Совенок. Путь к трону. Пятая часть (СИ) - Боброва Екатерина Александровна. Страница 7

Аля, ухватив в две руки, втащили в линию. Слов песни Шестой не знал, а потому, уловив нехитрый ритм движений, танцевал, потом начал подпевать. Такийцы душевно, со всей отдачей пели о море, волнах, свободе, парусах, силе бури и, конечно, о любви.

Временами кто-то не выдерживал — по двое, по трое врывались в круг безудержным танцем, высоко выбрасывая ноги, подпрыгивая и кружась волчком.

— А ты все-таки давай на учебу к нам, — проговорил Цыбаки, когда они отдыхали. — Вот у тебя с водой как?

— По-разному, — ушел от прямого ответа Аль.

Такиец понимающе ухмыльнулся. От него дико пахло алкоголем — кружек пять не меньше подсчитал Аль — но он все еще твердо стоял на ногах.

— Вода огонь не любит, так что просто у тебя с ней не будет, но ты не пытайся ее покорить, поддайся. Женщинам, кстати, проще. Беременных она особенно чтит. Тем много чего можно от нее получить. Да и вообще, слабым любит помогать. Ты с ней нежно, как с любимой девушкой, и она ответит.

Аль нахмурился. С такого ракурса о водной стихии он не думал. Пытался силой ее приручить, как огонь, а надо было любовью…

— Еще скажи, мне ей цветы дарить? — недоверчиво качнул головой Аль. В голову лезли всякие глупости. Вот он на берегу океана с цветами и коробкой конфет, а из воды выходит дева, почему-то полностью обнаженная, и взгляд такой знакомый… Как у Майры.

— Мы часто оставляем приношения на берегу, — пожал плечами Цыбаки.

Ну точно. Цветы и конфеты в воду. Аль тряхнул головой. Чушь какая. Но про беременных Цыбаки не врал. Вода ассаре помогла.

— Я попробую, — пообещал Аль, провожая взглядом плывущий по призрачной воде призрачный фрегат.

— У тебя получится, брат, — плечо заныло от очередного дружеского хлопка, — вон какую крутую защиту ставишь на мозги.

Ментальные блоки у Аля действительно получились такие, что даже дядя Кайлес не с первого раза мог их пробить. Помогала связь с ассарой и занятия по блокировке, которые он проходил с первого курса. Потому освоить ментальные блоки ему не составило труда, а вот с проникновением в чужое сознание выходило хуже.

Декан говорил, что здесь не столько важен уровень способностей, сколько психологическая готовность заглянуть в чужое сознание. И тут Аль пасовал. Он и своего кролика с трудом понимал. Впрочем, не только он. Наставники запрещали кормить зверьков всем подряд. В качестве тренировки будущим менталистам надо было понять, что именно хочет питомец: выращенную на огороде академии земную морковь, зеленые листья, фрукты или еще что-нибудь вкусное. Курсанты старались, но чаще просто оставляли еду — мол, сами разберутся, что поесть. За что с них снимались баллы.

Но в остальном менталистика Алю нравилась, хоть и приходилось попотеть, зато уроки у Кайлеса никогда не были скучны.

— Не жалеешь, что приехал сюда, а не в Лифгану? — спросил Аль, отпивая из кружки. Удивительно, но питье в этот раз показалось не таким уж противным.

— Вы, конечно, те еще зануды и зациклены на своем огне, — задумчиво проговорил Цыбаки, — зато декан у вас отличный дядька. Я бы с ним походил под парусами…

От такийцев Аль вышел глубокой ночью. Вдохнул с наслаждением морозный воздух, ощущая, как светлеет в голове, а из тела исчезает слабость. Усмехнулся — Кайлес смог понравиться такийцам. Да и красноглазы однозначно стали любимым учебным пособием. Академия менялась, и Альгару эти перемены нравились.

Глава 3

Вызов во дворец на собрание Королевской ветви не казался бы странным, если бы не поступил прямо во время летних экзаменов. Аль еще раз перечитал приглашение и нахмурился. По всему получалось, что причина вызова не срочная — иначе его вызвали по браслету, но в то же время и не терпящая отлагательств.

Он задумчиво сложил лист, убрал его в карман. Прикинул, что к следующему экзамену вполне готов, а потому может отправляться во дворец прямо сейчас.

Аль вдруг понял, что соскучился по отцу. Эта весна выдалась хлопотной. Одно цеплялось за второе, потом сваливалось третье. Гости после неудачной цветочной атаки перешли к подаркам с родины, дополняя их красочными рассказами о красотах природы, щедрости правителей и любезности местных жителей. Третий заранее озаботился подробным докладом о каждой стране, и преподавательницы лишь пренебрежительно хмыкали в ответ на сказочки о хорошей жизни в Такии или в Рузанде. Их вполне устраивала атмосфера факультета менталистики, где начальник смотрел на женщину, как на слабый, но достойный уважения пол, а не цедил сквозь зубы слова об исключительном месте женщины в семье.

Все это с гордостью Алю рассказывала Майра.

Пошатнувшийся престиж Лифганы, растущая популярность факультета и ее декана нанесли сильный удар по позициям семей, уверенных, что в академии растят чудовищ. И в следующем учебном году на факультете ожидалось долгожданное пополнение.

Дворец встретил юношу прохладой — толстые стены хорошо противостояли жаре — и безлюдностью — после праздника огня большинство придворных разъехалось на лето по собственным поместьям. Аль прошел по коридорам, пересек пару залов, замечая, что те словно потеряли часть своего величия и будто съежились в размерах. Даже статуи стали меньше, а картины ниже.

«Это я вырос», — догадался Аль.

— Привет, малой, — его хлопнул по плечу догнавший Пятый.

«Но не для всех», — внутри колыхнулось легкое раздражение на понимание, что для братьев он всегда останется младшим.

— Как учеба? Бледный какой. Загоняли?

В отличии от Аля обветренное, темное от загара лицо Арвэла говорило о долгих часах, проведенных на палубе. Аль завистливо вздохнул. Хоть он и любил академию, но сердце жаждало поймать ветер странствий.

Шестой коротко отчитался об успехах — хвалить себя он не любил. До кабинета они успели обсудить злобность отдельных преподавателей и сложность экзаменов, оборвав разговор перед дверью. Внутри ждали только их. Традиционно, несмотря на жару, горел камин, были накрыты столики с закусками.

Аль поприветствовал братьев, отца, пропустил мимо ушей очередную шуточку Второго и опустился в свое кресло. Поерзал. Нет, определенно оно стало ему по размеру. Или даже мало.

Слово взял Лиестр.

— Не будем терять время.

Он встал, прошелся вдоль камина.

— Все помнят последний артефакт, созданный нашим гениальным дедом?

Аль помнил. Дед вошел в историю под именем Шанхель Второй и приходился принцам двоюродным дедом. С детства он тяготел к науке, занимался изобретательством. Именно ему Асмас обязан развитием артефакторики и внедрением ее в обыденную жизнь. Собственно, все вокруг были уверены, что Первый унаследовал свою страсть к науке именно от него.

Шанхель, как и многие из королевского рода, мечтал облегчить судьбу Ветви и изменить ритуал укрощения вулканов. Он планировал создать артефакт, способный вобрать в себя мощь вулкана, а потом использовать его на благо народа. Эдакая энергетическая станция в виде одного кристалла, который может поддерживать жизнь целого города.

Кристалл выращивали несколько лет. Укрепляли структуру. Проводили предварительные испытания и расчеты. И король дал добро на финальное испытание.

— Я не только помню, — раздраженно дернул плечом Второй, — но и вижу результат его применения почти каждый день.

Кристалл с легкостью впитал в себя энергию подводного вулкана Второго тэората. После его со всей предосторожностью перевезли в подвешенной над палубой клети на берег. Шанхель Второй удостоверился в устойчивости структуры и разрешил доставить кристалл для дальнейшего исследования в свою лабораторию.

Уже внутри что-то пошло не так. Хорошо, что на тот момент второй сын его величества достиг брачного возраста. Ему пришлось срочно вступать в брак и брать под управление Второй тэорат, еще и дворец заново отстраивать. Место выбрали чуть в стороне от бывшего дворца, развалины же разобрали, оставив в назидание потомкам группу из пяти колонн. Именно их вид «радовал» обитателей дворца из окон правого крыла.