Дядя самых честных правил 6 (СИ) - «Котобус» Горбов Александр. Страница 29

— Вот там, — указал Лукиан на него, — и стой, а мы здесь сядем.

Эти двое устроились на лавке и принялись читать мне лекцию на два голоса.

— Вспомни, что почувствовал на той дуэли. Понравилось тебе?

— Ещё бы! Я знал всё, что происходит вокруг, и мог любую магию возле себя поменять.

— Вот! — Лукиан поднял палец. — Запомни, отрок, это и есть настоящий Талант. Всё остальное, заклятья да прочая волшба, лишь тень настоящей магии.

— Называется «Колодезь чудес», — добавила Марья Алексевна.

— Колодезь, — кивнул Лукиан. — И ты до самого дна нырнул. Ещё бы чуть-чуть, и обратно не всплыл больше.

— Даже мы, — княгиня кивнула на монаха, — туда не ныряем. Моих сил хватит минут десять там быть, он полчаса может. А ты через три минуты сгоришь.

— Даже пепла не останется. В общем, ты понял — нельзя так делать.

Я вздохнул и опёрся спиной о столб.

— Делать-то мне что? То говорите «настоящий Талант», то «нельзя». Заклятиями пользоваться?

— Ты дослушай сначала, потом уже спрашивай, — Марья Алексевна погрозила пальцем. — Ишь, быстрый какой.

— И внимательней слушай, а не торопись. Ты до дна нырнул, чуть не задохнулся. А надо по чуть-чуть нырять. Сначала на вершок. Потом на два. А там, глядишь, научишься и глубоко плавать.

— Контролировать учиться будешь, насколько в Колодезь опустился.

— Прямо сейчас и начнём.

Они разом заулыбались. Будто вспомнили своё обучение в молодости, не слишком приятное, и теперь собирались отыграться на мне.

Первым уровнем, который я стал осваивать, стало ощущение угрозы. Я закрывал глаза и должен был ощутить летящий в меня магический всполох. Если замечал его, то он врезался в столб, а если нет, то в меня.

Ну и намучался я с этим Колодезем! Раз за разом пытался погрузиться в него, «на вершок», как говорила Марья Алексевна. Сначала с трудом, потом легче, а затем главной проблемой стало не вываливаться из нужного состояния. Без того всеведения, что было на дуэли, всего лишь ощущая направленное на меня колдовство.

Я не заметил момента, когда рядом появился Мурзилка. Кот прошёлся вокруг, залез на столб за спиной и уселся на самом верху. Мне сразу же будто полегчало, а упражнение пошло как по маслу.

— Ты смотри, Марья, он ему помогать вздумал.

— А ну перестань, рыжий негодник! Костя сам должен!

Мурзилка фыркнул, спустился на землю и важно прошествовал к лавочке, задрав хвост. С царственным видом запрыгнул между княгиней и монахом и разлёгся там, уставившись на меня зелёными глазами.

— Ещё раз, отрок.

Закрыв глаза, я «нырнул» в Колодезь Таланта. Не успев привыкнуть к изменившемуся восприятию, ощутил летящий всполох и отступил в сторону. Бух! Столб задрожал от магического удара.

— Вроде минуту продержал? — Лукиан глянул на княгиню.

— Меньше, — сварливо буркнула Марья Алесевна. — Всплывает, как покойник в половодье.

— Будешь каждый день тренироваться, — строго посмотрел монах. — Если постараешься, лет через пять сможешь постоянно держать контроль.

— Постоянно⁈

— А ты как думал? Я даже когда сплю, контролирую, чтобы на меня не напали внезапно.

Мне, честно говоря, не поверилось. Но Марья Алексевна согласно закивала:

— Всё время, Костя. А во сне так особенно.

Ну не знаю. Я за неполную минуту уставал так, будто камни таскал весь день, а эти изверги хотят круглосуточного контроля. С другой стороны, если я освою эту технику, меня ни одна вражина не сумеет достать.

— Ну и чего ты стоишь? Давай, пробуй ещё раз, — потребовала княгиня.

В общем, до самого вечера эта парочка издевалась надо мной. Но толк, к моему удивлению, был — к концу занятия «нырять» я мог на целых три минуты.

Единственный, кто мне сочувствовал, так это Настасья Филипповна. Заметив мой усталый вид, она приказала истопить баню, а затем накрыла в библиотеке стол с самоваром и пирогами и принялась отпаивать меня чаем с травами.

— Может, бросил бы ты эту дурную волшбу, Костенька? Вон, на тебе лица нет, бледный весь. Ты своей смолвандой лучше размахиваешь, ажно девице больной ноги сделал. Эти, — старая орка махнула рукой, — только убивают, а дельного ничего не могут.

В этом я не мог не согласиться с ключницей. Таланты отлично разрушали, крушили и ломали, но созидать что-то новое могла только деланная магия.

На следующий день из Добрятино приехали Сашка и Пётр. Добрятниковы благословили их, договорившись устроить свадьбу через месяц. Помолвленным оставалось съездить к родне Боброва и получить благословение с той стороны.

— Костя, будь другом, поехали с нами, — принялся упрашивать Бобров, видя, что мне не особо хочется покидать Злобино.

— Без меня никак?

— Ты мою родню не знаешь, — вздохнул Пётр, — я бы вообще к ним не ездил. Но если без разрешения женюсь, отец меня не только наследства лишит, но и из рода выгонит. Мы невесть какая родовитая фамилия, а не хотелось бы её потерять.

— А я тебе обязательно нужен?

— Да задавят они меня. Развопятся, что не ту невесту выбрал, что богатую надо. Сашке начнут гадости говорить, она не сдержится. А она, сам знаешь, за словом в карман не полезет. Выйдет скандал, и отец вообще запретит мне жениться на ней. Да ещё начнут из принципа жизнь портить, в отместку.

— И ты хочешь, чтобы я прикрыл тебя?

— Вроде того. У тебя авторитет есть, Талант имеется. Ты с отцом с моим поговоришь, расскажешь, что Павлово даёшь мне в управление. Он против тебя и слово сказать не сможет.

— Ладно, согласен. Не бросать же тебя, в конце концов. Собирайтесь, и завтра поедем. Кстати, а куда именно?

— Тут недалеко, — махнул рукой Бобров, — под Рязанью. Вёрст двести, не больше.

Глава 20

Рыбное

Двести вёрст Боброва обернулись в почти триста по отвратительным раскисшим дорогам. Кое-где приходилось ехать в объезд, а где-то вытаскивать дормез с помощью Знаков из холодной осенней грязи. Честно скажу, временами мне хотелось придушить Боброва вместе с его злосчастной роднёй. Мрачный Киж тоже настроения не добавлял, но он специально поехал на козлах вместе с возницей и всю дорогу старался не попадаться мне на глаза.

На полдороге на Сашку напал мандраж перед встречей с новыми родственниками. Она усердно переживала всю дорогу и сидела с таким хмурым видом, что можно было смело назначать её генерал-прокурором. Периодически она нападала на меня с вопросами, которые её особенно мучили.

— Константин Платонович, а как же моё обучение?

— А что твоё обучение?

— Ну вот я замуж выйду…

— Так.

— Как тогда учиться? Вы же нас ещё в Павлово отправляете, каждый день не наездишься.

— И что? Как ты училась, когда я на войне был?

— Это другое, Константин Платонович. Вы учебник оставили, наставления всякие. Тем более я не одна была, а с Таней. Мы вдвоём сложные упражнения разбирали.

— А теперь у тебя другой период и новая задача. Научиться работать самой, проявить фантазию и находчивость. Без этого тебе не прыгнуть вверх.

— Но…

— Всё что нужно: задания и книги — я выдам. Будешь регулярно приезжать и разбирать накопившиеся вопросы. Кстати, у тебя же под рукой будет наш телеграф, — я улыбнулся, — освоишь мою азбуку и хоть каждый день спрашивай.

Рыжая кивнула и тяжело вздохнула.

— Грустно от вас уезжать, Константин Платонович. От Тани, от Марьи Алексевны, от Настасьи Филипповны, от Дмитрия Ивановича… А может, ну его, это Павлово, Константин Платонович? Будем с Петей у вас жить, в Злобино. Вы же нас не выгоните?

— Сашка, Сашка, — я покачал головой, — нельзя отменить взросление. Тебе пора вставать на крыло, чтобы стать настоящим магом. Действовать самой и принимать решения. Мне тоже жаль расставаться с тобой, но уверен, что это пойдёт тебе на пользу.

— Таню вы не выгоняете, — с лёгкой обидой буркнула Сашка.

— Если ты не заметила, она сейчас не в Злобино. У неё свой путь, даже сложнее твоего.