Кодекс Охотника. Книга ХХ (СИ) - Винокуров Юрий. Страница 48

— Блин… дожился, — вздохнул я.

Но жаловался я не на ситуацию, а на то, что мне хочется как можно скорее приступить к работе. Но моя дорогая Анна двадцать минут назад принесла мне на планшете два новых альбома с фотографиями и видосиками растущего Антона, которые попросила внимательно пересмотреть.

Сижу, смотрю, как он ползает и радуется. Не то, чтобы я был против такого… Просто… Она сказала, что пока не просмотрю, то блинов не увижу, а я жесть, как жрать хочу. Все же последние дни были у меня сложными.

Пришлось закончить с фотографиями, и только тогда перекусить. А следом сразу заняться работой. Было страшно осознавать, со сколькими людьми мне нужно переговорить.

Пока успел только набрать Доброхотова, и тот настойчиво позвал меня в гости, причем, в любое время дня и ночи. А еще намекнул, что не примет отказа. Наивный… Вот узнаю, когда он отбывает на фронт, и тогда наберу его.

Но как бы я не хотел ещё побыть дома, но нужно работать. Сегодня я лечу к Лизе, ведь придется ей объяснить, что там произошло и что делать дальше.

— Ш-ш-ш-андр… Гош-ш-шти! — выпрыгнул из Тени Шнырька и показал на дверь.

О них я уже знал, но Шнырька, видимо, решил ускорить этот процесс.

— Заходи… — сказал я в пустоту, зная, что он меня услышит.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Один.

— Господин! — поклонился он.

— Он самый, — откинулся на спинку. — Рассказывай, что привело тебя ко мне.

Один нахмурился и опустил свою голову.

— Я хочу Печати… Много Печатей… Сильно много… Я слаб… Мне нужно стать сильнее!

— Ты знаешь, что просишь?

— Знаю… — кивнул Один. — Секреты вашей прошлой жизни… Господин… Я буду достоин… Мне нужна сила… Ради всех…

Я не спешил давать ему ответ, ведь всё не так и просто. Один не был человеком, и ему нужно поставить другие печати. Вот и проблемка нарисовалась… Эти Печати для таких, как он, были очень большим секретом моего Ордена.

— Ты знаешь, что это будет не просто больно? А так, словно тебя будут пожирать живьем?

— Это неважно, — он посмотрел мне в глаза. — У меня есть Путь! И по нему меня ведет сила!

— Хорошо… Будут тебе Печати, но ты должен осознать, что отныне ты никогда не сможешь покинуть меня. Как тебе такая цена?

— Моя жизнь, как и мой меч, уже давно принадлежат вам! — он даже слегка улыбнулся, а затем добавил. — И есть еще одно… Но я боюсь просить слишком многого.

Ах, вот почему он так запереживал.

— Я тебя слушаю, мой верный соратник.

Один слишком редко что-то просит. И я знаю, что он предан мне полностью. Если ему что-то надо, то это даже интересно.

Я уже думал поставить такие Печати и Каре с Затупком, но это реально больно. А я не хочу причинять им лишние страдания. Но раз Один сам попросил, то и я не виноват.

— Вы направитесь скоро в столицу?

— Это так очевидно?

— Возьмите меня с собой! У меня там есть одно дело… Незаконченное…

Причину такой просьбы я не знал. Но выполнить ее мне ничего не стоило. Особенно для Одина, он мог просить у меня хоть личный самолет.

— Да легко!

— Благодарю, господин! — почтительно поклонился Один.

На этом мы закончили наш диалог. Он ушел, а я все сидел и думал. Зачем ему нужно в столицу?

Изначальный Серый Мир

Верховный Разум

Верховный Разум был создан всего лишь каких-то триста двадцать три года назад, и генный материал для его создания был взят у другого Разума, которому на тот момент было больше шести тысяч лет. Но это не имело никакого значения. Возраст физической оболочки не имел значения. Важна была мудрость веков и опыт тысячелетий. А он передавался от предшественника к преемнику.

Разум, по-факту, был старый и мудрый. Ни одна сотня миров была захвачена им, и ни один народ был порабощен. Его предок, коим наследником он является, был по настоящему мудрым и полезным. До недавнего времени этот Верховный Разум и себя величал не иначе, чем Мудрый и Сильный. Так было ровно до недавних дней. Но те события, которые произошли заставили его усомниться в этом, что было ужасно.

Великий Разум должен быть холодным и пустым. Он должен иметь собственное сознание и желания, но делать только работу. А его работа — это уничтожать, захватывать и порабощать. И как ему это делать, если он будет отвлекаться. В нем было собран ценный пакет данных, которые передал своему преемнику прошлый разум, и это до этих пор его всегда выручало. Он, помимо того, что добывал свои знания и умения, так еще пользовался другими. Но все изменилось… Опыт прошлого разума говорит, что этот мир, который для него выбрали, слабый и ничтожный, но в то же время он говорит, что если в атаке потеряно больше семидесяти процентов атакующего материала, то этот мир силен и опасен. Это вызывало мозговой диссонанс, от которого мозг, находящийся глубоко под землей и присоединенный к ядру уничтоженного мира, стал вибрировать, что доставляло ему дискомфорт.

Он не понимал, что это за чувство, и почему ему так при этом некомфортно. Можно подумать, что это страх, но прошлый разум никогда его не испытывал и не знал о нем. Теперешний знает о страхе лишь потому, что такая информация была в выпитых им разумных, которые были принесены ему для пополнения базы данных.

Бред… думал он… Это точно не может быть страх? Может разочарование? Он должен был захватить, как минимум, несколько стран, как они там называются, за эту атаку. А все, что получил, лишь жалкий кусок хладной земли, где не было толком разумных.

Нет… Разочарование точно было, но это чувство точно не оно. «Что же тогда? Неужели… страх? Я боюсь?» — подумал он. Не может быть! Великие Разумы не испытывают страх! Ведь так? Даже после потери Летающей крепости, на создание которой он потратил двадцать пять лет.

А что, если это все таки страх? Нет… Он Великий Разум, в котором собраны знания многих поколений, и он даже думать о таком не будет. Это точно не страх… Это непонимание… Непонимание и разочарование своими расчетами. Вероятности изменились, добавились неизвестные переменные, требуются дополнительные ресурсы… Необходимо привлечь другие Миры для вторжения. Главная неизвестная переменная должна быть уничтожена!

Глава 20

Я был зол на себя, точнее, на своё тело. Отдыхая после битвы, я прокручивал последние события в голове, пытаясь понять, что пошло не так.

По факту, я сейчас уже один из сильнейших Одарённых этого мира. Во время боя, накладывая Печати, я точно знал пределы своих возможностей. Исходя из этого, я хотел отправиться на Северный Полюс. Откуда же в моем теле появилась внезапная слабость?

На пятый день отдыха я нашёл разгадку в Печати стойкости 4-го уровня, ведь неправильно нанёс один штрих. Всего-навсего один штрих из миллионов «мазков» на других моих Печатях, что чуть не привёло к печальным последствиям.

Снова почувствовав себя полубогом, Сандр? Решил, что ничего не мешает сражаться и одновременно ставить Печати? Ну да, конечно же, фигня, сто раз так делал! Только делал я это в прошлом мире, а сейчас — это сейчас.

Три дня я потратил на то, чтобы «расплести» несколько Печатей, а затем установить их заново. Благо, критичным было нанесение только первой основной Печати. Основу никогда нельзя исправить, а все так называемые «надстройки» или «улучшения» вполне поддавались модернизации.

Ну, не то, чтобы это было просто, но это было возможно. За мою прошлую жизнь я сам лично, да и многие из моих братьев, «допиливали» Печати под себя, под свой стиль ведения боя, под свой организм, ну, и вообще, под все свои желания. Этому Миру не повезло, что искусство установки Печатей они не знают. Благодаря этому они прозябают на начальной точке развития, при том, что у них есть доступ к разломной энергии, которая является чистейшим топливом для развития организма.

Мне бы преподавать в магической академии, только времени на это совсем нет. В общем, свой организм я исправил, просьбу Одина выполнил, поставив малому крысюку индивидуальные Печати.