Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник] - Беркли Джон. Страница 20

Дрюдо, по-бычьи наклонив голову, исподлобья смотрел на приборы. Лорензо, приоткрыв рот и выпучив глаза, уставился на динамик. Казалось, что у него кончился завод, как у механической куклы.

Диспетчеры, привстав, замерли у своих мест.

Джои и Сол ждали в аппаратном зале. Наконец, Стюарт ответил.

— Нет, — медленно и раздельно произнес он. — Пока мы попробуем что-нибудь попроще. Смотри на поле.

— Дайте мне номер самолета, который поближе, и у которого осталось поменьше топлива, — получил приказ Гарри Краун и тут же бросился его исполнять.

Денни Мейген сжался у радара. Он еще не понимал, что задумал Стюарт, но предчувствовал нечто ужасное.

Он сумасшедший. Мысль снова промелькнула в голове Денни. Господи, ну зачем я ввязался в эту авантюру?!

— Экспресс рейсом из Санта-Марии, — Гарри выбрал из груды карточек наиболее подходящую, вытащив судьбу сотен людей.

— Включить систему посадки.

— Слушаюсь, — ответил Денни и выполнил приказ

— Минус двести футов.

Руки парня одеревенели. Он даже не мог возразить. Широко открытыми глазами полными тоски и ужаса Денни смотрел на зеленый экран, не в силах пошевелиться.

«Это же катастрофа, катастрофа, КАТАСТРОФА.»

— Опустите луч на двести футов, — голос полковника звучал жестко.

«Мы прилетим к тебе на Рождество, Денни. Не скучай. Это ведь будет совсем скоро. А я привезу тебе крокодила. Знаешь, какой он зеленый. Только не говори маме. Она и так называет меня болтуном… Ну, пока.»

Боб счастливо смеялся, пока мать отбирала у него трубку.

Племяннику исполнилось шесть лет. Они жили в Санта-Марии, в Калифорнии…

Тяжелая рука легла на плечо Денни, и он ощутил железную хватку этого маньяка. Пальцы были длинными и цепкими. Холод от них проникал даже через толстое сукно мундира…

Четко понимая, что он бессилен перед этой безумной машиной убийства, онемевшими руками солдат двигал какие-то рычаги, нажимал на кнопки.

Наконец, белая линия поползла вверх, приблизившись к блестящей точке на несколько миллиметров. Там, где светился «ноль», появилась цифра «200».

Гарри смотрел на сосунка, наложившего в штаны с перепугу, скривив рот в брезгливой ухмылке. И какого черта его понесло в армию? Занимался бы своей электроникой на гражданке, так нет… Небось, за длинной-деньгой погнался, а теперь трясется, сучий потрох. Лично он, Гарри, с удовольствием посмотрит грандиозный спектакль, который начнется здесь через несколько минут. К тому же, за организацию его хорошо заплатят.

Стюарт уставился на экран, крепко сжимая плечо солдата. Пожалуй, он ошибся в этом парне, слишком долго он раздумывал, прежде чем выполнить приказ. Этого полковник не прощал. Ну, ничего, закончится операция, потом разберемся. А пока… Он и так потерял уже сегодня много людей…

Ладно…

Линия поднялась на двести футов…

Да, это будет полезным уроком для этих идиотов из башни…

Он поднес к губам рацию и заговорил…

Они слышали каждое слово этого скота. Каждое. Все, кто находился в будке. И застыли в немом ожидании беды, скованные невозможностью что-либо предпринять, предотвратить надвигающуюся катастрофу. Спасти самолет не было никаких шансов. Если только тот выродок не одумается.

Сколько жизней унесет сегодня костлявая? Сто? Двести?

— Господи, они подняли землю на двести футов! — ноги Дрюдо вдруг стали ватными. Он тяжело опустил руки на стол, как бы ища опоры. — Проклятье! Неужели они сделают это?!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Командир самолета «Боинг-707», летевшего экспрессом из Санта-Марии, с тоской смотрел в лобовое стекло. Черт бы побрал эту метель, черт бы побрал третий двигатель, который пришлось выключить, потому что он перегрелся полтора часа назад, черт бы побрал эту башню Далласа с их техническими неполадками.

Сто девяносто пассажи ров, утомленные перелетом, уже начинали волноваться, не понимая, почему они до сих пор не приземлились.

Справа и слева мигали огни других самолетов, и нужно было глядеть в оба, чтобы с кем-нибудь не столкнуться. А башня молчала, не давая никаких указаний. Казалось, все самолеты Америки кружили сейчас в узком пространстве над аэродромом. И хотя Фрэд Эванс понимал, что это не так, все равно на душе было достаточно гадко.

Второй пилот, худощавый блондин с ястребиным носом, был полной противоположностью командиру. Марк Прескотт слыл в кругу друзей весельчаком. Он никогда не унывал. «Хорошее настроение, отличное пищеварение, красивая женщина — залог долголетия», — любил говорить Марк. При этом широко открывал рот и хохотал так заразительно, что окружающие начинали улыбаться, хотя и не находили в этом довольно спорном утверждении ничего смешного.

Вот и сейчас он втолковывал Сью, их старшей стюардессе, что беспокойство пассажиров — это всего лишь маленькие издержки ее великолепной профессии.

— Они всегда беспокоятся, Сью. Главное, подходить к этому вопросу философски. Что бы ни было, ты ведь ничего изменить не можешь. Кроме одного — чем больше ты улыбаешься, тем они спокойнее, — и он отправил в рот сэндвич с ветчиной и сыром, который принесла ему стюардесса.

Вот болтун, беззлобно подумал Фрэд, и в этот момент в наушнике что-то щелкнуло.

— Борт 114, борт 114. Это говорит башня Далласа.

— Где же вы были, черт возьми?! — наконец-то проснулись. Фрэд облегченно вздохнул. Ну, лучше поздно, чем никогда.

— Борт 114, у нас были технические неполадки. Сейчас система отремонтирована. Вам разрешена посадка по глиссаде [2] на полосу «2». Постоянно держите связь с башней Далласа.

Мапк посмотрел за окно. Снег валил сплошной стеной, устраивая вокруг самолета бешеную пляску, стараясь закружить, смять, швырнуть на землю стальную громадину. Из-за этого марева ни хрена не видно, и садиться по лучу в такую погоду весьма и весьма проблематично. Ну, ничего. Все будет олл райт.

— По-моему, эти ребята там нанюхались бензина. — Стюарт весело оскалился, глаза его светились торжествующим огнем.

Самое страшное — его абсолютно не интересовал самолет 114. Это было что-то абстрактное, существующее только как средство психологического воздействия, чтобы все поняли, кто здесь диктует условия. И все. Остальное — ерунда. Пустяк. Полковник не испытывал ни любви, ни ненависти к тем, кто находился там, в самолете. Он просто не думал о людях. По крайней мере, как о конкретных личностях в реальном времени. Для Стюарта они уже умерли. Об их судьбе, о жизни, о том, что кто-то не дождется матери, отца, сына, дочери полковник не думал тоже… Какое это имело значение?

Он уже отпустил плечо солдата и стоял у окна, глядя на взлетное поле.

— Борт 114, выравнивайтесь, чтобы точно зайти на посадку на полосу «2»…

Буран, кажется, начинал стихать, но снег все еще падал огромными хлопьями, покрывая поле толстой коркой.

Маклейн сжал в руках радиотелефон. Костяшки пальцев его побелели, зубы сжались, и на скулах резко обозначились прыгающие желваки. Он подбежал к панорамному окну, вглядываясь в даль, пытаясь увидеть что-то сквозь белую пелену. Ах, сволочи. Ублюдки.

— Господи! Они же сейчас врежутся в бетон! Почему они их слушают?! — крикнул Джон Солу, который стоял, прижав к груди раненую руку.

— Потому что они говорят на нашей частоте, — тихо ответил главный инженер.

— И вы ничего не можете сделать?

— Нет, — Сол в отчаянии замотал седой головой.

Тaк… Значит…

Нет… Безвыходных положений не бывает…

Маклейн метался по залу, стаскивая тряпки со столов. Вот… Это то, что нужно… Пятилитровая канистра с бензином нашлась на козлах у колонны… Теперь нужно где-то взять пару металлических труб… Пакля… Нет… Здесь нет… Банки слетели на пол, сметаемые широким движением руки… Здесь тоже нет… Можно обойтись и тряпками.