поднялся на стремянку, чтобы снять люстру.

Она была большая и тяжелая, поэтому я боялся, что они ее уронят. Лучше самому убрать. Я прошелся по дому и решил, что остальное они сами смогут упаковать, поэтому попросил бывшего управляющего найти мне водителя и поехал в город.

Сначала я заехал домой, чтобы посоветоваться с матушкой насчет имения. О том, что там был пожар, я не стал ей говорить. Решил, что просто скажу, будто дом развалился от старости. Ведь за ним никто не ухаживал уже много лет. Должна поверить.

Дверь открыл наш новый дворецкий, имя которого я так и не спросил.

— Добро пожаловать, Ваше Сиятельство! Вы как раз к обеду.

Я кивнул и поднялся наверх, чтобы умыться и переодеться, ведь насквозь пропах запахом гари. Едва вышел из ванной и переоделся, как в дверь постучали.

— Ромочка, можно войти? — спросила матушка.

Я открыл дверь, и она вошла с открытой записной книгой в руках.

— На следующей неделе сразу после новогоднего праздника я устраиваю благотворительный вечер. Хочу собрать денег для женского приюта в Туле. Мне от них прошло письмо, в котором они жалуются на плохие условия проживания. Хотела посоветоваться с тобой, кого позвать на этот вечер.

— Посоветоваться? Зачем? — удивился я, ведь раньше ей не нужна была моя помощь в этом деле.

— Ты теперь взрослый, поэтому можешь что-то дельное посоветовать.

Я подумал о том, что и в три года я был достаточно взрослым, и ответил:

— Лучше приглашать тех, кто лично сталкивался с серьезными проблемами и лишениями. Обычно такие люди более щедры с теми, кто попал в схожую ситуацию.

Матушка задумалась, что-то зачеркала в своей записной книжке и внимательно посмотрела на меня:

— Как дела в имении?

— Плохо. Дом прогнил и восстановлению не подлежит.

— И что же нам теперь делать⁈ — забеспокоилась.

— Просто построим новый. Я уже велел Серафиму собрать вещи, — абсолютно спокойным тоном ответил я.

— Я сейчас же велю собраться работникам и помочь вам вынести все вещи. Там очень дорогой дубовый гарнитур. А ковры моль не поела?

— Не знаю. Не присматривался.

— Если ковры целые, то их тоже скрутите для нового дома. Я почему-то так и думала. Все-таки за домом надо следить, печи топить, проветривать. И посуду из серванта обязательно хорошо упакуйте.

Я еще долго выслушивал, что мы должны убрать и сохранить, но мне это было только в радость. Я думал, что она гораздо болезненнее воспримет новость про дом.

После обеда матушка позвонила знакомому архитектору и попросила подъехать с чертежами.

— Неужели ты вняла моим мольбам и решила построить флигель в своем дворе? А я тебе уже давно об этом твердил. Любой уважающий себя хозяин или хозяйка должны обеспечить комфортное проживание своим гостям, — нравоучительно произнес пожилой архитектор едва зашел в кабинет, где мы его ждали.

— Здравствуйте, Анатолий Клаусович! Вы не угадали. Мы хотим построить не флигель, а загородный дом в нашем имении.

Матушка взяла его под руку и подвела к столу. Пожилой архитектор раскрыл чемодан и принялся выкладывать чертежи, нахваливая каждый из них.

На протяжении двух часов мы с матушкой обсуждали, какой дом нам нужен, но снова выбрали очень похожий на предыдущий. Архитектор сориентировал нас по цене и подсказал строительную компанию, которой он доверяет и с которой готов работать. Я хотел отдать ему предоплату наличкой, но Анатолий Клаусович отказался брать деньги и попросил положить на его счет.

— Роман Степанович, я старый человек, поэтому бываю очень рассеян. Наличные деньги у меня волшебным образом пропадают. Сам не замечаю, куда их деваю.

Я хотел подсказать, что, скорее всего, к этому прикладывают руку его близкие, но промолчал. Неизвестно, как он отреагирует, а нам нужен новый дом. Позже, после окончания строительства, обязательно ему скажу о своих догадках. Пусть приструнит вора.