Капкан для демона - Паленова Елена. Страница 9

Он снова пришёл за благословением, хотя знал, какой ответ услышит. Снова честно рассказал о том, что несколько лет назад кьорвиги заставили его убить пленённого оракула, за что воин Сеаркаты и был проклят. Просил снять проклятие, как до этого делал уже множество раз, и, как всегда, получил отказ. В другом доме ему тоже вполне предсказуемо отказали. В третьем, пятом, восьмом… Ни в одном из этих домов он не увидел того, что искал, хотя самонадеянные оракулы не имели привычки прятать ценности от посторонних глаз – они кичились своим богатством. Побывав во всех частных владениях, Дэнзет вознамерился посетить здание Гильдии, в котором также был размещён музей утративших свою силу древних артефактов. О предмете, который нужно украсть, ему было известно немного – это кинжал с особым символом на рукояти. В музее такой символ обнаружился только на окаменевшем драконьем яйце, а хранитель древностей не смог объяснить значение рисунка. «Это единственное начертание, и упоминаний об этом символе нигде нет. Никто не знает, что он означает», – услышал тогда Уартхол и понял, что искать кинжал бесполезно. Оставалось только выбрать подходящий момент, чтобы совершить кражу, но с выбором Дэнзет ошибся.

Он хотел остаться незамеченным. Пришёл ночью, взял то, что никто не охранял, но на выходе из здания гильдии столкнулся с целой сворой свирепых пустынных псов, готовых порвать на куски любого, на кого укажет хозяин. Начал уже было обдумывать пути отступления, поскольку не был готов к встрече с таким противником, и тут появилась она – дивное создание в странном одеянии, открывавшем взгляду гораздо больше, чем полагалось скрыть. У Дензета тогда мысли настолько спутались, что он и теперь с трудом мог вспомнить, как оказался за оградой гильдии целым и невредимым. Шкатулка с реликвией была на месте – в переброшенной через плечо сумке, поэтому он поспешил исчезнуть с места преступления, дав себе слово позже узнать имя спасительницы.

Уартхол и Хьюдрик покидали Тсалитан тайком, под покровом ночи, на корабле контрабандистов-работорговцев, запросивших за это путешествие такую сумму золотом, что борода Хью поседела вдвое сильнее прежнего. Нужно было доставить реликвию Маркусу, но Дэнзет не собирался долго гостить у Колехортов – он верил в своих друзей и был рад тому, что судьба наконец-то начала проявлять к ним благосклонность. Воспоминания о ночной незнакомке влекли его обратно в Тсалар.

У каждого своё предназначение, свой путь, и дружеские привязанности начали казаться Дэнзету менее значимыми, чем собственные интересы. Снятие проклятия кьорвигов, отказ Бричрана от трона Сеара, коронация Колехортов, первые политические шаги нового короля – он пробыл рядом с друзьями в Акильфадии столько, сколько было необходимо, оставил с ними Хьюдрика, а сам вернулся в Тсалитан разочарованным, поскольку Вея ошиблась. Ей удалось избавить мир от зла в виде кьорвигов, но после этого демоны не ушли из души Дэнзета Уартхола. Его персональное проклятие осталось.

В Тсалар он прибыл открыто – верхом на драконе и в статусе акильфийского посла. Да, у него появились обязанности, и нужно было привыкать к жизни при дворе правителя Тсалитана, но и возможностей тоже стало больше. Всё свободное время Уартхол уделял поискам прекрасной незнакомки, и этот путь привёл его в Храм Даар.

Об этом Храме по Сальсирии гуляли разные слухи, но правды в них было не слишком много. Три башни – три опоры королевства. В одной из этих башен располагался личный гарем правителя, гордо именуемый Жемчужиной Тсалара. Именно там появлялись на свет будущие наследники, но при этом даже сам правитель не знал доподлинно, сколько их, и кому суждено следующим сесть на трон. Вторую башню, самую высокую из трёх, венчал обвитый открытой галереей Перст Истины. В этой башне жили провидцы и элита Гильдии оракулов. Ну а третья башня, которая стояла к высоким воротам ближе двух других, являлась тем самым борделем, о котором ходило столько слухов. Но это был не совсем бордель. В этом заведении через жриц, обученных искусству любви, оракулы за определённую плату раздавали «благословения» мужской половине тсалитанской знати. Туда не так-то просто было попасть. За высокие главные ворота Храма пускали далеко не каждого, а дальше первой башни гостям хода и вовсе не было. Возможно, в далёком прошлом всё было по-другому, но нынешний Храм Даар точно не соответствовал представлениям о нём, в чём Дэнзет убедился на собственном опыте.

Он нашёл свою незнакомку среди жриц, как и предполагал. Тогда у Ланселины уже был постоянный покровитель из местной знати, но оракулы с радостью передали почётное покровительство чужеземцу – это первое, на что Уартхол обратил внимание. Он – посол Акильфадии. Друг неофициального врага Тсалитана. С политической и экономической точки зрения между этими королевствами существовали мирные и взаимовыгодные отношения, но на самом деле оракулы были в ярости из-за того, что Вея Колехорт избавила Сальсирию от проклятия кьорвигов. Они улыбались новоявленному послу в лицо, а в спину ему бросали ненавидящие взгляды. Странно было бы полагать, что щедрый подарок в виде разрешения на покровительство над жрицей Храма Даар был сделан от чистой души и с добрыми помыслами. Уж чего-чего, а наивности Дэнзет Уартхол лишился очень давно.

Дальше – больше. После многочисленных отказов оракулы вдруг изменили своё мнение об отсутствии возможности избавить Дэнзета от его личного проклятия. Сам Верховный Оракул заявил, что посмертное проклятие снять невероятно сложно, но можно. Другие благословения Уартхола не интересовали, а над созданием нужного провидцы и оракулы трудились целый месяц, после чего Ланселина получила разрешение «благословлять» своего покровителя не только в стенах Храма, но и в его личных покоях в посольском дворце. Особых улучшений после года таких «благословений» Дэнзет не заметил, но эта нелепая игра его забавляла. К нему под покровом лживого обещания просто приставили красивую и опытную шпионку в надежде, что её ласки и страсть развяжут акильфийскому послу язык.

Будь Уартхол наивным простачком, Селин давно бы уже получила от него всё, зачем приезжала каждый вечер в посольский дворец. Увы, оракулы недооценили его характер и ум. Весь прошлый год Дэнзет наслаждался близостью с идеальной партнёршей, на что и рассчитывал, а она уходила от него к своим хозяевам с пустыми руками. Эта девица несколько раз даже ухитрялась перехватить послания из Акильфадии, которые Колехорты присылали с птицами-вестниками, но эти письма были зашифрованы таким образом, что прочесть скрытый в пустых фразах смысл мог только настоящий адресат – маленькая хитрость бывших боевых товарищей.

Жрицы Храма Даар – рабыни с особым клеймом. Они принадлежат только оракулам. Даже правитель королевства Тсалитан не имеет права касаться таких женщин без дозволения на то хозяев. С одной стороны, Дэнзету было немного жаль, что красавица и умница Селин попала в такую зависимость, но с другой – она не проявляла недовольства своей судьбой. Ей нравилась такая жизнь. Нравились и разврат, и опасность. А Уартхолу нравилось её тело, только и всего.

Он не мог рассказать ей о том, что должен переправить в Акильфадию выкупленную рабыню, в судьбе которой заинтересованы все Колехорты – оракулам ни к чему это знать. А о второй половине ценного груза рассказывать просто не захотел, потому что из-за этой «половины» пришлось задержаться в Тсаларе на целый день. Если бы не необходимость известить правителя Тсалитана об отбытии из королевства, Дэнзет уже давно был бы на борту «Королевы морей» далеко от ненавистных берегов. А у владыки новость об отъезде посла вдруг вызвала острое желание передать королю и королеве Акильфадии какой-нибудь подарок. И пока он решал, что подарить акильфам, началась треклятая пыльно-песчаная буря, задержавшая Дэнзета в посольском дворце почти до вечера. Посыльный уже принёс из покоев своего повелителя весть о том, что «подарок» находится в портовом городе, и нужно только погрузить его на корабль. К устному сообщению прилагался документ, разрешающий покинуть порт Тсалитана – ради этого куска пергамента Дэнзет и проторчал в своих комнатах весь день, слушая томные вздохи и ворчание Селин.