Б-11 - Рой Олег Юрьевич. Страница 35

– Посмотри в саквояже антисептик – он в аэрозоле, красненький пульверизатор. Подашь потом. Ну, начнем, помолясь…

Анестетик, довольно сильный, кажется, на Таню почти не действовал. Пока Женя удаляла омертвелую ткань, та тихонько, почти неслышно постанывала, но когда та принялась срезать свисающие лоскуты, принялась орать в голос. А, главное – «струпья» под скальпелем вели себя вовсе не так, как полагалось порядочным кускам плоти – они словно убегали от лезвия, не давая поддеть их, чтобы отрезать.

– Даш, дай мне седатив, – приказала Женя, – серые ампулки с желтым верхом. Если сможешь – заряди в инъектор и дай. Потом за руки будете ее держать. Первый раз такое вижу…

– …а это еще что такое?

Жене все-таки удалось, после дозы седатива, и с помощью Даши и Иры, кое-как державших Таню за руки, срезать непослушный кусок плоти. Под ним открылось нечто странное. – Осколок? Откуда?

Женя поддела «осколок» скальпелем. Таня даже не закричала – заревела, но Женя продолжала свое дело: осторожно отделила кусочек от плоти, обнаружив, что он впился в тело Тани тремя отростками. – Похоже на какого-то паразита. Даш, подай мне… банку какую-нибудь.

Даша осмотрелась, и заметила стоящую на подоконнике… точнее сказать, на полке, располагавшейся там, где был бы подоконником, будь у базы окна… пустую потемневшую от времени жестянку. Она протянула ее Жене, но та банку не взяла, а ловким движением ланцета отправила туда странный осколок…

– Р-р эрету! – прокричала и Таня, и отрубилась, обмякнув всем телом. Ира побледнела.

– Что? – встревожилась Даша. – Это был…

– Шумерский, – на глаза Иры навернулись слезы. – Или эламитский, черт его разберет… но я поняла, что она сказала. Она нас проклинала.

– Так, девочки, – строго сказала Женя. – Прокляла – так прокляла, с кем не бывает, а рану надо дочистить.

– И что, по-твоему, это означает? – тихо спросила Даша немного успокоившуюся Иру, когда Женя срезала еще три подобных «лоскутка, под каждым из которых оказался странный «осколок». Ира пожала плечами:

– Понятия не имею. Откуда она знает этот язык?

– В школе учила, – отрезала Даша. – До пятого класса. Жень, я правильно… Жень?

– Что? – Женя отстранилась от банки, где лежали ампутированные лоскутки.

Она отставила банку на «подоконник», рассеяно огляделась, потом взяла старую книгу, лежавшую на тумбочке в углу, и накрыла банку сверху. Даша машинально прочитала название на корешке: Ленин В.И, «Материализм и эмпириокритицизм». «Читал же кто-то эту муть добровольно», – подумала она.

– Жень, я правильно, поняла, – спросила Даша, – на нашу Таню кто-то напал.

– Кто-то, – фыркнула Женя. – Толпа чудовищ, вот кто…

– …у них еще голова задом наперед, – сказала Даша, – кожа бледня, покрыта слизью, на ней рот в виде воронки на затылке и хвост, который стреляет иглами…

– Откуда знаешь? – удивилась Женя. – Ты что, их видела?

– Одно из них пыталось спереть нашу коробку, – объяснила Даша. – Труп в подвале, но Макарыч получил иглой в плечо.

– Надо его осмотреть, – сказала Женя. – Вот что, я побегу к Макарычу, а вы присмотрите за Таней. И, ради Бога, не трогайте банку.

– Почему? – удивилась Даша.

– Я не знаю, что именно мы отрезали, – ответила Женя, – но я не могу ручаться, что оно теперь совершенно безопасно.

Пока женщины занимались ранами Тани, мужчины совещались о том, что делать дальше.

– Игоря надо спасать, – выразил общую мысль Генка. Мишка, Феликс и Волосатый поддержали его.

– Думаю, девочки нас поддержат, – добавил Волосатый. – Таня – так точно.

– Это хорошо, – сказал Мишка, глядя на задумчиво молчащего Макса. – А с самими девочками что делать? Для того, чтобы найти Игоря, нам придется спуститься… вниз. Будем исходить из предположение, что внизу логово этих тварей. Сколько их там – одному Богу известно. Тащить девочек туда… небезопасно.

– А здесь их оставлять безопасно? – спросил Макарыч. – Даже с охраной. Допустим, мы разделимся…

– Разделяться нельзя, – сказал Македонский. – Маленькие группки легче атаковать.

– И то правда, – поддержал его Феликс.

– Так что же, тащить их в лапы мантикорам? – громко возразил Мишка. – Макс, ты у нас главный, чего ты молчишь? Ты вниз Дашу поведешь? Или…

– Я не знаю, – ответил Макс. – Если бы я был уверен, что здесь они будут в безопасности, я бы оставил их здесь…

– А еще, у нас есть раненые, – заметил Волосатый. – Макарыч держится молодцом, но Таня, вроде бы, совсем плоха…

– То есть, в любом случае, кого-то придется оставлять здесь? – размышлял вслух Макс.

– Да, да, – с иронией в голосе сказал Македонский. – Оставим всех: девочек, Макарыча, еще пару человек в охрану – и кто пойдет вниз? Я должен пойти, Макс, я думаю, тоже. Кто еще с нами? И кого оставим наверху?

– Идти должны все, – сказал Макарыч. – Если Таня совсем плоха – надо взять ее с собой. Подъемник – довольно капитальная конструкция; его проектировали с расчетом, что внизу будет чудовищная температура и давление. Так что, фактически, это броневагон, способный поднять пятнадцатитонный груз. Он послужит нам базой. Загрузим все боеприпасы, что у нас есть, все оружие и все оборудование. Установим там же носилки для Тани. Спустимся к платформе, если логово на ней – попробуем очистить ее от этих тварей. Как показывает опыт, они живучие, но не бессмертные.

– А комбинезоны, которые мы наденем под ОЗК, защищают от пули Калашникова, – добавил Макс. – Думаю, против шипов и клыков они будут не менее эффективными.

– А если логово не на платформе? – спросил Мишка.

– Тогда используем платформу, как промежуточную базу, – ответил Македонский. – На ней есть надстройка, дублирующая верхнюю базу. Тесная, конечно, но зато там должен быть медпункт и исследовательская лаборатория.

– …и мы сможем узнать, каким именно триппером наградила меня эта тварь? – спросил Макарыч. – Конечно, если я до этого ноги не протяну. Тогда я точно в деле, думаю, и Таня против не будет.

– Она-то точно не будет, – сказал Генка. – Вопрос в том, не будет ли она нам обузой… не смотрите на меня так! Я очень Танюхе сочувствую. Если бы мог – поменялся бы с ней местами, честное слово! Но, давайте начистоту, – мы с вами на войне. Эти твари явно не из тех, с кем можно вести переговоры…

– В принципе, они разумны, – заметил Мишка, – хотя разум у них, наверняка, отличается от нашего.

– Вот уж мне эти интеллигентские сомнения, – фыркнул Македонский. – Ну и что, что они разумны? Они напали на Игоря с Таней, ранили Таню, Игоря выкрали… Как по мне, после этого единственный язык, на котором с ними после этого стоит разговаривать – это язык калибра 7,62.

– Мы не знаем, сколько их, – напомнил Мишка.

– А если их слишком много для нас, то они с нами будут разговаривать на своем языке, – жестко сказал Македонский.

– В сложившейся ситуации, – сказал Макс, – я не считаю возможным кому-то приказывать. Предлагаю каждому из вас сказать, что он будет делать. Пойдет вниз, останется на базе…

– А девочки? – перебил его Мишка. – Если они захотят присоединиться к нам…

– …то они пойдут с нами, – ответил Макс. – Каждый решает за себя. Мы живем в век равноправия. Никто не будет решать за другого, понятно?

– Я иду вниз, – сказал Македонский.

– Я, кстати, тоже, – добавил Макс. – Лифт я уже вызвал. Генка, что с нашим дроном?

– Достиг дна, – ответил тот. – Видеосигнала нет, поэтому, что там, на дне, я не видел. А вот то, что видел: радиационный фон, внезапно, почти что в пределах нормы, не больше, чем в моем родном Воронеже на ВоГРЭСе; та же картина по концентрации газов и ядовитым примесям в воздухе – по сравнению с нашим «Сектором газа» вполне даже терпимо. Температура за бортом, конечно, высоковата, но никаких двухсот градусов – до плюс тридцати пяти в точке максимального опускания. И самое странное – давление. Оно значительно ниже, чем мы предполагали. Чуть выше полутора атмосфер всего. В общем, условия почти что тепличные, в ОЗК мы даже разницы не заметим.