Пьющие ветер - Буис Франк. Страница 11

Люк шел по правому берегу реки, водил рукой по высокой траве вслед ласковому ветру. С шелковистой травинки прыгнул кузнечик. Люк быстро схватил его, стиснул в кулаке и прижал к уху. Он ничего не слышал, чувствовал, как лапки щекочут ладонь и кузнечик покусывает кожу. Он раскрыл один палец за другим, схватил кузнечика за грудку и потряс перед глазами. Насекомое развернуло крылья, перебирая лапками в воздухе. Его большая мощная голова напоминала рыцарский шлем с двумя перьями, которые превратились в два черных усика. Он ждал, пока насекомое перестанет бороться и поймет, что он ему не враг, что ему нужно поговорить с ним, что оно сможет расшифровать человеческий язык, если доверится Люку. Он спросил у кузнечика, не замечал ли тот странных людей с мечами, мушкетами и лопатами, людей, которые несли сундук. Кузнечик расслабил лапки и моргнул, как будто знал, о чем ему говорят. Люк даже вздрогнул от удовольствия. Он поблагодарил насекомое, а затем попросил его показать, где он видел этих людей. Он также использовал слово «пираты», но потом подумал, что маленькое насекомое не могло различать людей по одежде или по их вещам, что все люди для кузнечиков одинаковые. Он сложил ладонь лодочкой и поместил в нее насекомое, которое тут же подпрыгнуло, оперевшись на лапки, как если бы они были пружинками, и расправило крылья, собираясь улететь. Люк проводил его взглядом и побежал следом, наткнулся на пень, встал и помчался дальше. Потом он остановился. Насекомое исчезло. Ветер гонял по воздуху пыльцу, и разные жучки кружились в потоке, пытаясь спастись.

Люк умел разговаривать с лягушками, оленями и разными птицами, а теперь и с кузнечиком. Новый друг точно поможет ему в поисках. Люк будет приходить сюда, как сможет, и ждать от кузнечика новостей.

На берегу он опустился на колени, посмотрел немного на свое отражение в слабом колебании воды — его черты чуть исказились, — а потом ополоснул лицо. Вдалеке солнце медленно скользнуло в лес, как золотая монета в копилку. Значит, пришло время идти к виадуку. Он вернется на следующий день, чтобы укрепить дружбу, потренироваться говорить на языке животных, и будет искать остров. Теперь же он с нетерпением ждал встречи с братьями и сестрой, чтобы покачаться с ними на веревках. Ему нравилось болтаться на веревке в пустоте, он представлял себя Джимом, следящим за заговорщиками. И вообще сверху все было отлично видно. Может, как-нибудь он увидит и остров.

Поезд только что проехал. Из-за грозовой тучи показалось солнце, заливая долину оранжевым светом.

— Он там, там! — закричал Люк, показывая куда-то на реку.

Все ошарашенно смотрели, как он на одних руках взбирается по веревке. Оказавшись наверху, он перешагнул через перила, развязал узлы, побежал к восточному концу виадука и стал спускаться по склону. Они видели, как он вошел в густую траву и исчез.

— Что это с ним? — спросила Мабель.

— Будто самого черта увидел, — сказал Матье.

— Нет, к черту он бы так не побежал, — возразил Марк.

Они тоже вскарабкались, скрутили веревки. Матье подтянул веревку Люка, а затем все спустились вниз и стали ждать возвращения брата. Примерно через четверть часа Люк вынырнул из травы, перевел дыхание; сестра и братья стояли в тени, застыв, словно статуи. На его лице читалось разочарование.

— Чертовы нутрии, — сказал Люк, качая головой.

— Объясни-ка, что это вдруг на тебя нашло! — потребовала Мабель.

— Я подумал, что увидел остров, но это было всего лишь гнездо, нутрии его сделали.

— Что за остров такой?

Люк вдруг понял, что еще не рассказывал об этом братьям и сестре.

— Значит, так, это секрет; никому не скажете?

— Конечно, зуб даем!

Люк рассказал об откровении, которое он получил, когда по радио читали «Остров Сокровищ». Остальные слушали его очень внимательно и не перебивали.

— Он должен где-то быть, — добавил Люк, повернувшись к реке.

— Конечно, — очень серьезно сказала Мабель.

— Я никогда не сдамся, я найду его и это чертово сокровище тоже, а потом...

Люк замолчал, охваченный сильными эмоциями, и повернулся к остальным, все еще не переставая что-то про себя бубнить, отчего его губы дрожали.

— ...Все получат свою долю сокровищ... Я себе оставлю столько, чтобы купить лодку и поплыть по течению к морю... Хочу обойти вокруг света... Может, я остановлюсь где-нибудь раньше... Если найду место, где не буду чувствовать себя не таким, как все... Потому что, наверное, кроме вас троих, со мной никто не захочет туда поехать... Может, это место, оно на воде где-то... Я не знаю, где это... не знаю. — Он замолчал, но губы у него все еще дрожали, он все так же волновался, как и до того, как начал свой рассказ.

Марк и Матье посмотрели друг на друга, не зная, как реагировать. Мабель подошла к Люку и обняла его. Она тоже знала цену мечте.

— Мы поможем тебе найти его, твой остров, — сказала она.

— Мы все тебе поможем, — добавил Марк.

Когда все легли спать, Мабель пришла к Люку в спальню. Он еще не заснул.

— Это я, — сказала она очень тихо.

Люк приподнялся на кровати.

— Что случилось?

— Tc-c.

Мабель села на край кровати, зажгла свечу, которую принесла с собой, капнула немного воска на прикрепленный к изголовью кусок шиферины и приладила к нему свечу. Пламя дрожало из-за легкого сквозняка, поскольку окно было приоткрыто. Затем она повернулась к брату и начала гладить его по голове.

Мабель всегда была ближе всех к Люку. Они были похожи в том, что говорили то, что думали, тогда, когда думали, они говорили о том, что делает их счастливыми, что огорчает, что мучает, ничего не скрывая, ничего не стыдясь. С братьями Люк не ощущал себя таким свободным, как с Мабель.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Я рад, что ты здесь.

— Мы найдем этот остров, я обещаю.

— В этом я не сомневаюсь.

Мабель улыбнулась — свеча отбрасывала на нее тень — и поцеловала Люка в лоб. Он почувствовал запах яичного шампуня, который сестра делала собственноручно. Он всегда считал, что это запах мира, который пребывает в идеальном равновесии с его собственным.

Мабель чуть откинулась назад, глядя на брата нежно и сосредоточенно.

— Ты мне доверяешь? — спросила она.

— У меня нет причин не доверять тебе.

— Тогда спускай штаны!

Люк колебался.

— А зачем?

— Делай, что говорю, не пожалеешь.

Люк начал стягивать пижаму.

— Еще ниже?

— До середины сойдет.

Люк повиновался, не сводя глаз с того, что его мать называла «лапшинкой», когда он был совсем маленький, и что сейчас уже совсем не походило на лапшу.

— Это будет наш секрет, — сказала Мабель.

— Какой секрет?

— Хватит вопросы задавать.

Мабель поднесла руку к его промежности, и Люк отшатнулся.

— Просто расслабься!

Одной рукой она накрыла «лапшинку» брата, как будто хотела загасить пламя. Люк чувствовал, что у него между ног все одеревенело. С ним это уже случалось само по себе, но никогда так мощно. Затем рука скользнула, нежно, осторожно, и поскользила дальше. Люк почувствовал в животе жар. Он закрыл глаза.

— Все нормально? — спросила Мабель, замедляя поглаживания.

— Не останавливайся!

Люк не понимал, что с ним происходит. Он просто знал, что ему придется так или иначе затушить этот жар и что только сестра могла ему помочь.

Мабель немного ускорила темп.

— Тебе все еще нравится?

Люк просто кивнул. Жар внезапно нашел выход, что-то вспыхнуло, но эта вспышка была похожа на благодатную молнию, которая не раскалывала небо, а склеивала его разорвавшиеся половинки. Он думал, что грядет смерть, что он готов ее принять, что нет лучшего способа умереть, чем от руки сестры. Вся его жизненная энергия была сосредоточена в нижней части живота, и он не понимал, где она родилась и что ее питало. Затем он приоткрыл веки, чтобы унести с собой происходящее. Если он должен умереть в этот момент, он должен увидеть почему. Мабель не сводила глаз с его «лапшинки», как священник, что занимается экзорцизмом. Люк съежился и снова закрыл глаза. Он чувствовал, как что-то поднимается из того же места, через которое он мочился, но у него не было желания облегчиться. Он освободился от первого толчка, за ним последовали другие, все более слабые. Наконец Люк успокоился, открыл глаза, удивившись, что еще жив. Мабель смотрела на свою руку, держащую его «лапшинку».