Измена по контракту (СИ) - Володина Таня. Страница 23

— Ты зачем это сделал? Я не просила у тебя денег! Я просто рассказала о своей ситуации. Без задних мыслей!

Он заливается краской прямо на глазах. Ни разу не видела, чтобы люди так быстро краснели. Даже белая шея порозовела. Подаётся назад, но тяжёлые барные стулья мешают ему сбежать.

— Пожалел меня, да? — я снова бью его по груди, несильно, но ощутимо. — Не надо, Влад! Я сейчас перечислю деньги обратно!

— Стой, прошу тебя, — выдыхает он, облизывая губы. — Я получил от Степашина аванс и решил немного перечислить тебе. Потом вернёшь, если сочтёшь нужным.

— В смысле «если сочтёшь нужным»? — я подступаю ещё ближе и пытаюсь угрожающе нависнуть над Владом, хотя я маленькая, а он высокий. — Это что, подачка?

— Просто помощь! Можешь считать, что это бессрочная беспроцентная ссуда, можешь воспринимать как подарок.

— Влад, у тебя нет денег делать сотрудникам такие дорогие подарки! Твоё бюро дышит на ладан.

— Откуда ты знаешь? — ерепенится он.

— Ты сам постоянно об этом рассказываешь, — вставляет бармен Стас, полируя стойку.

— Яна, прости, если я тебя обидел, — сдается Влад. — Надо было поговорить сначала. Но я правда не хотел ничего плохого. Мне жаль, что твой муж оказался козлом, я хочу, чтобы ты поскорей расплатилась с ним. А деньги… Вернёшь когда-нибудь потом. Поверь, с моим бюро всё будет хорошо! Я разбогатею, когда выиграю конкурс и начну строить «Дроздов-центр». Я стану знаменитым и богатым архитектором, лучшим в стране, одним из лучших в мире — как мой отец.

Он смотрит на меня тёмными блестящими глазами. Он так близко. Я различаю каждую ресничку на веках, каждую морщинку на полных губах. От него приятно пахнет — не духами, а чистым молодым телом. В мою ладонь, всё ещё лежащую на его груди, бьётся сердце. Он ждёт ответа, а я таю, таю от внезапной близости. С ним тоже что-то происходит, но я не могу понять что. А потом опускаю взгляд и всё понимаю. Ширинка красноречиво оттопырена. О господи, ну почему сейчас? Что его завело? Он возбуждается во время ссор? Или от того, что на него орут? Какой он странный! Я поднимаю голову, и Влад из розового персика превращается в красный помидор. Прерывисто дышит, покусывает губы. Понимает по моему озадаченному виду, что я узнала его секрет.

Я отодвигаюсь от Влада. Убираю руку. Мне хочется завалить его на барную стойку и изнасиловать, но включаются внутренние стопоры. Меня чудовищно смущает эта ситуация. Есть в ней что-то нездоровое — и с моей стороны, и с его.

— Хорошо, — говорю я, выравнивая дыхание. — Спасибо. Буду считать это ссудой. Но больше так не делай, ладно?

— Обещаю, — отвечает он. — Садись за столик, заказывай что хочешь, я ненадолго отлучусь. Стас, посоветуй Яне, что взять.

Он проскальзывает между мной и стулом и быстрым шагом направляется в уборную. Я догадываюсь, что он собирается там делать. Влечение к этому парню делает меня проницательной и чуткой. Честно говоря, мне бы тоже не помешало сбросить напряжение. Я так сильно его хочу, что по всему телу бегут мурашки. Это пугает.

Мне нельзя в него влюбляться.

Мне нужно просто переспать с ним.

Он возвращается через десять минут, когда я приканчиваю первую порцию виски. Садится напротив — умытый и розовый, влажные волосы зализаны назад. Выглядит безмятежным.

— Вискарь? А мне взяла?

Я толкаю к нему его бокал. Влад с удовольствием делает большой глоток, перекатывает напиток во рту (щёки надуты, губы сжаты в куриную попку) и медленно глотает. Кадык поднимается вверх и опускается вниз. Я отвожу взгляд.

Интересно, он кончил в туалете? Или просто продышался и успокоился, как в лесу?

— Я заказала нам стейки, — сообщаю я.

— Отлично.

— А ты… — начинаю я и осекаюсь.

Я же обещала не лезть в личное. Влад догадывается, почему я запнулась.

— Не спрашивай меня ни о чём. Всё слишком сложно, Яна.

— Это как-то связано с первой любовью? — вырывается у меня традиционный вопрос.

Он не злится, просто спокойно поясняет:

— Всё в нашей жизни связано с первой любовью, разве нет?

Я задумываюсь. Не уверена, что он прав.

— У меня, наверное, не было первой любви в том понимании, которое обычно подразумевается, — отвечаю я. — К мужу у меня была страсть. Она быстро потухла, когда я поняла, какой он человек. А вот влюбиться, чтобы себя не помнить, чтобы всё ему под ноги, чтобы разрушить свою жизнь ради него… Такого не было.

Пока что. И я надеюсь, что не влечу в это адское пекло саморазрушительной любви.

— Да я не про это. Стас! Налей нам ещё виски!

— А про что?

— Про любовь к матери, Яна.

Стас приносит нам ещё два бокала.

— Ну что, за новый проект? — спрашивает Влад, чокаясь со мной.

— За новый проект, — поддерживаю.

Мы выпиваем и приступаем к еде. Про его мать мне совершенно не хочется расспрашивать. Она родила сына от преподавателя, который был старше её на хренову тучу лет, а через год вышла замуж за военного и подарила ему двух дочерей. Наверное, Влад чувствовал себя лишним в этой семье, раз в пятнадцать лет уехал жить к отцу. Маленький бастард из провинции.

Почему так болезненно ёкает сердце, когда я об этом думаю?

— На самом деле ты права, дела в «Питерстрое» хуже некуда. И я не понимаю почему. После смерти отца нам перестали давать заказы от администрации города. А мы этими заказами, можно сказать, жили. Так что строительство СПА-комплекса оттянет банкротство на пару месяцев.

— А что дальше? — интересуюсь я.

— А дальше я приму участие в конкурсе на самый крутой небоскрёб, одержу победу и построю «Дроздов-центр», — повторяет он свою мантру.

— И станешь богатым и знаменитым, да?

— Вот именно! — улыбается он.

Невозможно не улыбнуться ему в ответ. Такие ямочки на щеках. Как же он молод! Как верит в себя.

А мне нужно получить полтора миллиона к концу недели.

Звонит телефон. Влад смотрит на экран и поспешно отвечает на звонок. Похоже, что-то важное.

— Да, Сергей Петрович… Да… А вы уверены, что в этом году нужно проводить корпоратив? Нет, я помню, что отец каждый год устраивал праздник, но сейчас с финансами туго… Хорошо, если вы настаиваете… Спасибо, не ожидал! Как дела у Аси? — он мрачнеет, выслушивая слова тестя, потом отвечает: — Понял, не буду ей пока звонить. Спасибо ещё раз! До встречи!

Кладёт трубку и говорит мне:

— У нас будет корпоратив на природе. Отец завёл такую традицию — выезжать в мае на турбазу всем коллективом. Много лет ездили, это здорово сближает. Я думал, в этом году не получится, но Одоевский предложил денег. Сказал, что дочка ему напомнила. Странно…

Ого! Так вот в чём план Насти! Свести нас на корпоративе — подальше от города, где-то на турбазе, в неформальной обстановке с алкоголем и шашлыками. И даже попросила отца профинансировать это мероприятие. Что ж, всё может получиться.

— А она поедет? — спрашиваю я.

— В том-то и дело, что нет. Всё ещё обижена на меня. Если б я понимал за что, — он развёл руками.

Ну прямо няшка невинная! Нечего было врать жене, что не спал с сотрудницей.

— И когда поедем? — спрашиваю я.

— На ближайших выходных, — решает мой начальник. — Вася всё организует, она всегда этим занималась. Будет весело!

Ещё как, Владик! Ты даже не представляешь, как тебе будет весело.

Молодец, Настенька, придумала отличный план!

10. Славик

Я получаю пару свободных дней. Меня всё больше мучит вопрос, что произошло с Владом в детстве. Как я ни кручу его слова и поступки в голове, всё упирается в детскую травму. Сам факт её он не скрывает, даже рассказал про четверых психологов, к которым ходил после первой «неудачной» любви. И каким-то образом эта первая любовь связана с отношениями с матерью.

Понятное дело, что такие вещи почти всегда взаимосвязаны — отношения мальчиков с горячо любимой, но истеричной матерью, отношения девочек с добрым, но ускользающим отцом. Любовь и боль.