Заставь меня улыбаться (СИ) - "Лиэлли". Страница 8

      Тихо вздохнув, он чуть повозился и прижался щекой к равномерно вздымавшейся груди, чье тепло прекрасно ощущал через тонкую ткань свитера. Он слышал, как спокойно и уверенно бьется чужое сердце, слышал даже ритм дыхания, и это удивительным образом успокаивало его самого. Лесли прикрыл глаза, пытаясь избавиться от ощущения, будто он попал в дурацкий фильм. Он никогда бы не подумал, что может оказаться в такой ситуации.

      — Через подземный гараж, Мик, не хочу, чтобы мой новый помощник подцепил простуду, — раздался над головой чуть насмешливый голос Диметрио.

      Лесли покосился на него, но промолчал и на этот раз. И как прикажете понимать эти его ужимки? Он то смеется над ним, то дразнит, то… заботится? Какой непредсказуемый человек. Стоило только вспомнить то видео с котятами, любовь к тяжелому року, странное фото женщины в возрасте (может, мама его? Но они слишком не похожи, да и Дим сказал, что он не в самых близких отношениях с семьей) и звонки от неизвестных парней из клуба… Как ни крути, а определенные выводы из всего этого сделать было трудно. Раньери казался довольно разносторонним человеком, стоило узнать его чуть больше.

      Так, Лесли, стоп! Не хватало еще начать влюбляться в этого человека, с которым он знаком без году день!

      Машина плавно замедлила ход и в конце концов остановилась, что привлекло внимание Лесли. Дверь открылась, и его бесцеремонно вытащили наружу чьи-то огромные руки. Он бы здорово перепугался, если бы Диметрио, выбравшийся следом, не забрал его почти сразу же назад у Микаэля. Позади слышались тяжелые шаги его телохранителя и водителя в одном лице. Интересно, какие еще функции он выполняет?

      Раньери внес его в лифт, который поднял их на тридцать восьмой этаж. Раздался мелодичный звон, двери разъехались в сторону, и Лесли увидел широкий длинный холл с начищенными до зеркального блеска полами. Неподалеку находилась стойка, за которой восседала консьержка — ослепительная молодая блондинка. Зеркальные стены, огромные вазоны с искусственными фикусами и мини-пальмами, пара горничных, одетых в строгую форму; а возле лифта, из которого они вышли, Лесли увидел стоявшего служащего в красной ливрее.

      Все здесь дышало роскошью и элегантностью, и Лесли вдруг остро ощутил неловкость, потому, что сам он был одет в старую растянутую футболку нелепого желтого цвета и серые потертые шорты. В отличие от самого Диметрио, который что в его видавшей виды крохотной квартирке, что здесь, посреди царства нью-йоркской элиты, сохранял непринужденный и фривольный вид. На секунду Лесли ему даже позавидовал и зарылся в его пальто едва ли не по самую макушку, желая спрятаться от чужих взглядов. Ему хотелось сжаться в комочек, чтобы спрятать свои босые ноги. В ответ он почувствовал, что Раньери прижал его к своей груди чуть крепче.

      Можно ли было рассматривать этот жест как желание приободрить или… или что-то еще, Лесли предпочел не задумываться. Он ощутил невероятное облегчение, когда они миновали холл и, пройдя красивые резные двери из красного дерева, оказались в узком коридоре, в котором не было никого. Тут было пять дверей — четыре по бокам и одна в самом конце.

      — Это отель? — тихо поинтересовался Лесли.

      — Угу, — ответил ему Раньери. — Последний этаж — весь мой, здесь живу только я, поэтому свободные номера пустуют. Этажом ниже находятся номера-люкс.

      — Надо полагать, отель ваш?

      — Мой, — последовал равнодушный ответ.

      Раньери подождал, пока его огромный телохранитель откроет дверь в самом конце специальной карточкой, и, войдя внутрь, осторожно опустил парня на пол.

      Лесли огляделся. Здесь было одновременно и роскошно… и удивительно просто. Этот номер больше напоминал студию, потому что состоял из двух ярусов, один из которых был выше другого на двенадцать дюймов ¹. На первом ярусе со сдержанным вкусом, почти по-спартански, был устроен уголок отдыха — стоявшие по периметру белого пушистого ковра белые же кожаные кресла и диван. А напротив — гигантская плазма. Дальняя стена представляла собой живой уголок — горшки с цветами располагались на полу, крепились к самой стене, стояли на столике. А еще здесь имелся выход на застекленную лоджию, дверь на которую была открыта, и Лесли заметил, что там висит гамак, а рядом стоят небольшой книжный шкафчик и журнальный столик. Нижний же ярус практически пустовал, плавно переходя в кухню, которая была отделена от этой гостиной-студии длинной барной стойкой. Все здесь было почти белым — мебель, кухонный гарнитур, стулья из белого дерева, зеркальный бар…

      — Номер одноместный, поэтому комната тут одна, — предупредил Раньери, и его тихий голос, внезапно раздавшийся над ухом, заставил Лесли подпрыгнуть от неожиданности.

      Он отшатнулся и обернулся. Пальто от резкого движения сползло с плеч и упало бы, но Диметрио успел вовремя подхватить его и небрежно кинул на спинку дивана.

      — Завтракать хочешь? — спросил он.

      Лесли покачал головой в растерянности и снова огляделся.

      — А где… Мик… Микаэль? — поинтересовался он у Раньери, который уже направлялся в комнату, на ходу снимая свой тонкий свитер.

      Увидев его бугрившуюся смуглыми лопатками обнаженную безупречную спину, словно вылепленную каким-то умелым скульптором, Лесли сглотнул и снова зажмурился. Зря он не выкроил времечко на то, чтобы сходить куда-нибудь и развеяться. От долгого вынужденного целибата он сейчас был готов просто наброситься на этого самоуверенного, надменного… Впрочем, нет, Раньери производил какое угодно впечатление, но только не надменного человека. Он шутил, смеялся, насмешничал, улыбался и был совсем не такой, каким его себе представлял Лесли, когда понял, что владелец найденного им телефона — крупный финансист и предприниматель.

      — Мик занимает соседний номер, — отозвался Раньери из дальней комнаты. Лесли слышал, как он роется в шкафу, и вспомнил, что утром уронил на пол чашку с кофе и испортил ему свитер.

      Он торопливо направился за ним в комнату и замер, увидев итальянца возле широкого гардероба, спрятанного за зеркальной панелью. На данный момент она была отодвинута в сторону, а сам Раньери вытаскивал с полки одну из белых, аккуратно сложенных рубашек. Пока он надевал ее и застегивал на несколько пуговиц, Лесли не в силах был отвести от него глаз.

      И опомнился только тогда, когда Диметрио словил в зеркальном отражении его голодный взгляд и понимающе усмехнулся.

      — Можно я… — чуть хрипло пробормотал Лесли. — Я постираю ваш свитер? Я ведь испортил его вам…

      — Это мериносовая шерсть, Лесли, — покачал головой тот, закатывая рукава манжет до локтя. — Ее не стирают, ее чистят. Оставь, завтра Мик отвезет свитер в химчистку.

      — Но ведь это я ее испортил, — пробурчал парень. — Давайте уж я и отвезу.

      Диметрио несколько секунд смотрел на него через зеркало, губ его внезапно коснулась легкая, почти лукавая улыбка, и затем он повернулся к нему, пожимая плечами.