Меня не изгнать I (СИ) - Котовский Б.. Страница 9

Интересная теория. Ни опровергнуть, ни подтвердить я ее не мог.

— Не знаю. Возможно. И все же, кое-какими знаниями я владею.

— Допустим. Расскажи, как ты… — она умолкла на мгновение, словно подбирая слово, — переродился?

Я задумался ненадолго, вспоминая как все происходило. Благо, память была так свежа, словно это было пять минут назад, простите за каламбур. И тут мне на ум пришли стихи какого-то неизвестного поэта, чьи стишки я видел в одной социальной сетке. И почему-то именно сейчас они пришли мне на ум. Я откашлялся.

— Сначала будет тьма, а после страх и вязкое пространство, словно студень, кошмар от первородного греха. Из духоты подпольных порно-студий дойдет молва: "вот бог, а вот порок", добавив удивления во взгляде сокрытых глаз утробой. Будь готов к рождению, как следствие — проклятьям. А дальше будет жизнь с дерьмом на вкус, на ужин — экзистенция на блюде, прогорклый поцелуй супружьих уст. А дальше — смерть. А дальше? Видно будет, — закончил я. Повернув голову, увидел, что Мия остановилась и смотрела на меня с удивлением и… тоской? Грустью? Тяжело было сказать, но внутренне я догадывался, почему так.

— Задел за живое? — спросил я. — Извини, не хотел.

— Все нормально. Вильгельм часто любил читать мне стихи, — она кивнула головой и начала идти, выравниваясь со мной. — Задел за живое, говорит. Некроманта. За живое. Далеко клоунский носик и шапочку спрятал?

Я сделал вид, что обыскиваю себя, пощупал заднике карманы, рубаху, вывернул все что мог наизнанку.

— Потерял, кажется.

— Ничего, — отозвалась Мия, — в городе новую купишь. — Она помолчала некоторое время. — Красивые стихи. Правда не поняла значение некоторых слов. Например «порно-студень». Что это?

Господь милосердный, почему именно за ЭТО слово?

— Это место, — начал я, ощущая небольшую неловкость, — в котором… эээ… запечатлевают в двигающихся картинках, как я тебе уже объяснял, как люди занимаются сексом.

Ее бровь поползла вверх.

— Зачем?

Я ощутил, как к моему лицу стала приливать краска. Несильно, но начала.

— Чтоб потом другие люди… могли на это посмотреть.

— Зачем?..

— Чтобы самоудовлетворить себя, — сказал я, скривив гримасу и сделав однозначный жест рукой ниже пояса.

Она откашлялась.

— А почему нельзя сходить в бордель? Снять себе женщину или мужчину на ночь и не заниматься ерундой?

— Дорого. Незаконно.

— НЕЗАКОННО? — подчеркнула Мия.

— Ну, да.

— То есть, у вас изобрели двигающиеся картинки, а снимать налоги с распутниц — нет?

— Как-то так, — ответил я.

— Воистину, странное место. Мне не нравится.

Я рассмеялся.

— Мне тоже многое что там не нравилось.

Какое-то время мы шагали молча. Вдалеке уже виднелись каменные стены города и башни, на которых горели факела и туда-сюда сновали стражники с луками и арбалетами. Надо же, еще и разные специализации выбрали.

Но тут я услышал, как по правую от меня руку в кустах что-то заворошилось. Шуршало долго, неуклюже, пока наконец из кустов не вывалился какой-то хрен, одетый в тряпье. Весь перемазанный грязью, лицо такое, будто три недели не просыхал от дедовской самогонки.

— Стоять! — Крикнул он.

— Стою, — отозвался я.

— Гоните все драгоценности, что у вас есть, иначе почикаю!

— Ты совсем свое место перепутал, плебей? — Возмутилась моя спутница. — Ты знаешь кто я такая? — Она сделала шаг вперед из-под кроны дерева на лунный свет. И в этом свету, мама дорогая… какая женщина…

— Да хоть шлюха из самого дорогого борделя Измундии, — гаркнул он и сплюнул ей под ноги. — Гони вещички!

Я увидел, как в ее глазах полыхнули зеленые огоньки и тут же взял ее за запястье. Странное чувство, словно что-то щекотало у меня за затылком в районе мозжечка не давало покоя с тех пор, как это чудо вывалилось из зарослей.

— Слушай, дружочек, — начал я, тоже выходя к нему на свет, — валил-ка бы ты по добру по здорову. Вон, гляди, стража стоит, я щас крикну громко, а ты поверь, я могу, они из тебя в тот же миг дикобраза сделают. Сечешь?

— Ох, сука, ебись ты в три прогиба, — ответило мне это чудо, от которого разило блевотиной, перегаром и дерьмом. Ей богу, запах Мии с ее крыжовником и сиренью мне казался райской усладой. — НЕ ХОЧЕШЬ ПО-ХОРОШЕМУ, ЗНАЧИТ ЗАБЕРУ САМ! — рявкнул он и кинулся в мою сторону. Ощущение зуда под мозжечком стало настолько невыносимым, что хотелось разодрать себе череп, но не до того мне было. Ой как не до того.

Я уж приготовился обороняться. Ну там, какую-нибудь стойку занять, в идиотском стиле Джека… простите, капитана Джека Воробья. Да не понадобилось.

Нападавший, вскарабкиваясь из своих дебрей, с которых вылез, уже на тракте, споткнулся, комично раскинул руки, из-за чего его ржавый ножичек вывалился из рук. Он упал, наткнулся горлом на свое оружие, схватился за него руками, хрипя и булькая, как карасик, которого вытащили из речки на сушу. Он зажимал рану руками, пытаясь остановить кровотечение и не додумался ни до чего лучше, чем вытянуть нож из горла. С мерзких хлюпаньем он это сделал и тут же стал таков.

Мы стояли молча. Странная картина. Страннее она стала в тот момент, когда из леса вывалился медведь, подбежал к худощавому телу, схватил зубами за живот и поволок обратно, но на полпути его за шкуру схватила огромная птица, напоминавшая какого-то отдаленного родственника дракона и шуранула в другую сторону.

Медведь ревел, пытался отбиться лапами, но мужика изо рта не выпускал. Горячая кровь струилась из мужика, из спины медведя и чуть ли не ручьем текла на землю, оставляя огромные пятна.

Делая крутой вираж, это летающее нечто пролетало мимо стен замка, свернуло в сторону дремучего высокого леса, который отчетливо выделялся на фоне всего остального пространства, но, не успев скрыться из виду, получило огромный снаряд прям промеж лопаток из баллисты. Дальше была сцена из «Крутого Пике». Бройлер-747 стремительно стал терять высоту, пока не рухнул где-то в лесу с громогласным «шмяк», отзвук которого покатился по округе.

— В ДЕСЯТКУ! — донеслось до меня со стен гарнизона.

— Сука, да чтоб ты так каждый день стрелял, когда гоблины прут, паскуда!

— Давай-давай, гони сюда свои монетки!

Мы стояли плечом к плечу. Лицо Мии выражало странные чувства. Подозреваю, что мое было примерно таким же.

— Часто тут у вас такое? — озадаченно спросил я ее.

— Уж точно не каждый день.

Интерлюдия 1

В кромешной темноте, где нет ничего, была сущность. Ни существо, ни божество. Сгусток энергии. Тяжело сказать, была ли сущность единой с той темнотой, в которой обитала, жила ли в ней или она и являлась необъятной тьмой.

И сейчас эта сущность была занята тем, что наблюдала за мужчиной, что воскрес вдали от своего дома, совершенно на другой планете и даже в другой вселенной. Она наблюдала за ним исподтишка, если можно так выразиться.

Если вообще про то, что никто не видит можно так сказать.

Также она наблюдала за женщиной. Здешней женщиной, что родилась в могучем роду в другой стране, но была изгнана за свои способности и нашла пристанище там, где не чуждыми являлись ее навыки. Напротив, даже пользовались спросом. Вот только не дало это ей ни титулов, ни привилегий.

— У НЕГО БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ СТАТЬ КЕМ УГОДНО ИЗ ТОГО, ЧТО ЕМУ ПРЕДЛАГАЛОСЬ, — говорил один голос.

— ты абсолютно прав, милый волк, — отозвался второй голос.

— И ОН РЕШИЛ ПУСТИТЬ ВСЕ НАСМАРКУ? ПОЧЕМУ ТАК, ОВЕЧКА? Я УБИЛ ЕГО. ЖЕСТОКО УБИЛ. А ЗАТЕМ МЫ ДАЛИ ЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ, О КОТОРОЙ МНОГИЕ МОЛЯТ И ДНЕМ, И НОЧЬЮ. УХОДЯТ В ГОРЫ, В ДРЕМУЧИЕ ЛЕСА, НО МЫ ЛИШЬ ЗАБИРАЕМ ИХ. МЫ НЕ ВЫПОЛНЯЕМ ИХ ПРОСЬБ И ЖЕЛАНИЙ. ЧТО С НИМ НЕ ТАК?

— возможно, он ничего не знает о нас. как и не знает о том, как работает вселенная. чем он тебя заинтересовал, волк?

— ОН СЕР. НИЧЕМ НЕ ПРИМИЧАТЕЛЕН. Я ДУМАЛ, ЧТО ЭТА СЕРОСТЬ ЗНАЧИТ, ЧТО В НЕМ МОЖЕТ ТАИТСЯ ЧТО-ТО МОГУЩЕСТВЕННОЕ. ЧТО В НЕМ ТОЖЕ МОЖЕТ БЫТЬ ЗВЕРЬ.