Моль - Резник Юлия. Страница 7

Света закрыла глаза. Тошнота вернулась. Она встала из-за стола, распахнула окно. Свежий воздух несколько отрезвил. Приготовила кофе, влила туда добрую порцию коньяка, снова закурила.

8 марта 2005

В этом году я заканчиваю университет. Моя специализация – математическая кибернетика. Он до сих пор недоумевает, зачем мне это нужно. Конечно же, для того, чтобы отомстить. Это мое единственное желание. То, что еще держит меня на плаву. То, что не дает свихнуться. Мои знания пригодятся мне в будущем. Тогда, когда я буду достаточно силен для того, чтобы выступить против.

А еще за это время я стал кем-то вроде папочки в клубе Виктора. В клубе, где можно получить все – от дозы качественного кокаина до девочки или мальчика на любой вкус. Виктору нравятся молоденькие мальчики. В свои двадцать два я уже не удовлетворяю этой его потребности… Нет, меня он не отпустил, я теперь кто-то вроде проститутки высшего эшелона. Подстилки, которая может быть полезной. Теперь в моей постели все чаще бывают женщины. Влиятельные дамы или жены интересных Виктору мужчин. Я – марионетка в руках кукловода, однако, вместе с этим я получаю доступ к информации такого порядка, что порой становилось даже страшно. Медленно, но верно я готовлю пути к отступлению.

Дальше дневник обрывался. Последняя запись в блокноте датировалась 2008 годом.

31 декабря 2008

Постепенно я приближаюсь к своей цели. Сегодня еще один виновный понес наказание. Друг Виктора, с которым они меня изнасиловали в тот, самый первый раз. Здесь все было легко. Сторчавшийся урод все равно долго бы не протянул. Я просто помог ему. Небольшая передозировка, – и вуаля. Он захлебнулся собственной блевотиной. Собаке – собачья смерть. Жаль только, что к еще одному участнику той оргии я не могу так просто подобраться. Как и к Виктору, который становится все более и более влиятельным. Но я буду стараться. Когда-нибудь мой час настанет.

Глава 6

Даже мощная вытяжка не справлялась с сигаретным дымом. Завязать с никотином не получилось. Под сигарету как-то лучше думалось. Да и руки было чем занять. Перед глазами всплыли сухие факты из характеристики Василия. Менее подходящее имя для мужчины сложно было представить. Кто его так назвал? Вряд ли родители… Света подошла к окну, провела по нему пальцами, оставляя разводы, и слепо уставилась вдаль.

В характеристике из приюта мальчик характеризовался как склонный к побегу, неустойчивый, не признающий авторитетов ребенок. Однако при этом отмечался его высокий уровень интеллектуального развития и способности к обучению. Сухие факты, которые, в принципе, подтверждались дневником. Соответственно, тот, кто планировал взять под опеку ребенка, не мог о них не знать. А значит, мальчика изначально забрали не по доброте душевной. Ну серьезно, кто захочет себе сына с таким послужным списком? К четырнадцати годам у него было двенадцать приводов в милицию. Вряд ли бы такой ребенок стал чьей-то голубой мечтой. Очевидно, что мальчика забрали совсем из других соображений. И тут вставал другой вопрос… Был ли это единичный случай? Или же все было гораздо печальнее? Вот как о нем узнал тот же насильник? Ездил по детским домам и проводил кастинг? Ведь чтобы захотеть конкретно этого ребенка (Господи, даже думать об этом противно), нужно было его где-то увидеть. Разглядеть красоту… Это было случайно? Увидел, захотел, получил? Или же Василия нашли именно потому, что искали? Не его… Любого красивого беззащитного мальчика для нужд вот таких вот… тварей? Не было ли это поставлено на поток? Девяностые… Произвол… Могло случиться все, что угодно.

И еще один важный факт: имя опекуна. Разумовский Виталий Станиславович. В этом месте дневник Василия не вязался с официальными данными. Он называл своего насильника Виктором. Хотя… Вряд ли бы какая-нибудь шишка оформляла опекунство на себя. Был ли этот Разумовский прикрытием для более влиятельного человека? И знал ли этот «он», на что обрекает ребенка? Отомстил ли ему Василий?

Света оторвала взгляд от окна и потерла виски. Часы на духовом шкафу показывали второй час ночи. В шесть ей вставать. Нужно поспать. Четыре часа лучше, чем ничего. Две таблетки успокоительного, и она отключается.

Будильник, душ, овсянка… В качестве музыкального сопровождения – Вагнер. Эти немцы знали толк в музыке… Джинсы и черный свитер. Сегодня не намечалось никаких тусовок у высокого руководства, поэтому кэжуал – наше все. Света замерла у зеркала, поправляя ирокез. Что ее ждет сегодня? С некоторых пор ее устоявшаяся размеренная жизнь стала совершенно непредсказуемой. И ей это абсолютно и совершенно не нравилось. Ни один врач не любит сюрпризов. Ну, разве что такой извращенец, как она… Моль порой любила бросить вызов науке, или поломать голову над какой-то невыполнимой задачей. Она любила риск, любила борьбу, любила нестандартные ситуации, когда ее мозг работал на грани возможностей, любила феерическое чувство победы, когда вытаскивала тех, на кого другой врач махнул бы рукой. Но гораздо спокойнее было, когда все шло по заранее продуманному плану.

Света накинула пальто, поправила обувь в шкафу, сгребла с полки ключи от машины и вышла из дома. Не успела дойти до кабинета, как ей навстречу выскочил дежурный врач.

– Светлана Юриевна… Тут к нам из полиции опять нагрянули. По поводу нашего безымянного. Хотят его допросить, а я не знаю… Пускать, нет?

– Пригласите их ко мне, – она насторожилась, впрочем, никак не выказывая своего состояния.

– Его…

– Простите?

– Его. Он один. Капитан… Забыл, как зовут. То ли Кучкин, то ли Ручкин.

– Ну, значит, пригласите мне этого Кучкина-Ручкина. Глядишь, до обхода успеем, – пробормотала Света, поглядывая на часы. – Как ночь?

– Без происшествий. Зашили голову одному пьянчуге, да и все, пожалуй.

– Зачем принимали с такой травмой? Мы им что, травмпункт? – изумилась Моль.

– Вы это, Светлана Юриевна, в приемном покое уточните. Второй раз на моей памяти такое непотребство.

– Ладно, Михаил Борисович, разберемся. Главное, что тяжелые все идут на поправку. Туфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Михаил Борисович кивнул и постучал по дверному косяку, для пущей надежности.

Света даже не успела переодеться, как в дверь кабинета постучали.

– Здравствуйте. Мне бы с заведующей поговорить, – отрапортовал смешной рыжий парень. Кучкин, что ли?

– Это я. Ильвес Светлана Юриевна. Вы по поводу нашего безымянного, насколько я понимаю…

– Совершенно верно. Мне бы допросить гражданина… Расследование в полном разгаре.

– По какому поводу допросить?

– Ну, так он же пострадавший… Мы, вот, расследование ведем. Следственные действия проводим. В той аварии четыре человека пострадало. Один погиб. Нужно привлечь виновного к ответственности.

Да, Света была в курсе, что Василий пострадал не один. Машина въехала в толпу людей, ожидающих сигнала светофора между двумя полосами оживленной дороги. Помимо мужчины к ним было доставлено еще три женщины, которыми занимались другие врачи. Она, как всегда, взялась за самого безнадежного.

– Опросить пациента сейчас не представляется возможным. Он совсем плох. Только вчера парня перевели из реанимации, и то, только потому, что она переполнена.

– Но как же… – растерялся страж правопорядка.

– Вы можете опросить целую кучу народа. Сдался вам этот мальчик! К тому же, у него явная травматическая амнезия. Он и имени своего вспомнить не в силах, не говоря уже о фактах происшествия.

– Тогда нам нужно установить его личность… – почесал в затылке рыжик.

– Вот и устанавливайте. Мне тоже его личность – о, как важна! – радостно кивнула Света, широко расставляя руки. – Знаете, сколько он уже задолжал за лечение? Лекарства нынче дорогие, а мы даже не в курсе, кому предъявлять счет!

Улыбка полицейского несколько потускнела. Ага, дружок, а ты как думал? Придется попотеть…

– Тогда мне нужны какие-нибудь приметы… Описание внешности…