Кровавая Ведьма (СИ) - Кувайкова Анна Александровна. Страница 15
— Защитился, значит, — нехорошо прищурилась я, невольно отступая. — Кровь мою использовал. Ну, ничего. Я тебя по старой памяти и метлой отхожу, не побрезгую!
Удивительно, но эта угроза, кажется, на него подействовала!
Иначе стал бы он дергаться, будто запнулся за что-то, да закрывать глаза? Еще и усмешка эта, откровенно болезненная…
Бесит!
— Что ж, это я приму, — когда маг всё же открыл глаза, ничего из былых эмоций в них уже не было. Только обычная черная, равнодушная бездна, от которой желудок почти привычно крутило в узел. — Но ты всё равно едешь со мной. Сегодня же.
О, как!
Я сложила руки на груди, заставляя себя смотреть на него и никуда иначе.
Интересно получается, однакось. Он применить ко мне магию не может — я ж с рождения проклятая. А теперь и я с ним поделать ничего не могу, моя же собственная кровь, заключенная в его перстне, от моей ворожбы защищает. И что делать?
Побегать по городу, да силой помериться? А есть ли толк?
Я кинула оценивающий взгляд — каюсь, не сдержалась.
И вынуждена была констатировать, он тоже изменился за последние девять лет. Чуть выше стал, старше, и заметно сильнее. Нет, он и раньше слабаком каким не казался, и мог любого мужика из моей деревни за пояс заткнуть, не силой, так ловкостью. А теперь? Он будто годами нагрузками занимался, или тренировался без устали. Плечи шире стали, шея крепче, вены на загорелых, красивых руках — любо дорого посмотреть! А на красивом лице — будто отпечаток минувших событий. Взгляд глубже и жёстче, скулы отчетливее, подбородок упрямее. Черные, как уголь, волосы, как всегда коротко острижены, и лишь одна прядка из челки, как всегда, касается смоляной брови с левой стороны.
Понятно, от чего я влюбилась тогда, будучи сопливой деревенской ведьмой.
И от чего капризное девичье сердце, когда-то разбитое, снова столь неудержимо бьется сейчас.
— А что если нет? — от привычной горечи с губ невольно сочился яд. — Если не соглашусь? Как тогда поступишь?
— Выбирать тебе, Доминика, — судя по тону, хриплому, как и всегда, маг шутить был не намерен. — В седле или поперек седла.
У меня аж руки опустились.
Да он издевается? Я ни на то, ни на то не согласная!
— В любом случае, — не обращая внимания на мое немое возмущение, мужчина поднял не так давно опрокинутый стул, развернул его спинкой и неспешно уселся верхом, широко расставив ноги в черных кожаных штанах. — Времени на раздумья нет. Собирайся, Доминика. У тебя есть полчаса. После пойдешь в том, что на тебе надето.
И тут, к нашему общему (уже странно, да?) удивлению, объявилось оно. Лихо, которое до того было тихо!
— Ну, уж нет! — послышался возглас, полный праведного возмущения, и по натертому паркету сердито застучали башмачки. Да не кукольные на сей раз, а самые настоящие! — Ишь, чего удумал, ирод! Еще чего не хватало, за переодеванием девки незамужней подглядывать, да срамом таким ей угрожать! Есть у тебя совесть, не⁈
— Лили, — невольно застонала я.
Вот угораздило же, поганку эту, так не вовремя моей девичьей честью озаботиться! Притворялась бездушной куклой, так и дальше бы оставалась такой — мне б спокойней было, да и козырь в рукаве какой-никакой сохранился бы!
А теперь что? Красуня эта не только сущность свою обнажила перед имперским магом, еще и в размерах увеличилась, способности за каким-то лядом показав!
— Надо же, — узрев представшую перед ним рассерженную фарфоровую куклу размером с меня, да и фигурой схожей, Волк иронично вскинул бровь. — Какие нежности перед нашей бедностью! Кого-то ты мне напоминаешь…
— Любую ведьму тебе она напоминает, — решила вмешаться я, пока он не понял. И попыталась задвинуть за себя возмущенную помощницу, которая гневно сверкала лиловыми глазищами, уперев изящные ручки в стройные бока. И это было не так просто, надо сказать!
Нет, внешне Лили оставалась всё той же куколкой — хрупкой, как дитя, стройной, как березка, да красивой, что та кукла. Хотя, кукла она и есть, что так, что в мелком виде! Даром, что фарфор, укрепленный магией. И волосы огненно-рыжие, глаза огромные, носик ровный, губки бантиком — век любоваться можно. И одета так, как я себе сроду не позволяла: кринолин моднявый атласную юбку колоколом ставит, а корсет под платьем всё неприличное напоказ выставляет, не спасает даже кружево по вырезу! Даром, что сверху плащик парчовый всё это серебристо-зеленое богатство прикрывает, одни рукава-фонарики видны. Из приличного только рябиновый венок на длиннющих, кудрявых волосах. Так и те распущены, как у гулящей девки!
В общем, всё это диво и мешает мою служку с места сдвинуть. А та еще и каблучками уперлась, небось, Волков сарказм услышав!
Какая там бедность? Она ж выглядит, как леди какая, не чета мне. Он уж скорее про умственную и душевную бедность говорил — так уколоть как раз в его духе.
А что до остального — так Лили аккурат этим домиком и его обстановкой занималась, ей с ее видом сподручнее, и подозрений не вызывает. Для всех она тут хозяйка и госпожа. А на меня лишь так, едва похожа…
За эту схожесть мне ее когда-то и подарили!
— Ой, ли? — позволил себе усомниться Волк, пуще прежнего сердитую куклу рассматривая. И вдруг почему-то пришел к неожиданным выводам. — В любом случае, перемещение душ в иные тела запрещено в границах Ансгара, и карается по закону.
— Какое счастье, что это происходило в Рунхе, — всё-таки сунув упрямую куклу за свою спину, издевательски откликнулась я. — И у вас нет над ней власти!
— Неужели? — складывая руки перед собой на спинку стула, заметил мужчина, да еще и тоном таким, откровенно скучающим! — Доминика, это оправданье, возможно, сработает в Орле и близлежащих деревнях. Но вряд ли дальше. Закон един для всех.
И тут я невольно замерла, мгновенно позабыв про возмущенный шелест атласа и парчи за своей спиной.
Где-где, он сказал?
— В Орле́? — не поверила я сразу своим ушам.
— О́рле, — лениво поправил меня маг, поднимаясь. — Приграничный город Ансгара, стоящий между реками Марэ и Ифлан. Там еще могут к чужим законам отнестись снисходительно. Но дальше — вряд ли. Одевайся, Доминика. Десять минут из получаса уже истекло. Жду тебя на улице. И категорически советую не быть и дальше такой же глупой ведьмой — не пытаться сбежать. Фарфор вещь хрупкая, знаешь ли. А подобных кукол в Кифоре больше не продают.
И вышел из комнаты вон, оставив нас в полном шоке, да недоумении. И если на смятение Лили я внимания обратила мало (хотя следовало бы!), то всё остальное просто раздирало мне разум.
Город О́рла, что на реке Марэ…
Да как такое возможно⁈
Глава 8
Дорожкой длинною, да ночкой лунною
В итоге злая куколка мага на улицу всё-таки выперла.
Уж не знаю, чего именно она ему наплела, что-то там среднее между «неприлично» и «негоже девку незамужнюю смущать», но Волк, хмыкнув, всё ж таки вышел.
А мне до того и дела не было: я где стояла, там и села, лихорадочно соображая. Это ж где такие совпадения видали? Куда мне надо, туда и он собрался. Мимоходом, но всё же!
— Нет, ты видела, охальник какой? — встав у меня за спиной, уперев руки в бока, гневно сверкнула глазищами Лили. — Подсматривать он удумал!
— Оставь, — едва качнула я головой, всё еще не в состоянии поверить. — У имперского мага совесть искать, что за ветром гоняться. В Ансгаре другие правила. Ты лучше косы мне заплети, время на исходе.
— Да будь хоть Ансгар, хоть какая другая империя, всё одно: приличные мужики подглядывать за девками в опочивальне не станут! — куколка сердито сплюнула, но за щетку для волос напористо схватилась. Правда, и за волосы мои тоже! — А угрозы его слышала? Бежать удумаешь, разобьет он меня, ишь ты! Одно в толк взять не могу, как он про Кифор прознал? У меня ж действительно клеймо оттуда.
— Тело твоё с императорского фарфорового завода, — невольно понижая голос, с тяжелым сердцем пояснила я. — На весь мир он известен. Посуде и статуэткам оттуда цены нет, а уж куклы и вовсе, только в Кифоре продаются, да по однойв одни руки, не больше. И бешеных денег стоят. Не каждый князь своей дочке подобный подарок позволить может.