Несовершенства - Мейерсон Эми. Страница 28

— Пообещай мне, что не будешь нарываться на неприятности, — говорит Эшли брату, прежде чем отключиться. — И, Джейк, не сомневайся: из тебя получится хороший отец.

Эшли глядит в окно на темный задний двор. Из гостиной, где Райан смотрит телевизор, доносятся звуки спортивного матча. Она не рассказала мужу ни о слежке, ни о Джорджине, ни о бриллианте. Ей все еще доставляет удовольствие иметь от него секреты. Более того, это становится обыкновением, и Эшли размышляет, не так ли начинают распадаться браки — не из-за тайн, а из-за взаимного отчуждения?

Хотя она не заикнулась об этом в разговоре с братом и сестрой, Бек боится, что скоро начнется слежка и за ней. Из-за этого она не спит по ночам, стала дерганой и настораживается при малейшем шорохе. Вдали ревет мотоцикл, приближается, рычит под самыми окнами — и вдруг снова тишина. Он что, около ее крыльца? Кто-то шпионит за ней? Бек лежит без сна, пока первые лучи солнца не пробиваются сквозь жалюзи. Только через час она собирается с духом и выглядывает на улицу. Байк припаркован у ее дома, мотоциклиста нигде не видно.

Бек опаздывает на работу и занимается делами как в тумане. Не помнит, как отправила одному из партнеров оформленную записку по делу. Машинально выделяет релевантные фрагменты показаний для работающей первый год адвокатессы, менее опытной, чем она, но с зарплатой вдвое больше. Проходит час, страх Бек растет, и больше всего из-за того, что ничего не происходит.

Когда вечером она встречается с подругой по имени Диа, то косится на каждый барный стул, опасаясь преследователя. Сидящий неподалеку мужчина во фланелевой рубашке исподтишка рассматривает ее. Потом он предлагает купить ей выпивку, и Бек расслабляется. Это просто какой-то чувак из бара в поисках приключений, не имеющих отношения к легендарному бриллианту. Она отвергает его ухаживания, хотя Диа подталкивает ее локтем, намекая, что парень симпатичный и подходит ей больше, чем Том.

Бек выпивает еще два бокала вина и выходит из бара одна, озираясь на каждый угол. Вечер теплый, улицы в это время суток предсказуемо пусты. Дома благодаря опьянению она быстро засыпает, но через несколько часов резко просыпается. Приснилось что-то мутное про наручники на запястьях. Бек тянется к телефону, уверенная, что увидит оповещение от «Нью-Йорк таймс» или «Эппл ньюс»: «Обнаружился бриллиант, пропавший сто лет назад». Конечно же, никаких новостей нет, только сообщение от Диа: «В следующий раз я не позволю тебе уйти в одиночестве!» — и еще одно от Эшли: «Он по-прежнему следит за мной». Бек не готова сейчас отвечать ни одной из них, а потому отключает телефон и тщетно пытается снова уснуть.

Единственное, что можно сделать, решает Бек, это опередить события. А единственный способ опередить события — это узнать все, что только получится, о Хелен.

Придя на работу, она начинает с того, что изучает манифест парохода «Президент Гардинг», который отправила ей Эшли, и газетные статьи о героизме простой еврейской четы, в 1939 году отправившейся в Вену, в то время как никто из американцев не ездил в нацистскую Германию, не говоря уже об американских евреях. Гольдштайны использовали визы с истекшим сроком действия, которые американское правительство согласилось переписать на детей, и привезли с собой в Филадельфию пятьдесят малолетних евреев. В статьях спасенные дети упоминаются только все вместе — милые, благодарные существа без имен, чьи семьи погибали дома. Бек известно, что одной из них была Хелен, одной из семей — Ауэрбахи, но узнать о них что-либо из беглых газетных репортажей невозможно.

Но каким-то образом алмаз «Флорентиец» переместился из музея в Вене в брошь, застрявшую у Хелен за комодом. Бек начинает выяснять происхождение броши, которая спрятана у нее в тумбочке. Виктор сказал, что ее изготовили в середине прошлого века. В новогоднюю ночь 1955 года Хелен надевала ее, отмечая торжество вместе с загадочным мужчиной, а это значит, что украшение выполнено, самое позднее, в 1954 году. Если Хелен не сама заказала брошь, значит, та попала к бабушке вскоре после изготовления. Бек вспомнила изогнутые буквы «ДжШ» на обороте — клеймо ювелирной компании.

Не вставая из-за стола, Бек пишет Виктору: «Есть ли возможность выяснить, чье клеймо стоит на оборотной стороне броши?»

В ожидании ответа она изучает официальные базы данных в поисках информации о Габсбургах и их фамильных драгоценностях. Загружает статью из «Хауэра стар» 1924 года об аресте барона, пытавшегося нелегально продать сокровища австрийской короны. Читает материалы процесса 1980-х годов, где псевдо-Габсбург судится с младшим отпрыском последнего императора Австрии за оставшиеся драгоценности. Больше ничего значимого поисковые запросы не приносят ни из газет, ни из судебных протоколов. Однако «Флорентиец» был одним из самых ценных камней Габсбургов. Где-то же он должен упоминаться. Нужно просто продолжать поиски.

Позже в тот же день Виктор отвечает Бек: «Крайне маловероятно. Потребуется найти определенный справочник по клеймам за определенный год. Но я всегда приветствую трудные задачи. Хотите, чтобы я этим занялся?»

«Да, пожалуйста. — Бек готова компенсировать ему потраченное время, но Виктору деньги не нужны. — А когда вы его найдете, я приготовлю вам ужин на ваш страх и риск».

«Я никогда не видел в вас повариху», — отвечает ювелир.

После работы Бек направляется в Центральное отделение бесплатной библиотеки, где обнаруживает целый стеллаж изданий о Габсбургах. Ее внимание привлекает книга «Гибель империи» — подневная хроника последних событий правления династии, на протяжении многих столетий казавшейся несокрушимой. Где-то в этом труде должно быть упоминание об императорских драгоценностях, взятых из казны, об их продаже в годы изгнания монаршей семьи. Возможно, в этой книге найдутся важные подробности, позволяющие проследить историю бриллианта.

Во время обеденного перерыва Бек читает книгу, периодически оглядывая соседние столики в «Либерти плейс» — бдительность не помешает. Первое, что она выясняет, — хотя империя и распалась, Карл не отрекался от престола. Даже на смертном одре в 1922 году в Португалии он приложил к губам распятие и сказал жене Ците: он умирает, чтобы империя могла снова жить. Хотя Карл был последним признанным императором Австрии, его сын Отто стал неофициальным монархом. Читая об участии Отто в создании Европейского союза, Бек обратила внимание, что в этой главе часто упоминается имя человека, не имеющего кровного родства с Габсбургами, — Курт Винклер. Он был одним из ближайших друзей Отто, безудержный пьяница, который бросил свое пристрастие после того, как Отто приказал ему как его император. Странно, когда двадцатилетний человек провозглашает себя императором своего друга, но еще более странно, что это возымело действие: Винклер никогда больше не притрагивался к спиртному. Он посвятил свою жизнь документированию жизни изгнанной императорской фамилии.

Имя Курта Винклера появляется в сносках и указателях к фотографиям Габсбургов, приписываемых к его частной коллекции. Цитаты взяты из его книг, «Die ungekrönten Habsburger» и «Das Vermächtnis des großen Imperiums», названия которых «Гугл» переводит как «Некоронованные Габсбурги» и «Наследие великой империи». Коллекция Винклера, кроме прочего, включает интервью с последней императрицей, Цитой, где она рассказывает о лишениях, пережитых семьей в изгнании. Что, если Цита упоминала незаконную продажу «Флорентийца» в одном из своих интервью? Что, если она поведала Винклеру, как Габсбурги потеряли бриллиант? Нужно немедленно найти эти книги.

Но в библиотеке их нет. Тогда Бек обращается к «Амазону», и сайт предлагает ей издания на немецком языке, все по несколько сотен долларов.

Ожидая ответа от одного из юристов, которому она отправила готовый отчет, — молокососа на втором году работы, разговаривающего с ней как с глухой старухой, — Бек ищет в «Гугле» упоминания о Курте Винклере. Экран заполняют ссылки на немецком. Когда она запрашивает у поисковика перевод, четвертый результат оказывается ссылкой на газетный некролог. Он включает уже известные Бек подробности об усопшем: что он был официальным биографом Габсбургов, другом Отто, — и некоторые новые обстоятельства. У Курта было двое детей — умершая в молодости дочь и сын — и жена, пережившая его. Некролог написан десять лет назад. Бек смотрит сведения о его вдове, Мариетте; она тоже уже скончалась. Сын же Винклера Петер еще жив и владеет галереей на Шлюссельамтсгассе в Кремсе-на-Дунае. На сайте галереи Бек находит электронный адрес. Петер наверняка знает, что случилось с габсбургской коллекцией его отца. Недолго думая, Бек открывает почту и начинает писать: