Собирая осколки (СИ) - "Леди Катрина". Страница 10
- Это врачи, Кир, – шепнул Костя, встав рядом с креслом. – Все будет хорошо.
Сердце колотилось в груди с утроенной скоростью, когда немного помедлив, Кирилл все же выполнил приказ врача, оказываясь в мучительно беззащитной, уязвимой позе.
- Я рядом, Кир, рядом, – сжимая его руку, снова напомнил о себе Костя.
Если бы не он, Кирилл не представлял, как бы ему удалось пройти через это.
- Надь, карточки приготовь, – небрежно бросил Павел Петрович, взяв небольшой предмет похожий на зеркальную ложку. – Открой рот.
- Представляешь, моя Светка заявила, что хочет поступать в архитектурный, – «подъезжая» на стуле к креслу, усмехнулся седовласый мужчина.
- Все никак ее не убедишь? – хмыкнул Павел Петрович. – Кирилл, шире рот открой.
Невыносимо. Кириллу казалось, что он выпадает из реальности, превращается в какую-то безликую куклу, которую все используют как заблагорассудится.
- Все хорошо, – чуть склонившись, вновь шепнул Костя.
- Они заставляли тебя что-нибудь глотать? – как ни в чем не бывало, спросил Павел Петрович, пропихивая ему в рот инструмент. – Наркотики? Таблетки? Инородные предметы?
Он не хотел отвечать на эти вопросы, возвращающие его к тому, что он так сильно хотел забыть, он не хотел быть здесь.
- Чем быстрее ты начнешь сотрудничать, тем быстрее все закончится, – вытащив зеркальную ложку у него из горла, произнес Павел Петрович. Кирилл тяжело сглотнул.
- Надь, запиши: в ротовой полости царапин не обнаружено, – повернувшись к девушке, бросил врач и снова вернулся к нему. – Оральное проникновение было?
Костя сильнее сжал его ладонь в ожидании ответа. Кирилл прикрыл глаза и медленно кивнул, слыша шумный вздох Крылова. Пальцы Павла Петровича опустились на грудь, ощупывая соски с небрежным равнодушием. Кирилл прилагал огромные усилия, чтобы не закричать, все, что его останавливало – была ладонь Кости, медленно и нежно поглаживающая его руку.
- Болят? – подняв глаза, спросил Павел Петрович, открывая какой-то тюбик с мазью.
Глупый вопрос. Кирилл не знал и маленькой части своего тела, которая бы не болела. Хирург влажной лакмусовой бумажкой мазнул несколько раз вокруг сосков и убрал их в пакетик, который передал девушке. – Сейчас будет немного щипать, – предупредил он, нанося мазь на маленькие трещины. Кирилл зашипел, сильнее вцепившись в руку Кости.
- Скоро все закончится, скоро, Кир, – утешающе прошептал Крылов, поглаживая его по щеке второй рукой.
- Яички проверять будем? – спросил второй мужчина, до этого молча сидевший на своем стуле и записывающий что-то в листы на планшете.
- Давай, на всякий случай, – обработав второй сосок, бросил Павел Петрович. Кирилл сжался в кресле, покрываясь холодным потом, когда седовласый мужчина, сидящий на стуле у его ног, дотронулся до его члена, провел по стволу, взял в ладонь яички, слегка массируя их.
- Хватит, – дернувшись в кресле в мучительной попытке уйти от чужих рук, запротестовал Кирилл.
- Потерпи, – не думая отпускать его, бросил мужчина. – Петрович, иглу подай.
- Как часто было сношения до изнасилования? Со многими девчонками уже успел покувыркаться?
- Он гей, Виктор Илларионович, – хмыкнул Павел Петрович, делая какие-то записи в листах.
- Да? – седовласый остановился, сжимая в руках яички, и резко ввел тонкую иглу. Задохнувшись от неожиданной боли, Кирилл выгнулся и вцепился в подлокотники кресла.
- О, не знал, что у Антона сын педик, – презрительно произнес Виктор Илларионович, отпуская его.
- Костя... пожалуйста... – слезы душили и так противно, мерзко слышать этот разговор о нем, о его отце, чувствовать грубые прикосновения, эту боль.
- Потерпи, Кир, еще немного, – ласково погладив его по руке, произнес Костя.
- Хватит! – с внезапной злостью выкрикнул он, намереваясь подняться с кресла, но его задержали, не дали вырваться.
- Лежи, – грубо проникая в его сжавшееся колечко мышц заднего прохода, грубо бросил Виктор Илларионович. Больно. Господи, зачем они так?
- Хватит! Не трогай меня! Больно...
- А с мужиками трахаться не больно? – жестко пальцами надавив на бугорок внутри, издевательски хмыкнул Виктор Илларионович.
Послышался шум, давление исчезло. Приоткрыв глаза, Кирилл увидел врача, валяющегося на полу, а над ним, сжав кулаки, стоял Костя.
- Осмотр окончен, – процедил он сквозь зубы. – Вы мне обещали, – повернувшись к шокированному Павлу Петровичу, произнес Костя.
- Ты что себе позволяешь, сопляк? – в ярости поднялся с пола Виктор Илларионович. Наброситься с кулаками на него ему не позволил Павел Петрович. Кирилл медленно сполз с кресла, колени дрожали так, что невозможно было даже устоять. Костя подбежал к нему и, накрыв его халатом, обнял. – Что это такое? Почему это я должен все сносить какому-то пацану?
- Вить, утихомирь свой пыл, выйди иди, остынь.
Кирилл дрожал, не в состоянии подняться на ноги.
- Все хорошо, Кир. Я рядом, слышишь? Я с тобой, – поглаживая его по спине, не переставая, шептал Костя. Пожалуйста, пускай это все закончится. Сколько можно? Он больше не может, пожалуйста... хватит...
====== Глава 5. ======
В кабинете тихо и светло, через открытое окно доносится только шум колыхающихся деревьев в саду, из коридора – разговор медсестёр. Кирилл сидел на стуле напротив седовласого мужчины в белом халате, являющегося его лечащим врачом. Рядом с ним сидела мать, изредка бросая на него встревоженные взгляды и внимательно слушая все наставления Павла Петровича.
Кирилл смотрел в окно, где теплые летние лучи сверкали в безмятежном бассейне фонтана, отбрасывая солнечных зайчиков прямо в кабинет. Он наблюдал за тем, как едва заметно ветер колышет бежевую занавеску на окне, как ярко-красный цветок на подоконнике тянется к солнцу, словно желая выскочить из этого кабинета туда, к теплу, солнцу, свободе. Кирилл не знал название цветка, но растение странным образом привлекало внимание. Необыкновенно яркий, слишком назойливый, слишком живой...
Кирилл на мгновение прикрыл глаза и тихо вздохнул, стараясь прогнать все мысли из головы.
- Я выписал ему легкие транквилизаторы. Чтобы заживление шва шло без проблем, советую использовать вот эти мази, – Павел Петрович склонился над листом бумаги, куда внес еще одно название, прибавляя к уже имеющимся лекарствам для профилактики ВИЧ, к антивирусным, противовоспалительным и еще куче каких-то ни о чем не говорящих названий.
Павел Петрович оторвался от бумаг и взглянул на своего пациента:
- Кирилл, ты должен строго выполнять все мои назначения, чтобы в будущем не было проблем.
Парень механически кивнул, плохо понимая, о каком будущем идет речь. Он не видел его больше. Совсем.
- Мы всё будем принимать, – заступилась за него мать.
- Первое время будет тяжело, – будничным тоном произнёс врач.
- Я понимаю, – кивнула Мария Васильевна, с болью взглянув на своего сына.
- Но не только ему, но и вам придется с этим бороться, – добавил мужчина и перевел взгляд на молодую девушку. – Будет лучше, если вы найдете Кириллу хорошего психотерапевта. У нас в городе таких специалистов нет, но вот в районном центре есть. Если не справитесь сами, то лучше не тяните и поезжайте.
- Да, хорошо. Спасибо, Павел Петрович, – произнесла мать Кирилла, поднявшись со своего стула.
- Жду вас на прием через неделю. Надеюсь, у вас все наладится, – приветливо ответил мужчина.
- До свидания.
- До свидания.
Две недели, проведенные в больнице, казались Кириллу длиннее двух тысячелетий. Постоянные осмотры, уколы, вопросы вызывали у него только истерику, с которой никакими силами не удавалось справляться. Слёзы и крики быстро подавлялись «добрыми» докторами, которые вкалывали ему снотворное. Чередования беспамятства и короткого бодрствования длились довольно долго. Всё сливалось в сплошную серую массу, он открывал глаза, видел лица то матери, то отца, и снова засыпал. А потом приходили люди, заставляя его снова проходить через ад.