Горячий Декабрь - Лакс Айрин. Страница 13
Моя…
Не просто импульсивная и жаркая. Огнище, блять. Просто огнище!
Удивился. Загордился. Возбудился.
Моя женщина!
Посмотрел на дежурного.
– Перешли мне. Живо! – назвал свой номер.
Это видео должно быть в моей коллекции. Только МОЯ такое отчебучить могла, не без помощи своей подружки, конечно. Но все же…
Еще бы платье было подлиннее! А то все на нее пялились!
Это платье…
Я хорошо помню. И платье, и секс, и то, как оттраханная, сытая Мартишка согласилась от этого платья избавиться.
Но не избавилась. Так, что ли!
Оставила.
Ебать-ебать, какое оно короткое!
Какая она в нем секси-зажигалочка… Девочка просто! Девчуля моя тонкая… Сколько лет в браке, ребенок есть, а она до сих пор на фигурку тонкая и такая ладная, что член привстал и начал жестко таранить ширинку, долбить в нее концом, словно молот в наковальню.
Кипяток по венам.
Резкий выброс желания.
Мне нужна эта женщина. Немедленно.
Глава 8
– Выпускай, – скомандовал я. – Прямо сейчас. Если будут проблемы с генералом, живо сигналь. Разберусь…
– Пройдемте! – просиял, как начищенная пуговица, мент.
Казалось, морально был готов. Увидеть с женушкой.
Знал же, в каком она виде.
Но как увидел, чуть не поперхнулся.
Сидит, красоточка, на кожаном диване начальника ментовки, неспешно чаек потягивает. С подгоном в виде шоколадных конфет на блюдечке. Знаю, что выбрала она, как всегда, те, что с вафельками, или батончики хрустящие.
А ножки… Ножки длинные. Щиколотки узкие, икры точеные… Как люблю, когда эти ножки на моих плечах, а крошка течет, принимая на всю длину эрекции.
Интересно, на ней колготы или чулки? Кажется, все-таки колготы, потому что не видно кружевного края чулка.
Но какое же, блять, короткое это платье. Тряпочка просто. Едва писю прикрывает, крошку мою…
А попка-то, видимо, на порку напрашивается. Хорошую… Зачем такое платье надела?!
За спиной послышался звук шагов и дыхания. Дежурные замерли.
– Домой поехали, – предложил я жене мирно.
Игнор. Ноль внимания.
От смеси возбуждения, ревности и душащего желания обладать, проучить едва соображал. Как только на человеческий разговор вывел, не знаю. Чего мне это стоило – титанического напряжения всех мышц и силы воли, собранной в мощнейший кулак.
Однако, когда Манюня мимо меня протискивалась, едва не сорвался.
Ее грудь чиркает об меня провокационно – пылать начинаю.
Бедра к бедрам – выдержка оплавилась.
Острый, с вызовом, взгляд.
Глаза в глаза – аврал.
Понимаю, что, если задержимся, кабинет начальника пострадает не от погрома, а от выброса мощнейшего сексуального напряжения.
У нее дыхание частое и, готов поспорить, соски торчком…
С гудящей головой, зудящим стояком я все-таки выдержал пытку дорогой. Когда вызвали такси, произвели рокировку, отправил на такси Волка восвояси, отвез подругу Ритку до дома. Поднялся следом за женой, которая упрямо за сковородкой отправилась.
Блинной.
Блинами меня с утра порадовать захотела? Я только «за». Сам же готов ее крошку, щелочку узенькую, сегодня порадовать, начинить хорошенько первоклассными оргазмами.
Как только сел в тачку, жена – рядом. Я мгновенно потянулся к ней и руками, и сердцем, и членом торчащим, но к щеке прикоснулся холодный металл.
Дно сковороды крепко прижалось к лицу.
– Гоша. Станешь меня в машине лапать, сковородкой получишь, – пригрозила Манюня, держа сковородку у моего лица.
– Уверена, что это блинная сковородка? Какая-то она слишком здоровая… Будто чугунная! Манюнь…
– Цыц! – зашипела, крепче прижав дно сковородки к моей щеке. – Какая рожа у нахала, такая и сковородка.
– А я по твоей крошке соскучился. Приласкал бы… Завел с полуоборота и довел до финала…
Манюня задрожала и отвернулась, но задышала чаще.
Покачала головой в знак отрицания.
– Значит, в машине нельзя.
– Нельзя.
Ок, в машине нельзя.
Я тебя в коридоре сразу же отлюблю, как следует…
Мартина сидела напряженная, в салоне висела густая тишина. Разумеется, потренькивало радио, но эти раздражающие звуки не значат ничего, когда между мной и Манюней – пустота и не сказано ни одного слова.
Перебираю в голове темы для разговора. Все кажутся не особо удачными. На каждой из них можно напороться на сложную тему: Людка, я и все то, что услышала Мартина.
Так, может быть, и игнорировать не стоит?
– Как тебе пришло в голову машину сжечь?
– Ха, переживаешь, что дорого ремонт встанет? Такой пожар… Думаю, тебе новую машину купить придется. Может быть, еще шубу. Для Шиловой-Ситцевой Людмилы Евгеньевны.
Вот не зря у нее фамилия двойная, по бывшему мужу еще. Двуличная подруга, такая же двуличная, как ее фамилия. И Шилова, и Ситцева, называйся, как угодно! Так и в дружбе она поворачивалась той стороной, которой выгодно.
– Купи шубу. У Людмилы уже не новая. Порадуй ее, она в ответ тебе сосать будет усерднее!
– Манюнь, прекрати! – добавил мирно. – Оставим эту тему. Давай о другом? О нас…
– Давай оставим, – согласилась Мартина и крепче сжала пальцами ручку сковородки.
– Я по тебе жесть как соскучился! – признался. – Когда у нас секс зажигательный был в последний раз? Помнится, раньше тебя с моего члена снять невозможно было, объезжала до седьмого пота. А сейчас все на бегу и кое-как.
– Значит, тебе не хватает секса?
– Внимания твоего – тоже.
– А я что, по-твоему, мало внимания уделяю? Я работаю, занимаюсь сыном, его уроками, школой, секциями… Я убираю, стираю, готовлю… Это, что ли, не внимание?
– Это быт, бля. Где тут внимание к своему мужику? Где вот это все – кошечка, готовая пошалить? – в горле пересохло. – Вспомни, как иногда было! Вспомни! Одежду друг с друга срывали… А пятничные минеты? Еба-а-ать! – шумно выдохнул. – Всегда меня с порога ласкала, всасывала до глотки… Блять, идеально же!
– У нас семилетний сынишка. Что, мне при нем тебе сосать, извращенец?!
– Вот. Все твои отговорки. У нас сынишка. У нас работа. У нас заботы… – усмехнулся горько.
– Ох, посмотрите-ка на этого обделенного вниманием! Сам когда мне последний раз цветы дарил?! – вскинулась Манюня.
– На прошлой неделе.
– Что?! Врешь же! Не было такого!
– Кто, по-твоему, тебе букет пионов на работу прислал? Я, блять! Я!
Лицо Мартины изменилось. Воинственное выражение лица пропало, уступило место растерянному. Она как-то по-новому на меня посмотрела, с интересом, думая, так это или нет.
– Был букет. Но без подписи. Только сердечко в пустой открытке.
– И тебе это ничего не сказало?!
– Простите, по каракулям личность не определяю.
– Этот букет был точь-в-точь такой, какой я подарил тебе первый раз. А ты и этого не заметила. Ни намеков, ничего не замечаешь! Только носишься и носишься, как заботливая мамочка, а тем временем твой мужик в кулаке гоняет. Тьфу! Стремно… Пиздец как стремно… Устал я от тебя добиваться активности, Мартина. Ты же не только мать и хозяйка, но жена и любовница в постели…
– Я устаю.
– И почему ты устаешь? Самостоятельная, хозяйственная… Сама взвалила на себя многое! Вцепилась и не отпускаешь то, что может спокойно делать другой, например, нанятый спец.
Повисла тишина. Мартина прижала сковородку к груди, как сиротинушку.
– Все плохо. По-твоему, все плохо! – вздохнула она и тряхнула огненными прядями. – А я, между прочим, хотела вечер провести вдвоем. Белье купила эротическое.
Я чуть слюной не подавился. Задышал еще чаще!
– Покажешь?
– Покажу, – согласилась Мартина.
– Я тебя затрахаю сегодня. И в белье, и без белья…
– Только один вопрос. Ты…
Жена замялась.
– Нет, наверное, плохая затея… Забудь. Просто отвези меня домой, и я лягу спать.