Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник] - Беркли Джон. Страница 65

— То, с чем мы сейчас столкнулись, — произнес весьма пожилой человек, соединив кончики пальцев обеих рук, — является классической проблемой системы спецслужбы. Мы имеем, пожалуй, самую большую организацию в мире по обеспечению национальной безопасности и сбору разведывательных данных, то есть такой механизм, целью которого является — по иронии судьбы — пресечение утечки информации из нашей страны и увеличение ее притока извне. Мы можем моментально направить сотню квалифицированных и специально обученных агентов на выяснение такого незначительного факта, как неверно наклеенная багажная квитанция. Мы можем бросить эту «армию» против любой небольшой группы людей и через несколько дней будем знать все, чем они занимались. Мы можем оказать неизмеримое давление на любую «болевую» точку, которую обнаружим. Но в этом-то как раз и заключается наша проблема: в своем деле мы никак не можем найти эту точку. Мы знаем, что где-то в нашем механизме есть брешь. Однако до тех пор, пока мы не изолируем участок, в котором она находится, мы не можем остановить и разобрать весь механизм с тем, чтобы попытаться точно установить, где же на самом деле «течет». Подобные действия будут почти наверняка бесполезными и, вероятно, опасными, не говоря уже о том, что они создадут щекотливую ситуацию. Кроме того, как только мы начнем поиски источника утечки информации, наши противники сразу же будут знать, что нам известно о существовании «бреши». Ключом ко всей этой проблеме является Малькольм. Может быть, он сумеет указать нам источник утечки или, по крайней мере, дать нам нужное направление. Если ему это удастся сделать или если мы сумеем обнаружить какую-нибудь связь между операцией Мароника и кем-либо из сотрудников наших спецслужб, то тогда мы, конечно, вычислим того, кто виновен в этой утечке. Однако пока мы не будем абсолютно уверены в существовании такой связи, наши действия не будут носить целенаправленный характер и не дадут никаких результатов. Мне не нравится такая работа. Она неэффективна и обычно малопродуктивна.

Пауэлл, пытаясь скрыть замешательство и смущение, произнес официальным тоном:

— Виноват, сэр. Кажется, я сказал это, не подумав как следует.

Весьма пожилой человек отрицательно покачал головой и воскликнул:

— Напротив, мой друг. Вы именно думали, а это уже очень хорошо. Это как раз то, чему мы никак не можем научить наших людей, — думать. Это именно то, к чему такие громадные организации, как наша, имеют тенденцию отбивать охоту. Гораздо лучше, что вы размышляете и предлагаете свои варианты, сидя здесь, в моем кабинете, правда, я бы сказал, несколько торопливо и небрежно продуманные, чем если бы вы действовали, как робот, в оперативной обстановке, слепо реагируя на возникающую ситуацию. Ведь, кроме неприятностей, это никому ничего не принесет, а в худшем случае может получиться и так, что кто-то погибнет. Продолжайте думать, Кевин, только будьте более внимательны и тщательны в своем подходе к этой проблеме.

— Значит, наш план по-прежнему состоит в том, чтобы найти Малькольма и доставить его в целости и сохранности «домой», не так ли?

Весьма пожилой человек улыбнулся:

— Не совсем так. Я очень много думал о нашем друге Малькольме. Он является «ключом» ко всей проблеме. «Они», кто бы это ни был, желают его смерти и стремятся добиться этого всеми силами. Если нам удастся сохранить Малькольма в живых и если мы сможем превратить его в такой сильный источник беспокойства и раздражения, что «они» сконцентрируют все свои усилия на его ликвидации, вот тогда мы действительно превратим Кондора в реальный «ключ». Тогда-то Мароник и компания, озабоченные стремлением уничтожить Малькольма, и станут тем самым «замком». Если мы будем предельно осторожны и если нам хотя бы немножко повезет, то мы воспользуемся нашим «ключом», чтобы открыть «замок». Конечно же, в первую очередь мы должны найти Кондора, и найти его как можно скорей, прежде чем кто-нибудь другой сделает это. В настоящий момент я принимаю некоторые дополнительные меры, которые могут оказать существенную помощь в наших поисках. Когда же мы найдем Кондора, то мы соответствующим образом подготовим его к дальнейшим действиям. После того, как вы отдохнете, мой помощник передаст вам новые инструкции и познакомит со свежей информацией, которую мы получили.

Пауэлл встал и, прежде чем выйти из кабинета, спросил:

— Не могли бы вы дать мне что-нибудь посмотреть о Маронике?

Весьма пожилой человек ответил:

— Я попросил своего друга из французской секретной службы подослать мне копию его личного дела самолетом из Парижа. Рейс, правда, будет лишь завтра. Я бы мог получить это дело пораньше, но мне не хотелось настораживать наших противников. К тому, что вы уже знаете, я могу лишь добавить, что, как говорят, Мароник — человек очень впечатляющей внешности.

Когда Пауэлл вышел из кабинета шефа, Малькольм только-только просыпался.

Несколько минут он лежал без движения, вспоминая все то, что произошло за эти дни. Вдруг мягкий голос прошептал ему прямо в ухо:

— Ты не спишь?

Малькольм повернулся к Уэнди, которая лежала, опершись на локоть, и как-то застенчиво глядела на него. Боль в горле прошла, и голос Малькольма звучал почти нормально, когда он произнес:

— С добрым утром.

Уэнди вспыхнула:

— Я… прости меня за вчерашнее, я хочу сказать, за то, как я себя плохо вела. Я просто… я ведь раньше никогда не видела и не делала ничего подобного, и шок…

Малькольм заглушил ее слова поцелуем.

— Все в порядке. Это было действительно ужасно.

— Что же мы теперь будем делать? — спросила она.

— Я и сам пока точно не знаю. Думаю, что нам следует переждать здесь, по крайней мере, день или два. — Он окинул взглядом более чем скромно обставленную комнату. — Хотя это, может быть, и будет немного скучно.

Уэнди взглянула на него и усмехнулась:

— Да нет, не так уж скучно.

Она поцеловала его, лишь слегка прикоснувшись губами, затем еще раз, потом притянула его голову к своей груди.

Спустя полчаса они все еще ничего не решили.

— Не можем же мы заниматься все время только любовью, — сказал наконец Малькольм.

Уэнди сделала кислую мину и спросила с вызовом:

— А почему бы и нет? — Однако тут же она вздохнула с сожалением, как бы признавая его правоту. — Я знаю, что мы будем делать! — Она перегнулась, свесившись с кровати, и пошарила рукой по полу. Малькольм схватил ее за другую руку, чтобы она не упала.

— Ты что? Что ты там делаешь? — спросил он.

— Я ищу свою сумку. Я взяла с собой несколько книг, и мы можем почитать вслух. Ты ведь говорил, что любишь стихи Йетса. — Она опять принялась шарить рукой под кроватью. — Малькольм, я не могу их найти, здесь их нет. Все остальное на месте, а книги исчезли. Я наверное… Ой!

Уэнди рывком поднялась на кровать и с трудом высвободила свою руку из внезапно сжавшейся, как тиски, кисти Малькольма.

— Малькольм, ты что? Больно ведь…

— Книги! Пропавшие книги! — Малькольм повернулся и посмотрел на нее. — В этой истории с пропавшими книгами есть что-то очень важное! Должно быть, в этом и кроется причина всех событий!

Уэнди ничего не поняла и выглядела озадаченной:

— Но это ведь всего-навсего поэзия! Эти книги можно купить практически везде. Очевидно, я просто забыла взять их с собой и оставила дома.

— Да нет же, не эти книги! Книги общества, которые, как считал Хейдеггер, пропали!

И Малькольм рассказал Уэнди о своем разговоре с Хейдеггером и об истории с исчезнувшими книгами.

Возбуждение Малькольма возрастало.

— Если я сумею рассказать им о пропавших книгах, то это даст им хоть что-то, с чего можно начать поиски. Именно эти книги, должно быть, являются причиной того, что на нашу секцию было совершено нападение. Они обнаружили каким-то образом, что Хейдеггер копается в старой документации и пытается отыскать эти книги. Тогда им пришлось ликвидировать всех сотрудников на тот случай, если еще кто-то знал об этом. Если я смогу передать эту, пусть неполную, пусть отрывочную информацию в управление, то, может быть, они сумеют сложить отдельные детали головоломки воедино и решить ее. По крайней мере, теперь у меня есть кое-что еще, чтобы передать им, кроме моей истории о том, как гибнут люди, где бы я ни появился. А то они относятся к этому очень неодобрительно и злятся на меня.