Кровавая Ведьма (СИ) - Кувайкова Анна Александровна. Страница 17

А день, меж тем, тянулся, будто сливочная тянучка.

Остановились на привал мы лишь раз, у небольшого ручья, коня напоить, да самим напиться. Волк вроде и поесть предложил, но меня мутило даже при мысли о еде. А ведь с самого утра во рту и крошки не было!

Есть не хотелось, но и бежать — тоже.

Какой там побег? Я с ног валилась от усталости!

И когда, наконец, маг решил искать место до ночлега, я даже сразу внимания не обратила, где он собирается это делать. Прям в лесу, свернув с дороги!

Нашел какую-то скромную полянку, лагерь сообразил, хвороста натаскал, огонь развел, коня напоил, расседлал и пастись отправил. А я всё еще сидела уставшим пеньком с глазами.

Говоря честно, я последние несколько лет так не уставала, мотаясь на ярмарки к иноземцам. Уж не знаю, почему, но на душе было пусто.

А вот Лили совсем наоборот, к ночи разгулялась. Устала, видимо, куклой в боковом кармане сумки сидеть, и выбралась наружу. Огляделась по сторонам, оценила обстановку, хмыкнула, закатала рукава и принялась за дело.

Я отрешенно наблюдала, как она полезла в сумку первым делом, и принялась оттуда кое-какие вещи вытаскивать. Котелок небольшой, размером с чашку достала, травы какие-то, флягу с водой. Даже ларец каким-то чудом выволокла! А после кругом прошлась, собирая хворост, не побоявшись одежку свою испачкать или порвать.

Тонкий фарфор быстро остывал без солнца, и Лили становилось некомфортно. Но и у большого костра она не сидела — слишком жарко ей было, да боязно. Вот она всегда и собирала себе отдельный костерок.

Видя, что сборы ее закончены, я лениво протянула руку и скинула с пальцев искорку. Она тут же упала на сухие веточки, и занялся огонек.

Удовлетворённо кивнув, куколка принялась дальше заниматься своими делами.

А я не сразу заметила, как на поваленную березу подле меня опустился Волк. Да спокойно так опустился, буднично, будто всегда так и было.

Будто последние года мы с ним только так вечера коротали!

— Как душа амарантовой феи оказалась в теле куклы?

Я едва поморщилась, но протянутую мне кружку приняла. Особой тайны в этом не было, да и гробовая тишина за день порядком надоела. И потому, сделав глоток, я пояснила, раз уж он всё равно ее истинную суть распознал:

— Полуденицы.

— Те самые? — вскинул брови маг. — Снова?

— Они же, — тихонько вздохнула я, наблюдая за тем, как Лили неподалеку уселась на камушек и принялась гребешком прочесывать свои шикарные локоны, переливающиеся чистой медью в свете костерка. — Много, кто слышал об их сокровищах, и о том, как их заполучить. Но мало кому это удавалось. И те, кто выжил, обычно не рассказывают о том, какого это на самом деле.

— А ты?

Я пожала плечами, грея руки о деревянную кружку. На удивление чай в ней оказался весьма вкусным, из свежих малиновых листьев.

— А что я? Я не забавы ради это делала, и не чтобы на весь свет похвастать. Сложно было жить у чужих людей, за душой не гроша не имея. А как заработать — в любом городе выбор для обычной девки не велик.

Мужчина в ответ на это сначала промолчал. Сидел он спокойно, расслаблено руки на колени положив, и смотрел не на меня всё время, а куда-то в сторону большого костра.

И вдруг негромко заметил:

— У тебя и без нечисти были деньги. Счет в имперском банке на твое имя всё еще открыт.

Я презрительно хмыкнула:

— И даром мне эти деньги не сдались, на крови замешанные. С полуденицами связаться было опасно, но куда как честнее.

— Учту, — язвительно, но как-то… понимающе, что ли, усмехнулся Волк.

— Уж как есть, — извиняться за это я не собиралась, но и настроения снова ворошить наше общее прошлое не было. — Простого путника эти твари обмануть еще посмеют, но ведьму — никогда. Обещание ими дается перед всей местной нечистью, что собирается после заката у черного костра, на стыке их поля и ничейного леса. И обратного хода нет.

— И как там оказалась фея?

— По глупости, — невольно цокнула языком, до сих пор удивляясь ее пустой головушке. — Слух-то заранее прошел по лесу, и ей страсть как захотелось посмотреть на полуночные пляски. Да кто ж ей там рад-то был? Связали, побили, изувечили, крылья и те пообрывали, ироды! Измывались, как хотели, а тут и я подоспела. Думала, сожгу всех разом, даром, что столько нечисти скопом я никогда не видела! Кое-как договориться сумели: коль перетанцую я полудениц, то заберу половину их сокровищ, и фею в придачу. А коли нет, смерть нам обоим.

— Судя по твоим ногам и ее облику, что-то всё-таки пошло не так.

— Я и не сомневалась, что всё пройдет не так гладко, как хотелось бы. Танцы с полуночи и до рассвета и так не каждый выдержать сумеет, а уж когда тебе под ноги сухие ветки, каштаны, да шишки бросают — и подавно. И пока я всё это терпела, концентрация нечистой силы сделала своё дело — фея всё же умерла.

— Как ты спасла ее?

— Не я, — мотнула головой, не соглашаясь, и тоже не глядя на мага. Пожалуй, смотреть на огонь нам вдвоем было намного проще, чем друг на друга. — Сбежавшую фею искала птица Алконост. Нашла, конечно, но поздно. Она-то ее душу и придержала, а после отдала мне. Домой я возвращалась уже с сокровищами, и новым другом.

— В таком случае, почему ты не залечила как следует ноги? — нахмурившись, хрипло уточнил Волк.

Надо ж, заботливый какой. Вот дались ему мои ноги!

— Хоть сколько златников в кармане не имей, один черт они врожденное проклятье не снимут, — хмыкнула я. — А обычная мазь чудодейственной силы не имеет. Даже сама Верховная ничего поделать не смогла, хоть и пыталась. До сих пор наведенная магия на меня не действует, да ты и сам знаешь. Иначе бы мы сейчас посреди чужого леса не сидели.

— Кстати об этом, — вдруг вспомнил мужчина, покручивая между заостренных антрацитовых когтей сухую ветку. — Огонь лешему не помешает?

— Нет его здесь, — едва качнула головой, поднимаясь. Я прям почувствовала этот момент, когда разговоры надобно было закончить, покуда на что личное не перешли и всё не испортили. — Не живой этот лес, без хозяина. Лили, хватит красоту наводить, пойдем спать. Я за день устала.

— Минутку, иду, — охотно откликнулась куколка, принимаясь убирать гребешок в собственную крошечную сумочку, висевшую у нее на поясе.

А я меж тем просто закуталась в дорожный плащ, сунула под голову уже свою сумку, и повалилась без ног прямо на траву неподалеку от костра. Разве что ларец поближе подвинула — мне-то всё равно, где спать, а вот куколка моя любила комфорт.

Ларчик этот, большой, белый, лакированный, с расписной крышкой и поталью по углам, как раз вместе с ней продавался. И я всегда его с собой таскала, не в силах отказать помощнице: она в нем и спала, и отдыхала, а временами и пряталась, бездушной игрушкой притворяясь. Место в нем хватало, чтобы ей в полный рост вытянуться, а подушечку с одеялком я ей позже сама пошила.

Выглядело это очень мило, хоть и диковато смотрелось посреди походного лагеря.

— На вот, а то не уснешь, — сунув мне крошечную чашечку, едва ли больше наперстка, исходящую паром, пробурчала фея, и полезла устраиваться на ночь.

Снадобье я выпила без лишних разговоров, не став даже разбираться, чего она там накуховарила. И заснула, кажется, быстрее, чем успела об этом подумать.

А вот просыпалась уже резко, как от толчка, не сразу поняв, что меня разбудило. То ли звук какой-то издалека почудился, то ли еще что…

Я даже оглянулась, приподнимаясь на локтях, мало что соображая. Вокруг вроде мирно всё было: костер едва тлел, лес монотонно шумел, на небе сверкали далекие звезды. Лили тихонько сопела в своем ларчике, а по другую сторону кострища спокойно спал имперский маг. Да так крепко и тихо спал, будто и неживой вовсе!

Я даже прищурилась, пытаясь в полумраке различить, вздымается его грудь, аль взаправду помер. Но нет, всё в порядке. Что же тогда меня тревожило? Неужели помощница моя снова чего-то не того в отвар сыпанула? С цветами лаванды перестаралась или еще чем. Говорила же, внимательнее быть нужно!