Дядя самых честных правил 6 (СИ) - «Котобус» Горбов Александр. Страница 50

— Николай, ты…

— Сейчас! Сию секунду! Дуэль! Я требую удовлетворения!

Подбежали два других гвардейца и попытались урезонить своего друга. Но толку не было — Девиер закусил удила и требовал немедленной дуэли. На шум подошли другие гости, с интересом наблюдая за скандалом. А следом появился и старший Шереметев. За ним маячил сын, явно рассказавший о произошедшем конфузе.

— Константин Платонович, сейчас мой лекарь приведёт молодого человека в чувства, он принесёт извинения, — Шереметев выразительно посмотрел на Девиера, — и мы забудем этот неприятный инцидент. Вы согласны?

Я кивнул, и Девиер тут же заорал:

— Трус! Дерись со мной! Или я тебя на всю Москву ославлю! Трус! Баба!

— Уведите его! — зарычал Шереметев на его дружков-гвардейцев. — Что вы стоите?

Те и сами были не рады такому повороту дел. Насильно развернули Девиера и оттеснили прочь.

— Я сейчас с ним поговорю. Нет, каков наглец! Думает, если его отец любимец императора, то ему всё можно. Простите, Константин Платонович, в моём доме раньше не случалось подобных скандалов.

— Не стоит извиняться, Пётр Борисович, вы ни в чём не виноваты.

Киж прибежал на крики пьяного дурака, но, пока рядом был Шереметев, держался в стороне. Когда тот ушёл, проскользнул ко мне и подал бокал с шампанским.

— Выпейте, Константин Платонович. Хотите, я его зарублю после бала?

— Дмитрий Иванович, пристрелить хама я и сам могу.

Я взял бокал и сделал глоток, смачивая пересохшее горло.

— Так я тихо, чтобы никто не видел, — не унимался Киж.

— Забудь, Дмитрий Иванович. Сейчас его протрезвят, вставят мозги и заставят извиниться. Поверь, для таких, как он, это лучшее наказание.

Киж только пожал плечами.

— На мой вкус…

— Ты не слышал, что его отец приближен к императору? Помнишь, как тот относится ко мне? Не стоит дёргать тигра за усы.

— Ой, да ладно! Если вас сошлют в Сибирь — устроим побег на следующий же день. Вот тогда и в Египет поедем, на пирамиды посмотрим.

Интерес к древним гробницам всё-таки пересилил в Киже любовь к рябиновке, и он принялся уговаривать меня поехать в путешествие. Пока мы так болтали, на горизонте снова появились гвардейцы, Шереметев и Девиер. Последнего явно протрезвили то ли магией, то ли каким-то лекарством. Он больше не шатался, взгляд стал осмысленным, и только глаза налились кровью.

— Константин Платонович, — Шереметев еле заметно усмехнулся, — Николай Петрович хочет принес…

Девиер шагнул вперёд и выкрикнул:

— Вы трус! Думаете спрятаться за спину графа?

Он замахнулся, чтобы отвесить мне пощёчину, но я перехватил его руку и с силой сжал кисть. Мы сцепились с ним взглядами, и он зло прошипел:

— Дуэль! Сейчас!

Гвардейцы дёрнулись, чтобы остановить его, но было уже поздно.

— С удовольствием застрелю вас, сударь, — я подмигнул ему.

— Давно ждал возможности вас наказать, — он ощерился, показав жёлтые кривые зубы. — Пётр Фёдорович будет рад получить такой подарок на Рождество.

— Он получит вашу голову, — шепнул я и громко заявил: — Будем стреляться на «громобоях». Пётр Борисович, у вас есть комплект?

— Не ожидал такого поворота, он обещал попросить прощения.

Шереметев будто извинялся передо мной, пока мы шли к месту дуэли. Стреляться предстояло на очищенной от снега площадке за особняком. В окнах виднелись лица гостей, желавших поглядеть на схватку. Кому не досталось места — вывалили следом за нами, накинув шубы.

— Оставьте, Пётр Борисович. Боюсь, моего противника даже явившийся ангел бы не переубедил.

Киж, вызвавшийся быть моим секундантом, отмерил вместе с Измайловым дистанцию между барьерами и воткнул в замёрзшую землю две шпаги. Я размял пальцы, скинул с плеч полушубок и взял «громобой». Пистолет лёг в руку как влитой, холодя ладонь серебряными щёчками рукояти.

— На позицию!

Главное в такой момент — успокоиться и не думать ни о чём постороннем. Дышать глубоко и расслабить кисть.

Измайлов поднял руку с платком, секунду подождал и резко опустил.

Бумс!

Мой коронный выстрел от бедра пропал втуне. Магический заряд врезался в поставленный Девиером щит и разлетелся яркими брызгами. Что⁈ Он решил пойти против правил дуэли?

Стрелять в меня Девиер тоже не собирался. Он выбросил вперёд пустую левую руку, и с его пальцев потёк зарождающийся «молот». Дуэль должна была закончиться через секунду. Бесчестно, но с гарантированно смертельным исходом.

В голове взвыл сигнал опасности, и тут же время замедлилось, потекло жидким стеклом. Удержавшись от включения всех схем Таланта, как учил Лукиан, я не стал бросать в ответ заклятья. Вместо этого создал щит, только не возле себя, а точно перед моим противником.

Не успевший сформироваться «молот» врезался в преграду, вспыхнул ярким пламенем и ринулся обратно, на своего создателя.

— А-а-а! А-а-а-а!

Девиер заметался, охваченный огнём с ног до головы. Упал в снег и принялся кататься. К нему кто-то кинулся, пытаясь сбить пламя. Дамы, стоявшие в стороне, закричали от ужаса. И только Киж хохотал, глядя на горящего человека.

Глава 34

Карета

Девиера всё-таки смогли потушить. Обгоревшего, его унесли в дом под присмотром лекаря Шереметева. Лёжа на носилках, Девиер то стонал, то громко ругался по-французски.

Ко мне подошёл Иван Черкасов, флигель-адъютант императора. В его взгляде не было приязни, но и ненависти тоже.

— Николай Петрович поступил бесчестно, нарушив дуэльный кодекс, — сказал он с досадой, — и получил за это заслуженное наказание. Я донесу до его отца и дворянского собрания о произошедшем здесь. Честь имею!

Черкасов щёлкнул каблуками, развернулся на месте и ушёл. А меня взял за локоть Шереметев и повёл в особняк, на ходу качая головой.

— Кто бы мог подумать, Константин Платонович. Такой афронт! Так уронить честь дворянина! После подобной выходки его не примут ни в одном приличном доме, если выживет разумеется. Слава богу, что он не справился с заклятьем и сам пострадал от своего же удара.

Я постарался скрыть улыбку. Замечательно, что мой щит не заметили — подобный приём не стоит афишировать лишний раз. И кстати, надо придумать, как не попасться на подобный крючок самому.

— Как же вам повезло, дорогой мой. Такую удачу необходимо отметить самым решительным образом!

Стоило нам войти в особняк, как меня окружили гомонящие дворяне. Мужчины хотели пожать руку и поздравить с победой в поединке, дамы жаждали обязательно что-то сказать, а некоторые представляли своих дочерей. Подобное внимание оказалось утомительней любой дуэли, а ладонь мне чуть ли не отдавили до синяка.

Бобровы с трудом протиснулись через столпотворение. Взволнованную Сашку даже пришлось успокаивать, убеждая, что всё в порядке. А Бобров принялся спасать меня от навязчивых «поклонников»:

— Константину Платоновичу нужно прийти в себя! Дайте ему хоть глоток шампанского выпить! Прошу вас, дайте отдышаться человеку! Расступитесь, судари и сударыни, расступитесь!

Он ловко раздвинул толпу, позволив мне вырваться из цепких рук общества.

Чуть позже состоялся разговор с Шереметевым. Он вручил мне коробку с парой «громобоев», из которых стрелялись на дуэли. Один целый, другой слегка обожжённый, с оплавленными щёчками на рукоятке.

— Возьмите, Константин Платонович. Пусть останутся у вас на память об этом поединке. Ей-богу, вы отличный стрелок! Я видел, как вы лихо пальнули. Если бы этот дурак не вздумал прибегнуть к магии, вы бы прострелили ему руку.

Я не стал отказываться. В крайнем случае два лишних пистолета не помешают в хозяйстве.

— Мой лекарь считает, что ваш противник выживет. Его отец человек мстительный, но я сам поговорю с ним. После такого бесчестного поступка, при стольких свидетелях он не рискнёт даже угрожать вам. Но всё же, если будете в столице, постарайтесь держаться от их семьи подальше.