Измена по контракту (СИ) - Володина Таня. Страница 45

— Возьмёшь меня с собой, когда пойдёшь делать УЗИ? Я хочу присутствовать. Для меня это важно.

— Возьму, — обещаю я.

Через неделю я лежу на кушетке врача, а Никита сидит рядом. Он так волнуется, как будто это его родной ребенок. Смотрит в монитор и постоянно спрашивает:

— Что это? А это что? Так и должно быть? С ребёнком всё в порядке?

Впервые вижу его таким обеспокоенным. Он будет сумасшедшим папашей.

— Да не переживайте вы так, — улыбается врач, — всё в порядке с вашим мальчиком.

— Мальчиком? — восклицает Никита. — Вы уверены? У нас будет мальчик?

— Уверена на сто процентов, — говорит врач. — Поздравляю!

— Янка! — Никита хватает мою руку и крепко сжимает. — У нас будет сын! Я всегда мечтал о сыне!

Он такой счастливый и воодушевлённый. Никогда не видела его таким. Мне легко и спокойно рядом с ним — он позаботится и обо мне, и о моём сыночке, он сделает нашу жизнь комфортной и, чего уж скрывать, обеспеченной. Я нуждаюсь в помощи, я не хочу воспитывать сына в одиночестве на зарплату медсестры. Я боюсь, что не смогу дать ему всего, чего он заслуживает, — и речь не только деньгах. А Никита будет любить его как родной отец, теперь я в это верю. А взамен я рано или поздно полюблю его.

— У тебя кольцо с собой? — спрашиваю я, когда мы выходим из клиники и садимся в машину Никиты.

— Да, конечно, — он суетливо хлопает себя по карманам и достаёт знакомую коробочку.

Открывает её, и бриллиантик размером со спичечную головку сияет всеми гранями. Красивое кольцо, оно бы подошло в пару к тем маминым серёжкам, которые я продала, чтобы расплатиться с Кропоткиным. Может быть, пришло время влюбляться в мужчин, которые дарят бриллианты, а не отбирают их?

Я протягиваю руку Никитосу и говорю:

— Я согласна стать твоей женой.

Он надевает колечко на безымянный палец и целует мне руку.

— У тебя паспорт с собой? Поехали сразу в загс? Не хочу тянуть со свадьбой, животик-то растёт. Что думаешь?

— Я тоже думаю, что нет смысла тянуть. Лучше поскорее расписаться, пока я не превратилась в дирижабль, не хочу смущать твоих родственников.

Он улыбается:

— Да никого ты не смутишь, ты же знаешь, они хорошо к тебе относятся. Я из-за ребёнка тороплюсь. Не хочу, чтобы во взрослом возрасте у него возникли вопросы, почему мы так долго тянули со свадьбой. Ещё решит, что мы его не хотели.

Я не знаю, что ему ответить, я ужасно тронута его добротой и предусмотрительностью.

Целую его в щёку и говорю:

— Я всегда ношу с собой паспорт.

Мы подаём заявление в центральный загс и начинаем готовиться к свадьбе. Иногда я плачу, когда остаюсь одна, но в целом держусь неплохо. Лучше, чем я ожидала. Выбираю платье, согласовываю банкетное меню, выбираю курорт для медового месяца. В сентябре много куда можно поехать, чтобы и отдохнуть на морюшке, и не подвергнуть малыша сверхвысоким температурам — плюс двадцать три, например. Такой адской жарищи он не выносит, поэтому мы бронируем домик на Куршской косе, где обещают в это время года плюс восемнадцать.

А скандал с Одоевским набирает обороты. Имя Влада тоже постоянно звучит, но тон статей и репортажей изменился на сто восемьдесят градусов. Его больше не обвиняют в воровстве, а жалеют как жертву злых коррупционеров. То и дело по телевизору показывают его бывших преподавателей, сокурсников и клиентов — и все рассказывают, каким замечательным человеком был Влад Дроздов. Добрым, трудолюбивым, талантливым. Самым лучшим на курсе! Даже у его матери взяли интервью. Она, смущаясь и отводя глаза от камеры, поведала, что он учился всегда на отлично и помогал по дому. Я скриплю зубами от злости. Конечно, помогал, старался мамочке понравиться. Мечтал завоевать её любовь.

Общественное мнение больше не клеймит сына вора, а, напротив, становится на его сторону. Теперь для всех он — невинно пострадавшая сиротка. Одинокий, потерявший отца, бездомный, безработный, обворованный женой и высокопоставленным тестем. И красивый, какой же он красивый! Мне кажется, что свалившиеся на него несчастья сделали его ещё прекрасней, ещё одухотворённей, — и все это замечают. Видео с Владом становятся вирусными и набирают миллионы просмотров, под каждым — сотни комментариев.

Начинаются разговоры о том, чтобы вернуть ему «Питерстрой». Но Влад отказывается. В одной из передач он говорит, что ему не нужна компания, которая занималась махинациями. Пусть государство забирает всё. Он сам справится. Просит только об одном: допустить его к участию в архитектурном конкурсе. Он рассказывает журналистам, как долго готовился к этому конкурсу, как сидел по ночам в конторе, проектируя уникальный небоскрёб вместе с отцом, сколько инноваций вложил в проект «Дроздов-центра». Аналогов в мире нет! Он показывает фотографии макета небоскрёба-линейки, которые мы сделали в мае на берегу залива. Солнце, ветер, сумасшедший юноша целует мне ногу, а я не понимаю, что с нами происходит, — с ним и со мной.

— Да он же не будет стоять! — говорит журналист.

— Будет! — горячится Влад. — Вы архитектор? Инженер-проектировщик? Тогда почему вы считаете, что построить такое здание невозможно?

Потому что оно нарушает законы физики, думаю я. Но с некоторых пор я уверена, что даже законы физики отступят перед упрямством Влада.

— А как вы будете его строить? — интересуются репортёры. — В одиночку? Нужна ведь команда специалистов. Один человек, пусть даже самый талантливый, не потянет подобное строительство.

— Я не один, — отвечает Влад. — У меня есть помощница Мадина, которая недавно закончила архитектурно-строительный университет. С красным дипломом, между прочим! И бухгалтер Наташа, которая десять лет работает в отрасли. Прекрасные специалисты! Они уволились вместе со мной из «Питерстроя» и готовы приступить к работе хоть завтра. Главное — чтобы мне разрешили участвовать в конкурсе как частному лицу.

После небольшой, но жаркой дискуссии в соцсетях инвестор соглашается дать ему шанс. Обычно они приглашают для участия в конкурсе лишь самые уважаемые и проверенные временем организации, но в этот раз решают сделать исключение.

Кажется, весь город следит за проведением конкурса. Я тоже не вылезаю со странички инвестора, где публикуются проекты, ведётся обсуждение и проходит народное голосование. Я голосую за небоскрёб-линейку — это реально самый красивый и дерзкий проект из всех представленных. Я хочу, чтобы этот дом был построен! Хочу, чтобы Влад поселился в пентхаусе с видом на море и пил белое вино, любуясь закатом. Чтобы больше никто — ни мать, ни брат, ни жена — не посмели выгнать его из дома.

Через две недели жюри объявляет, что в конкурсе победил проект «Дроздов-центр». Я плачу от счастья за Влада. Его мечта сбылась! Он прорвался в высшую лигу, он станет знаменитым и богатым. Его небоскрёб простоит на берегу залива как минимум сто лет, а люди будут удивляться и спрашивать, что за гений построил этот фантастический дом, нарушающий законы физики.

А на следующий день Следственный комитет даёт большую пресс-конференцию по поводу дела Одоевского. Я пропускаю онлайн-трансляцию, потому что с утра до вечера ношусь по магазинам, выбирая платье, которое скроет мою пополневшую талию. До свадьбы осталась неделя, а я ещё не нашла подходящий наряд. Но вечером в постели я листаю каналы и подпрыгиваю от неожиданных новостей.

Первая — Одоевский и Грушин рассказали на допросах о разногласиях в их преступной группировке. Оказывается, в последние годы Дроздов хотел прекратить воровскую деятельность и даже планировал сдаться с поличным. Шальные деньги он считал грязными и практически не пользовался ими. Одоевский уговаривал его не совершать глупость и не подставлять друзей под статью. Тогда Дроздов замыслил основать благотворительный фонд и перечислить туда свою часть наворованного. Пока они решали, как это провернуть, чтобы не засветиться перед налоговой и ОБЭП, Юрий Николаевич скоропостижно скончался, поставив подельников перед сложной проблемой, — как изъять деньги из «Питерстроя», не привлекая внимания наследника?