Джулия - Ньюмен Сандра. Страница 19

Повторяя про себя эту мысль, как мантру, Джулия встала и подошла к раковинам, прикрепленным к стене. В них громоздились немытые чайные чашки, но места как раз хватало, чтобы ополоснуть запястья. Мыло было лучшего внутрипартийного качества: твердое, с густой белой пеной. К счастью, сегодня дали горячую воду. И хотя из-за контакта с жидкостью боль вспыхнула снова, приятно было смыть кровь и грязь. Ссадины оказались не слишком глубокими. Запястье распухло, но бывали у нее раны и посерьезней. Она просто упала с велосипеда. Ничего особенного. Все забудется через неделю.

Дверь снова отворилась, Джулия вздрогнула: это вернулась Вики, порозовевшая от радости.

— Я позвала доктора Луиса, он обязательно придет, но позже. Плюсплюсовая новость: я раздобыла бинты! Боялась, что не найду, вечно у нас нехватка. Но помог старый добрый антиполовой союз. — Вики подняла перед собой аптечку первой помощи — помятый ящик с небрежно намалеванным красным крестом. В другой руке она держала пару списанных комбинезонов: их пускали на заплатки.

— Надеюсь, бинты будут не из этого. — Джулия посмотрела на комбинезоны.

— Глупышка! — от души засмеялась Вики. — Конечно нет: это для поддерживающей повязки. У тебя ведь растяжение.

— Не уверена.

— Сейчас посмотрим. Или доктор Луис посмотрит. О, ты руки вымыла! Молодец. Обычное мыло творит чудеса. Жаль, что у нас льда нет!

— Не забывай, ты не в центкоме.

— Ты права, — засмущалась Вики. — Знаешь, доктор Луис разрешил наложить тебе повязку. Если только это не перелом. Не сложный перелом. — Вики с воодушевлением посмотрела Джулии в глаза.

— Хорошо, — с сомнением протянула Джулия. — Доктор, надеюсь, переделает, если мы напортачим.

— Я тоже так думаю! — улыбнулась Вики. — Плюсплюсово, что ты согласилась. Знаю, это смешно, но я скучаю по сестринской работе. Даже попросила бы о переводе, но, если уйти из центрального комитета, меня не поймут. Разве это нормально?

— Нет, это ненормально. Куда мне сесть?

— Да все равно! Садись куда хочешь. Спасибо. Я сейчас… ага.

Вики работала деловито и оживленно: тщательно, по-медицински вымыла руки, вернулась к Джулии и бережно уложила ее предплечье на белую скатерть. Затем взяла пинцет, с осторожностью поднесла его к ссадинам и поводила им по коже, будто бы предоставив ему самому решать, что делать дальше. Аккуратно извлекла из раны песчинку и отложила инструмент в сторону. Пришло время продезинфицировать раны йодом: бывшая медсестра сделала все так ловко, что жжения почти не было, ну, может, чуть-чуть, не больше, чем от ободранных коленок в детстве. Джулии даже стало неловко: раздула из мухи слона. Но когда Вики прощупала запястье, Джулия от боли прикусила язык.

— Кажется, кость не сломана. Даже если перелом есть, волноваться не стоит, — задумчиво проговорила Вики. — Но для верности нужно поехать в больницу и сделать рентген.

— Надеюсь, все обойдется, — поспешно ответила Джулия. — Что ж теперь, всякий раз по больницам таскаться, когда падаешь с велосипеда?

Казалось, Вики собирается поспорить, но она лишь сказала:

— Послушаем еще, что скажет доктор Луис.

Затем она достала бинты и принялась за работу. И опять, несмотря на сноровку и профессионализм Вики, Джулию ждала невыносимая боль. Ее вновь пробрал жуткий холод: одежда намокла от пота. Она попыталась дышать по методике Старшего Брата — вдох на счет семь, выдох на счет двенадцать, — но стоило Вики затянуть повязку туже, как дыхание перехватывало и Джулия сбивалась со счета.

Наложив повязку, бывшая медсестра задержала руки над запястьем Джулии. Казалось, сейчас опять будет мука, опять боль.

— Хотела спросить… — приглушенно начала Вики.

— Да?

— Несколько дней назад я оставила тебе записку. Хотела спросить: ты ее прочла?

Джулия сразу все поняла и тут же подумала, что Вики вынашивала свой вопрос уже давно. В ту же секунду ее охватил гнев. Она чуть не потребовала, чтобы Вики занималась своими делами и не отвлекалась на ерунду. Но чрезмерные эмоции сейчас могли только навредить.

Конечно, Джулия давно знала, что Вики относится к ней с обожанием. В общежитиях однополая любовь — отнюдь не редкость. На самом деле было бы даже удивительно, если бы девушки периодически не влюблялись в симпатичных соседок. Джулия вспомнила о Реджи, но такие влюбленности не в счет. Даже когда между двумя девушками в общежитии происходил злосекс, это еще нельзя было назвать тем самым. В воспитательном доме для девочек, куда Джулию отправили из ПАЗ, она сама недолго встречалась с красивой девушкой постарше, ее звали Эдна. Но какими бы незабываемыми, пьянящими, горячими ни были те встречи, к этому самому они точно не относились. Такова женская природа — охотно влюбляться и влюблять, носить согретые чужим теплом тапочки и создавать из этого романтику. И ничего удивительного, если романтика приведет к объятьям вдали от посторонних глаз, где-нибудь в чулане. Все равно подобные отношения — не то самое.

Но вместе с тем Джулия прекрасно понимала, что Вики оставила записку, фактически прощаясь с жизнью, зная, что ее грехи выплыли наружу и жить ей, возможно, всего пару часов. «Я вас люблю» — последние слова перед тюрьмой. Как и в ту ночь, Джулию охватило предательское волнение. Она с гневом думала о том, что Вики вела себя неразумно и ставила под удар всех, но в то же время ей хотелось взять девчонку за руку и признаться, что их чувства взаимны.

— Записку? — наконец ответила Джулия с подобающим случаю равнодушием. — Не уверена. А когда это было?

— Когда… вспомни, той ночью, когда показывали программу о товарище Картофеле. Ты пришла и села ко мне на кровать. А записку я оставила днем.

— Ах да, — ответила Джулия, — вот ты о чем. Я вспомнила.

Не в силах совладать с собой, она посмотрела на Вики и увидела в ее глазах лихорадочный блеск. У Джулии упало сердце. Она поняла, что еще чуть-чуть — и Вики примется шептать ей на ухо. Многие аресты так и происходили: кому-то отчаянно хотелось высказаться в надежде, что соглядатаи не заметят.

И, не дожидаясь, чтобы подобная участь постигла Вики, Джулия спокойно и уверенно перехватила инициативу:

— Могла бы и не волноваться. Я видела, что туалет забит. Можно было не предупреждать.

Вики кивнула, и глаза ее наполнились предательской влагой.

— Да, можно было.

— Записками делу не поможешь, правда? Что теперь о них говорить? Давай забудем.

Вики стиснула зубы и вернулась к запястью Джулии.

— Конечно, это бессмысленно. Все так.

Повязку она накладывала в мучительной тишине. Когда-то Джулия хотела придумать специальный язык прикосновений, незаметный для телекранов. Можно было подумать, именно на нем они и начали говорить, когда Джулия застыла, а Вики наматывала комбинезон ей на руку, чтобы затем отрезать нужную длину; то же повторилось и когда бывшая медсестра накладывала жесткую повязку. Они не разговаривали, но двигались согласованно. Во всем теле Джулия чувствовала непривычный дискомфорт. От Вики пахло настоящим чаем — марки «Центральный комитет», — а также потом юной девушки. В какой-то миг она задела грудью плечо Джулии; этот аромат захлестнул и ту.

Затем дверь холла вновь отворилась, и вновь полился монотонный новояз. Послышались приближающиеся шаги; распахнулась дверь. Вики и Джулия резко отпрянули друг от друга.

— Всем здравствуйте. — Из дверного проема показалась голова доктора Луиса. — Все живы?

— Здравствуйте! — откликнулась Джулия. — Более или менее.

— Можно войти?

— Конечно, конечно, — ответила Вики и поспешно встала, уступая ему место.

Доктор Луис принадлежал к особому роду людей, которые, можно было подумать, неуязвимы для доносов. Хотя многие знали о его похождениях и участии в дюжине сомнительных предприятий, он каждый раз выходил сухим из воды. Конечно, отчасти это можно было понять. Как медика, его ценили в Молодежном антиполовом союзе за умение авторитетно писать об опасностях для здоровья, связанных с половым актом, а также, менее официально, за готовность без лишнего шума устранять последствия этих опасностей. Кроме того, он выписывал и отпускал «антиполовые» препараты. Доступные в разных формах, они всегда обеспечивали человеку исключительно приятное самочувствие. За подобные услуги с высокопоставленных чиновников доктор денег не брал. Простые же смертные были вынуждены как бы случайно встречаться с его сестрой на улице и жертвовать деньги во «Внутрипартийный медфонд Северного Лондона».