Измена. Развод. Смерть (СИ) - Казанцева Елена Анатольевна. Страница 22

— Я похожа на женщину, которой нужен альфонс? — резко спрашиваю мужчину.

— Фу, зачем так грубо. Я просто хотел поговорить с красивой женщиной, заказать еще вина? — с интересом смотрит мне в глаза. Ой, не в глаза, где-то в область груди, видимо, на взгляд хочет определить размер моих буферов. Так и хочется послать его подальше.

Но он выхватывает бокал у бармена и подает его мне, как будто подает хрустальную вазу. Смешно, мне плевать на его потуги. Вот только после третьего бокальчика становится весело. Что-то винцо мне в голову стукнуло. Сразу стало весело, лампочки над баром заиграли веселыми огоньками.

И тут в моей сумочке раздается звонок. Перетряхиваю ее, никак не могу найти телефон. Мой случайный знакомый тянется мне помочь, но я его отталкиваю, а сама заваливаюсь набок, чуть не слетев со стула.

Звонок прекращается как раз тогда, когда я нахожу телефон. На дисплее светится уведомление, что до меня не дозвонился абонемент «Богдан».

— Кто это Богдан? — спрашивает мой новый знакомый, заглядывая мне через плечо.

— Тебе какое дело? — отталкиваю его я.

— Пошли ко мне, я живу рядом, — дышит мне в ухо мужчина.

— Ты мне не нравишься, — толкаю его.

— А ты мне очень нравишься, — тянет меня за руку он.

— Мы с тобой не знакомы, — сильнее отталкиваю его я.

— Зачем нам имена? Это будет лучшая ночь в твоей жизни, — бормочет он мне на ухо.

— Пошёл вон, — вдруг начинаю орать я, чувствуя, что чужие руки лезут мне под юбку.

— Руки убрал! — звучит приказ, я поднимаю глаза и вижу Богдана, что стоит рядом со мной.

— А то что? — мужик встает и делает грозную моську, и прямо в моську получает так, что пролетает почти всю длину стойки, сгребая в кучу стулья.

А дальше я не помню. Вроде за меня расплатился Богдан, собрал мою сумку и погрузил меня плечо.

Вроде как я сидела у него в машине и плакала, жаловалась на бездарно прожитую жизнь, на то, что не удалось родить детей, на Стаса, который прыгал по койкам. Я так рыдала, что Богдан поставил передо мной целую коробку одноразовых салфеток.

А потом наступила темнота.

Проснулась я утром. Потянулась и ойкнула.

Я была не у себя дома. Черт! Вспомнить бы, что вчера со мной случилось?

Небольшая уютная спальня с двуспальной кроватью и тумбочкой, маленький комод у стены, красивая картина на стене. Шторы цвета льна полощутся на ветру. В щелку между штор заглядывает солнцу.

Боже, я проспала. Соскакиваю с кровати и чуть не падаю. Голова кружится, как будто на вертолете летаю. Это как с карусели сойти.

Вдох, выдох. И тут открывается дверь и входит Богдан. Такой домашний. Волосы взъерошены и мокрые после душа, футболка и спортивные широкие брюки. Мне становится нехорошо. Потому что я понимаю, что спала в его футболке, а одежду кто-то снял, и я явно ее снимала не сама.

А сейчас на мне только футболка.

— Привет, красавица, проснулась.

Он протягивает мне стакан с шипящей в нем таблеткой.

— Что это?

— Выпей, тебе полегчает, вчера тебя опоили в баре?

— Чем опоили? — пугаюсь я.

— Легким наркотиком, но он уже вышел, — я смотрю на себя и замечаю на сгибе руки пластырь.

— Я тебе вчера поставил капельницу, чтобы быстрее очисть кровь, — спокойно говорит Богдан. — Хорошо вовремя тебя нашел.

А у меня мурашки бегут по коже, и все волоски встали дыбом.

— А моя машина?

— Ее вчера мой помощник отогнал тебе домой, так что пей, потом у нас по расписанию завтрак, а дальше я отвезу тебя домой. Тебе надо отдохнуть, — он разворачивается уйти.

— Богдан! — когда он поворачивает голову, я говорю. — Спасибо тебе!

Он только улыбается своей мальчишеской улыбкой во весь зубной ряд. Красивый черт!

Мне очень стыдно за мое поведение. Зачем вчера зашла в незнакомый бар? Напилась? Просто ужас какой-то.

Но не успеваю я позавтракать, как раздается звонок.

Я беру трубку, и суровый, официальный голос произносит: Василиса Александровна? Вам надо подъехать в следственный комитет города.

Я удивленно смотрю на Богдана.

Но звонок прерывается.

— Опять муж что-то учудил?

Глава семнадцатая

Пришлось заехать домой и переодеться. С удивлением заметила у крыльца свою машин. Ну, надо же! Побеспокоился и отогнал машину домой!

Вот так бы муж обо мне заботился в свое время.

Для поездки в Следственный Комитет выбрала строгий костюм, волосы уложила и заколола. Все ж заведение обязывает. Выхожу из дома, а моя соседка мимо идет, здоровается и как-то странно на меня смотрит, а из-за угла вторая выглядывает. Что это с ними? Взгляды какие-то странные, как будто боятся, но любопытно аж жуть берет.

Богдан стоит возле машины, прислонившись к капоту и что-то пишет. Соседка с одной стороны обежала, завернула за угол, второй раз прошлась. Так и подмывало ее спросить, что она возле моего дома забыла, вроде не кошка, и у меня валерьянкой не намазано.

Наконец мы выезжаем.

Пока едем по пробкам, я успеваю позвонить на работу и предупредить, что задержусь, переговорить с Эдиком о поставке запчастей по тендеру, позвониться в банк.

Мне некогда даже осмыслить все произошедшее со мной вчера, хоть в глубине души у меня плещется страх. Что бы было, если бы Богдан не приехал?

И конечно я переживала за те неудобства, что доставила Богдану.

Наконец мы подъезжаем к зданию Следственного комитета. Строгое строение, на входе охрана. Мне сразу выписывают пропуск, Богдан лишь показывает какое-то удостоверение. Я его не спрашиваю, он просто идет со мной, поддерживая за локоть. И я, чувствуя его поддержку, иду смелее, хотя на душе скребут кошки. Что еще мог выкинуть мой муж?

Вот и кабинет. Входим. Все здесь устроено, как в обычных казенным учреждениях: два стола, стулья для посетителей поставлены так, что этот посетитель чувствовал себя максимально некомфортно. У стены сейф, на столе папки, но положены так, что прочитать ничего не возможно.

Следователь — мужчина лет сорока, высокий и мощный, такой одной левой уложить может. Они с Богданом здороваются и жмут друг другу руки.

А я замираю на стуле, боясь услышать приговор.

И вот он произносится!

— Василиса Александровна, сегодня ночью была убита гражданка Смирнова Марина Павловна, и у нас есть подозрения, что вы причастны к ее убийству, — и у меня от страха колени трястись начинают. — Ее убили ножом, возможно, с вашего набора, в руках у нее зажат кусок ткани, возможно от вашего платья.

— Но сегодня ночью Василиса Александровна точно никого убить не могла, — берет слово Богдан. — Вчера в баре в районе шестнадцати часов ей что-то подсыпали в бокал, я ее нашел в состоянии наркотического опьянения и увез к себе домой, вызвал доктора, он подтвердит. Всю ночь Василиса Александровна провела у меня, квартиру не покидала, можете взять записи с камеры в подъезде.

— Кхмммм, — следователь явно озадачен. — У кого еще был мотив убить гражданку Смирнову?

— У моего мужа, они делали ЭКО в клинике «Эдельвейс», и Марина изображала из себя беременную, хотя беременность у нее закончилась абортом, — блею я, у меня внутренняя дрожь, мозги совсем не соображают. — А где убили Марину?

— На тропинке, что ведет от вашего дома к озеру, — сообщает мне следователь, и от слов мне становится еще хуже. — А когда вы вашего мужа видели последний раз?

— Живого? — спросила и смотрю на реакцию, но на лице следователя невозможно прочесть эмоции.

— Да, живого.

Я в голове прокручиваю календарь, вспоминая, когда мой муж являлся ко мне на порог живым и здоровым. И выдаю дату следователю.

— О чем вы говорили?

— Он просил меня опознать следующий труп, подтвердить, что это он, — у следователя на миг промелькнула эмоция на лице, но так быстро, что я не успела даже понять, что это было.

— Однако, какой у вас интересный муж, — он вдруг расслабился и улыбнулся. — Зачем это ему?

— Видимо, он решил скрыться от кредиторов, у него проблемы в бизнесе…