Дядя самых честных правил 6 (СИ) - «Котобус» Горбов Александр. Страница 35

— Соберись, отрок. Мне до вечера ждать, пока ты соизволишь выполнить упражнение? Зовёшь и чётко говоришь, что делать. Вертеп исполняет приказы буквально.

Вздохнув, я мысленно произнёс: «По моему хотению, по моему велению, Божедомский вертеп, сбей бутылку с камня».

Я не был готов к тому, что произошло. Земля вокруг булыжника зашевелилась и из неё полезли руки. Четыре из них сцепились пальцами, подхватили пятую и подкинули вверх. В полёте мёртвая кисть ударила по бутылке, сделала сальто и показала Лукиану неприличный жест.

— Ах ты зараза! — он топнул ногой.

Руки помахали мне ладошками и тут же закопались обратно в землю.

— Отрок, я был о тебе лучшего мнения, — монах обернулся ко мне. — Показывать гадости вертепом — это неуважение к учителю!

— Отец Лукиан, — я поднял ладони, — ничего такого я не приказывал. Вот ей-богу, даже в мыслях не было.

Монах обиженно засопел.

— Занятие закончено, отрок.

Он развернулся и пошёл к дому, всем видом показывая возмущение. А мне оставалось только чесать в затылке. Магический конструкт с чувством юмора? К такому выверту некромантии жизнь меня не готовила. В любом случае, иметь шаловливые ручки в запасе — настоящий козырь. Интересно, а как они вылезают из каменного пола?

На следующий день Лукиан не трогал меня с занятиями. Так что я со спокойной душой занялся телеграфом. Прохор изготовил в мастерских комплект деталей для пяти пар приёмников-передатчиков, и я полдня возился с ними в кабинете. Нарисовал Знаки с Печатями, собрал и проверил. Заодно прикрутил систему от копирования: если кто-то сунется и попробует разобраться в магических связках, внутренность прибора просто выгорит. Добавил мелкие правки в документацию и вынес вердикт — можно запускать производство.

Так что на обед я спускался с лёгким сердцем: дело шло семимильными шагами. Сейчас подберу из крепостных парней потолковее и начну их учить передавать сообщения моей азбукой. А там к весне, глядишь, и запустим с Шешковским первую линию связи между двумя столицами.

Из задумчиво-мечтательного настроения меня вывел незнакомый голос. Из гостиной доносился приглушённый разговор: Марья Алексевна что-то рассказывала на французском, а ей неразборчиво отвечало меццо-сопрано. Голос был молодой, мягкий и очень женственный. Кхм, кто бы это мог быть? Вроде бы княгиня не предупреждала, что ждёт гостей. Так-так, посмотрим, кого это принесло с визитом в Злобино.

— Добрый день, сударыни!

Я вошёл в гостиную, уже отремонтированную после разгрома. Всю мебель привезли из Мурома по заказу княгини, так что обстановка стала даже лучше, чем была. У окна на диване сидели Марья Алексевна и молодая женщина в дорожном платье. Шатенка с серыми глазами, точёным профилем и талией, затянутой в корсет. Высокая грудь, изящная шея, длинные тонкие пальцы. Да, без сомнения, старая дворянская порода. Хотя, судя по одежде, сударыня слегка стеснена в средствах.

— А, Костя, — Марья Алексевна улыбнулась мне, — как хорошо, что ты зашёл. Разреши тебе представить мадемуазель Агнес де Кюрис.

Девушка поднялась мне навстречу и присела в реверансе. Я поклонился в ответ и поцеловал протянутую руку.

— Heureux de vous voir à Zlobino, Mademoiselle.

— Ах, не стоит утруждать себя, сударь, — она улыбнулась, — я стараюсь говорить в России по-русски. Мы ведь не в Париже, а мне нужна pratique de la langue.

— У вас отлично получается, сударыня, а французский акцент почти незаметен.

Мы немного поболтали втроём. Обычная светская беседа: погода, дорога, Москва, откуда приехала девушка и прочая ерунда. Агнес была мила, образованна и легка в общении. Вот только мне показалось, что она старается уйти от разговоров о Франции и Париже, будто эти темы ей неприятны. Впрочем, я не настаивал — что нового она может мне рассказать? Да и общие знакомые там у нас вряд ли найдутся.

Марья Алексевна пригласила Агнес отобедать с нами. За столом гостья легко нашла контакт с Ксюшкой и Сашкой. Лукиана она совершенно не заинтересовала. А вот Киж проявил к гостье неподдельный интерес. Бывший поручик принял охотничью стойку и начал забрасывать её комплиментами и взглядами. Но, увы, ему ничего не обломилось — с улыбкой девушка отвергла все попытки ухаживания, добавив немного лёгких колкостей. Кижа это ничуть не расстроило, и он упорно продолжал осаду.

— Костя, — княгиня тронула меня за руку, — а не уделишь ли нам с Агнес немного своего времени? Есть некоторое дельце, которое надо обсудить.

— Конечно, как я могу вам отказать, Марья Алексевна.

Так что после обеда я приказал подать кофий в кабинет и пригласил дам посетить мою берлогу. Интересно, что княгине от меня понадобилось вместе с француженкой? Какая-то услуга? Помощь в решении деликатного вопроса? Ладно, не буду забивать себе голову — сами всё расскажут и сами всё попросят.

— Итак, — я устроился за рабочим столом, — что вы хотели обсудить?

На пару секунд я встретился взглядом с девушкой. Кажется, она рассматривала меня с большим интересом.

— Мадемуазель Агнес прибыла по моему приглашению, — Марья Алексевна незаметно подмигнула мне. — У неё отличные рекомендации от моих добрых знакомых. Если ты одобришь, она станет наставницей по Таланту для Ксении и Тани.

Глава 24

Дела домашние

— Могу я увидеть ваши рекомендательные письма, сударыня?

Агнес встала и с улыбкой подала мне стопочку бумаг, перевязанных розовой лентой. О как! Миленько. А от бумаги ещё и чувствуется запах духов. Кажется, сирень и что-то ягодное, свежее и кисло-сладкое. Но не стоит отвлекаться, посмотрим, что там пишут. Ага, рекомендации от кого-то из младшей ветви Шереметевых и неизвестной мне Свиньиной. Пишут, что добра, знает дело, никаких нареканий, скромное поведение и всё такое. Ещё десяток рекомендаций, когда она по несколько недель подменяла постоянных учителей.

Я бросил на девушку быстрый взгляд. Сколько ей лет? Судя по этим письмам, учит юные таланты она года три-четыре. А ей самой слегка за двадцать, может быть, двадцать пять, не больше. Не замужем, вынуждена работать, чтобы обеспечить себя. Без кокетства, но чуть-чуть строит мне глазки, не переходя грани приличия.

— Расскажите коротко о ваших умениях, будьте добры.

Она мгновенно подобралась. Взгляд стал строгий и внимательный.

— Да, Константин Платонович. В моих компетенциях обучение контролю Таланта, удержание внутренних резервов и базовые защитные практики. При необходимости могу дать начала атакующих чар и сложных плетений.

— А сами что можете продемонстрировать из атакующих заклятий?

Чуть насмешливо изогнув бровь, она улыбнулась.

— Всполохи, заклятья молний и «молоты».

Я сделал себе пометку — посмотреть, что за молнии она имеет в виду. Диего ничего подобного не показывала, да и среди моих противников никто не применял электрические разряды. Будет любопытно добавить себе в арсенал такой трюк. Если, конечно, эта барышня задержится в усадьбе.

— Хорошо…

Обернувшись, я дёрнул за витой шнур на стене и снова посмотрел на Агнес. Почему мне всё время кажется, что она кого-то напоминает? И каждый раз не могу вспомнить, кого именно.

— Скажите, Агнес, а какие у вас самой требования? К ученикам, проживанию и прочему.

Она пожала плечами.

— Ничего особенного, Константин Платонович. Я требую регулярное посещение моих занятий и прилежности в их выполнении. Что касается проживания… — девушка на секунду запнулась. — Отдельная комната, два часа в день свободного времени, раз в месяц возможность съездить в город за покупками. Будет чудесно, если вы позволите пользоваться вашей библиотекой.

В дверь коротко стукнули, и в кабинет заглянул орчонок Афонька.

— Вызывали, Константин Платонович?

— Позови Настасью Филипповну, — орчонок исчез, и я вернулся к Агнес. — Сударыня, давайте сделаем так. Вы задержитесь у нас на пару дней и проведёте завтра пробный урок. Я буду присутствовать и, если меня всё устроит, сделаю вам предложение о работе. Согласны?