Стрела (Плененный любовью с исправлениями) - Маккарти Моника. Страница 66

Он прервался, снова выругался – на этот раз не так беззвучно – и сделал очередной глоток эля. Кружка оказалась намного легче, чем раньше. Он бросил взгляд на сидевшего рядом Макруайри, подозревая, что тот опустошил ее, пока Грегор отвернулся.

Всемилостивый бог! Они обращаются с ним как с безмозглым младенцем. За ним не надо следить – или его спасать. Он совершенно точно знает, что делает.

Тогда почему Грегор чувствует себя так же, как в юности, когда знал, что совершает ошибку, но все равно не мог остановиться?

Мышцы его живота напряглись, когда рука Мэгги опустилась на пояс его штанов. Но он боролся не с желанием.

Это было приятно, черт подери. Это должно быть приятно. Как может быть иначе? Ее рука всего в нескольких дюймах от его члена. Но его тело не реагирует на ее прикосновение, как полагается.

Только меня…

Грегор этому голосу велел заткнуться к дьяволу. Дело вовсе не в этом. Ему просто нужно, чтобы рука Мэгги обхватила его, чтобы ее рот пососал его. Тогда он почувствует.

Но полыхавшая в венах злость становилась лишь чернее и горячее. Это все ее вина. Кейт сделала с ним это. Задурила ему голову. И другие части тела. Но он не позволит ей превратить его в какого-то евнуха!

Он хочет других женщин. Разумеется, хочет.

Мэгги не врала ему. Мэгги не заманивала его в ловушку. Мэгги не превращала его в слепого безвольного идиота.

Ему не из-за чего чувствовать себя виноватым, черт подери! Кейт практически бросила к его ногам перчатку. Так чего удивляться, если он ее поднял?

Он осушил очередную кружку эля до того, как кто-нибудь из товарищей сделает это за него.

– Должна признать, я удивилась, увидев тебя здесь, со всей этой свадьбой и так далее, – сказала Мэгги.

Грегор застыл, но девчонка вроде не заметила, поскольку была слишком занята, пытаясь незаметно или не слишком незаметно провести кончиком пальца по основанию его члена.

– Многие были удивлены, когда ты выбрал Кейт, но не я. – Она подождала, что он ответит. Не заметив кипевшей в нем ярости, она продолжила: – Она, конечно, немного странная, со всеми этими мечами и драками, но настоящая леди. Не заносчивая, как некоторые деревенские женщины, должна сказать. – Рот Мэгги недовольно поджался. – Нет, Кейт добрая, и всегда перекинется со мной парой добрых слов, когда мы встречаемся.

Она нахмурилась, словно сообразив, что ее действия могут быть восприняты Кейт не слишком благосклонно.

Рот Грегора превратился в тонкую линию. С него было достаточно. Он не собирается выслушивать дифирамбы Кейт от Мэгги. Он резко поднялся, едва успев ухватить Мэгги за запястье, чтобы она не свалилась на пол. От резких движений его слегка покачивало, в голове помутилось от выпивки.

Но недостаточно помутилось. Он поднял кувшин со стола и сунул его под мышку.

– Пойдем, здесь слишком людно. Найдем какое-нибудь уединенное место.

Какие бы сомнения ни одолевали Мэгги, они испарились. Она довольно кивнула и потащила его за собой.

Но Кэмпбелл поймал его за руку и задержал.

– Не делай глупостей Стрела, – сказал он тихо. – Не знаю, что у вас там с малышкой произошло, но ты потом будешь жалеть.

Кэмпбелл ничего не знает. Никто из них не знает.

Давай докажи, что я не права… если сможешь. Именно это он и сделает, черт подери.

– Не ждите меня, – сказал Грегор, проигнорировав непрошенный и нежеланный совет. – Я не собираюсь в ближайшее время возвращаться в замок.

Грегор решительно направился сквозь толпу к лестнице вслед за Мэгги. Он был так сосредоточен, что не заметил небольшую закутанную фигуру, тихо сидевшую в углу.

Глава 22

Сердцеед. Репутация Грегора была весьма оправдана. Но сколько бы раз Кейт это ни слышала, в своей слепой вере, что они созданы друг для друга, она ни разу не подумала, что ее сердце окажется разбито.

Кейт провела за столом всего пару минут, когда Грегор прошел мимо с Мэгги, но этого было достаточно, чтобы увидеть его – по-настоящему увидеть. Смазливый повеса во всей своей наглой красе: напивается, заводит шашни и ведет себя совершенно беззаботно.

Одинокая слеза скатилась по крепкой броне, в которую Кейт облекла свои растоптанные чувства. Разозлившись, она ее смахнула. Она еще не готова сломаться. Она должна это сделать. Должна покончить с этим, чтобы не осталось ни тени сомнений. Она больше никогда не сможет обмануть себя, убеждая, что что-нибудь для него значит.

Не поднимая головы и стараясь держаться в тени многолюдной, наполненной дымом комнаты, Кейт пробралась к двери, за которой они исчезли. Она была рада, что переоделась. Она была в тренировочных лохмотьях, с натянутым на лицо капюшоном плаща, и никто не обращал на нее внимания. Она выглядела как парень, который просто заскочил погреться.

И на улице действительно было холодно. Ужасно холодно. Но мороз внутри, от которого ее кожа и кости превращались в лед, не имел никакого отношения к погоде.

Кейт вышла в коридор и увидела лестницу. В груди все сжалось. Она подозревала, что обнаружит, но все еще надеялась, что ошибается.

И хотя Кейт никогда не была в этой части таверны, она знала, что здесь происходит. Она знала, что наверху есть несколько комнат, где уставший путник может провести ночь или одинокий мужчина – скоротать время в компании одной из частых посетительниц заведения.

Обычно Кейт не осуждала способ, которым женщины вроде Мэгги, потерявшие мужей на войне, зарабатывали пару дополнительных монет. Но при виде очаровательной черноволосой синеглазой женщины с пышными формами, прижавшейся к груди Грегора и распускавшей руки, она изменила мнение. Кейт еще как ее осуждала и больше всего мечтала стащить мерзкую потаскуху с его колен.

Но она этого не сделала. Она ждала, что это сделает Грегор. Ждала, что он поймет, что не может так поступить. Что не может переспать с другой женщиной, потому что любит Кейт.

Но этого не произошло. Вместо этого она с невыносимой болью смотрела, как ее любимый мужчина, с которым собиралась провести всю жизнь, позволяет другой женщине до себя дотрагиваться.

Теперь Кейт увидит остальное.

Медленно, словно приговоренная к повешению, идущая на эшафот, она поднялась по деревянным ступеням. Старая и шаткая лестница скрипела под ногами, но внизу было довольно шумно, и Кейт сомневалась, что кто-нибудь ее услышит.

Когда-то большая комната (хоть и с низким потолком) была разделена перегородками на несколько отдельных помещений по сторонам. Но тонкие деревянные перегородки вместо стен и пологи вместо дверей не могли обеспечить уединения. Кейт могла все слышать. Она слышала, как пара в комнате слева хрипит и стонет в пылу весьма энергичного соития, и она слышала голоса в комнате справа. Хихиканье Мэгги, сопровождаемое низким грубым голосом Грегора.

– Да нет, мне все нравится.

Нравится что? Кейт не была уверена, что хочет знать. Она незаметно приблизилась к пологу. Они не потрудились как следует его задернуть – к чему стараться, если он и так не слишком скрывает происходящее? – и когда Кейт встала у проема, то могла видеть все довольно хорошо.

О господи, нет…

Она втянула воздух от нового приступа боли, накатившего глубокой горячей волной. Грегор стоял перед узкой кроватью – единственным предметом мебели в крошечном помещении – лицом к ней. Но она почти не видела его лица, слившегося в страстных объятиях с Мэгги. Его рука покоилась на ее спине, пальцы сжимали верх выпуклостей ее ягодиц. Темные волосы Мэгги свободно спускались по спине, шнуровка ее корсажа развязана, а платье спущено ниже плеч. Ее грудь, должно быть, обнажена.

Это совсем не то, что поцелуй с Шинейд. Это что-то более дикое. Более страстное. Более болезненное. Слишком похоже на то, как Грегор целовал ее, Кейт. Особенное… другое. Собственные заявления показались насмешкой. Она не могла оторвать взгляд от его руки. Сильные, властные пальцы, сжимающие другую женщину.