Б-11 - Рой Олег Юрьевич. Страница 36

– Ясно, – сказал Макс.

– Кстати, – добавил Генка, – я иду вниз, если что.

– Я тоже, – сказал Волосатый. – Феликс?

– Нет, блин, я буду на жопе сидеть, – огрызнулся тот. – Конечно, иду.

Все посмотрели на Мишку:

– Если кто-то решил, что я струсил, то утритесь, – зло сказал тот. – Я иду.

– Так, – кашлянул в кулак Макарыч. – Меня вы спросить забыли. В раненые на колчаковских фронтах записали. Заметили, что у меня пол-мизинца нет? Я его отморозил на Ямале, и сам себе отломал, чтобы не отсвечивал. Вы думаете, меня какая-то иголка остановит? Если кто-то попробует меня удержать…

Как часто бывает в подобных случаях, желающий тут же нашелся – к мужчинам присоединилась Женя. Она была бледна, губы – какого-то пепельного оттенка:

– Макарыч, мне надо Вас осмотреть, – сказала она твердо. – Вашу рану. Это важно.

– Вот еще, – фыркнул тот. – Сказал же, все со мной нормально. Нечего меня осматривать! Все со мной в порядке.

– Кто-то тут пять минут назад помирать собирался, – заметил Мишка.

– Мало ли что, – смутился Макарыч. – Ну, да, чувствовал я себя неважно, но все прошло. Я в норме!

– Макарыч, – строго сказала Женя, – у Вас вполне может быть бактериальная инфекция неизвестной этиологии. Я обнаружила ее признаки у Тани; пришлось оперировать.

– Мы слышали, – заметил Генка. – Жуть какая-то, и как ты справилась?

– Ну, не только мужики бывают смелыми и решительными, – ответила Женька. – Макарыч, я настаиваю…

– Настаивают самогон на травах, – буркнул Макарыч. – Вот прицепилась, малая… ты здесь осматривать будешь?

– Нет, – ответила Женя. – Идемте к Вам в бокс. И я хочу предупредить: возможно, Вас тоже придется прооперировать. Вы готовы к этому?

– Если после этого ты от меня отцепишься, – сказал Макарыч, – и не будешь мешать мне пойти со всеми вниз.

– Вы что, собрались туда? – зрачки Жени расширились.

– Надо спасать Игоря, – ответил Макс. – Если он, конечно, жив.

И тут, неожиданно для всех, на базе зазвучала песня…

Когда человек узнает нечто фатальное – что он безнадежно болен или что ему вынесен смертный приговор – все ведут себя по-разному. Кто-то не верит, кто-то ищет способ спастись любой ценой, кто-то хочет забрать с собой других, заражая своей болезнью, сдавая подельщиков или просто отравляя жизнь окружающим…

А кто-то заботится только о том, как бы другие не разделили его участи.

Над Игорем нависло лицо. Лицо можно было назвать благообразным, даже красивым, но росло оно на длинной «шее», уходящей корнями в плоть комнаты-гекатонхейра.

– Не нависай, – попросил Игорь, и «шея» стала стремительно укорачиваться.

– Знаешь, я ведь тебе сочувствую, честно, – сказал Биарей. – Догадываюсь, что ты сейчас переживаешь. Но пойми, все не так плохо, как ты думаешь.

– Да нет, все просто зашибись, – сказал Игорь, садясь и застегивая рубаху. На то, что под ней, он старался не смотреть. – Кроме того, что я весь порос какими-то червями, и предполагается, что скоро мое тело присвоит один из дьяволов, сидящих в вашей преисподней, а сам я займу его «тепленькое местечко». Кстати, в каком виде?

Биарей вздохнул в несколько голосов:

– Ты все не так понимаешь, – сказал он. – Наверно, надо как-то тебе это объяснить…

– Было бы неплохо, – согласился Игорь.

– Когда я родился, война уже шла полным ходом, – начал Биарей, – и даже в легендах не было ни намека на то, когда она началась. Говорят, некогда владыки бездны правили всей землей, и были для людей богами; но потом прибыли владыки небес, и им это положение вещей отчего-то не понравилось. В конце концов, они победили. Но вот в чем соль – мои создатели бессмертны, их просто невозможно убить. По крайней мере, даже владыки небес не знали, как это сделать. И они решили проблему радикально, загнав владык в их Бездну, и запечатав входы. Мы же, те, кто служит владыкам бездны, оказались в заточении, отделенные от наших богов непроницаемой преградой. Мы можем видеть, как страдают те, кого звали повелителями боли в своих бессмертных телах, сгорая и не умирая, пожирая плоть друг друга, и не убивая – но помочь им мы не можем. Да большинство и не желает, если честно. Интеллектуальные способности у них, как у табуретки…

Но та, что меня породила, Белет Эршигаль, и ее муж, Бел Энграл, нашли выход. Им потребовалось для этого три тысячелетия, при том, что они знали – время работает не на них. Но они сумели привлечь к себе людей там, на поверхности; очаровать их и заставить искать эреб кибаль. Долгие годы это было невозможным – владыки небес погребли наши царства, запечатав Кладезь Бездны километрами вулканического туфа. Но вот, не так давно, пришел некто смелый из рода людей, из племени Принявших Печать, который пытался пробиться к элкибаль белети. Конечно, ни одной машине это не под силу, ведь невозможно сокрушить Бриллиантовый свод, созданный владыками неба, р-р эрету! Но это и не нужно. Создавшая меня, Белет Эршигаль, наделила меня силами, способными делать таких, каким был ты, варакью-белети – готовых принять Бела или Белет. В твоем случае, конечно, Бела – не думаю, что Белет Эршигаль захочет себе мужское тело.

– Очень ты меня успокоил, – заметил Игорь. – Значит, какой-то древний божок займет мое тело, а я окажусь в его теле посреди преисподней. И что же здесь хорошего?

– Ты ничего не понял, – сообщил Биарей, – а точнее, я не объяснил еще толком. То, что растет на твоем теле, зовется либбу тамаху, похититель души. Я наделил д’тупсу способностью заражать людей семенами либбу тамаху, и каждый, кто получит этот дар, будет чувствовать усиливающийся зов Бездны – если несет на себе Печать.

Душа циркулирует внутри тебя, как река течет в своем русле. Так у всех живых существ, и у того бела, что выбрал тебя, тоже так. Либбу таммаху соединяют между собой эти потоки, их вода перемешивается, пока не смешается вся. Со временем твоя душа и душа твоего бела соединятся в одно, как соединяются воды двух рек, чтобы образовать новую реку.

Да, часть тебя – с частью твоего бела! – будет страдать в эреб кибаль, но другая часть вместе с ним устремится в победоносный поход против владык неба. И на этот раз повелители бездны победят. Тогда рухнет Бриллиантовый свод, и твоя душа воссоединится и освободится.

– И я должен этому поверить, ага, – Игорь сам себе поражался. Конечно, все то, что говорил Биарей, можно было счесть слишком фантастическим… с другой стороны – сам облик этой массы человеческих и не очень частей тела, хаотически соединенных и перемещающихся, был столь фантастичен, что трудно было поверить в его… ее… в реальность этого. Того, что с ним говорило.

– А у тебя есть выбор? – спросил Биарей. – С другой стороны, могу поручиться, что белети всегда выполняют свои обязательства… хотя не всегда, как ты себе это представляешь.

Послушай, ты мог бы прожить короткую и болезненную жизнь и умереть лет через сорок. Теперь ты будешь бессмертным, и будешь рядом с теми, кто поведет свой победоносный поход против небесных узурпаторов.

– Ну, круто, – пожал плечами Игорь, – только сначала я должен буду обрасти живыми языками, пожирающими мою душу, и какое-то время пожариться в преисподней в чужом теле. Кстати, я ведь только что с поверхности, и чего-то никаких «небесных владык» там не заметил.

– Их невозможно заметить, – пояснил Биарей. – Они ничем не отличаются от обычных людей, кроме того, что в их телах живут древние духи. Но, когда владыки бездны выйдут на свободу…

В этот момент что-то отвлекло Игоря, нечто, совершенно чуждое здесь, и очень привычное в той, прошлой жизни. Сунув руку в карман, Игорь нащупал мобильник – не простой, а особый, многоканальный; с его помощью можно было работать не только в стандартных сетях GSM, но и в других, в том числе, локальных.

С того момента, как Игорь оказался под сейдом, мобильник был мертв – под камнем не работала ни одна из сетей. Он сам попытался организовать сеть, используя имеющееся у него ретрансляционное оборудование. Программа начала установку, когда на их с Таней напали мантикоры, или как там эта чертовщина называется – д’чего-то там…