Все разбитые осколки (ЛП) - Уайльд Риа. Страница 12

Я отшатываюсь настолько резко, что его пальцы касаются моего подбородка.

— Извини?

— Это место продается, Эмери, оно сейчас выставлено на продажу.

— Нет!

— Ты не знала?

— Он не продается

Он наклоняет голову и достает телефон, отводя взгляд только для того, чтобы взглянуть на экран. Когда он находит то, что ищет, он поворачивает ко мне телефон, и все вылетает из моей головы.

Нет.

Нет, этого не может быть.

Но потом я вспоминаю вывески о продаже. Я никогда не думала, что они могут быть для моей квартиры. Как мог мой отец сделать это?

— Куда ты пойдешь? — он спрашивает еще раз.

— Я не знаю, — отвечаю честно.

***

Звонок моему отцу на следующее утро после долгой беспокойной ночи подтвердил то, что Атлас сказал ранее. Моя квартира продавалась.

Они избавлялись от нее, готовясь к моей свадьбе с Джеком. Я должна была переехать к нему, как только дом будет продан, и никто не знал, сколько времени это займет.

Они забрали у меня все.

Всего того, что у меня было до этого времени, не стало.

Хотя, а что у меня было по-настоящему мое собственное? Квартира была записана и оплачена моим отцом, моя машина была арендована компанией моего отца, приют тоже был на имя моего отца, пока мне не исполнится тридцать.

У меня ничего не было. Но тогда я этого не заслужила, не так ли? Мне дали все.

А теперь все забрали, потому что у них был контроль.

Слезы тихо льются там, где я сижу на кухонном острове, с телефоном передо мной лицом вниз, куда я бросила его после звонка отцу.

Атлас ушел сразу после того, как сообщил, что квартира выставлена на продажу, оставив меня раздумывать над этим. Вчера вечером я не звонила отцу, думаю, какая-то часть меня надеялась, что это был какой-то сон, очень яркий, но я цеплялась за эту надежду и фантазию, даже если бы знала, что произошло, и то, что открылось, было правдой.

Тем не менее, меня все равно раздавило, услышав это от отца.

Я сердито вытираю слезы на щеках.

Плач не исправит этого.

Я вспомнила слова Атласа о том, что Мария и мой отец имеют что-то против губернатора, и задалась вопросом, прав ли он.

Смогу ли я это узнать?

Может ли быть какой-то выход из этого?

Я не знала, но была чертовски уверена, что выясню, есть ли здесь пути к отступлению.

Мне придется бороться.

Мне придется это делать за себя, потому что я была всем, что у меня было.

Глава 10

༺Эмери༻

Прошла неделя, и настал день гала-концерта. Больше у меня не было нежелательных (а были ли они действительно нежелательными?) визитов Атласа, и я тоже ничего о нем не слышала. Я провела много времени в приюте, потому что, очевидно, моя квартира пользовалась большим успехом, и риелторы каждые несколько часов показывали ее богатым и влиятельным людям при каждой возможности. У них еще не было заявок, и я не знала, кого мне нужно за это благодарить.

Я смотрю на платье, которое Джек прислал мне домой. Это было красное бальное платье с красивой тюлевой юбкой и лифом, украшенным кристаллами, которые сверкали каждый раз, когда попадали на свет. Это было идеальное эффектное платье, без сомнения, выбранное именно для этой цели. Я должна была выглядеть идеальной невестой Джека.

Затем мой взгляд упал на коробку на кровати. Ту, которую отправили сегодня, с черной лентой, повязанной вокруг нее. В записке было одно слово. Атлас. Он мне что-то прислал. Неделя без вестей, кроме этого.

Я была готова к гала-концерту, мой макияж был доведен до совершенства, мои волосы были завиты и заколоты от лица, но все еще распущены, так что их длина спускалась по спине.

Одетая в один халат, я направляюсь к коробке на кровати, с липкими руками тянусь к узлу, связывающему крышку. Шелест атласа показался громче, чем следовало бы, когда я потянула его, и он развязался. Затем я снимаю крышку, затаив дыхание, как будто внутри была бомба, а не… платье.

Оно было изумрудно-зеленого цвета и из атласного материала. Мои пальцы аккуратно вытаскивают его из коробки. Казалось бы, ничего особенного, но я знала, что это не так: тонкие бретели и вырез под горло, я была уверена, что это платье подчеркнет мои изгибы, а глубокий разрез с одной стороны платья, когда я его надену, наверняка закончится выше бедра.

Я никогда не видела ничего подобного, ни в одном из магазинов Редхилла, ни в Интернете, как будто это платье было единственным в своем роде.

Не в силах удержаться, я примеряю его, проводя пальцами за изгибами своего тела, пока смотрю на себя в зеркало.

Это было платье, которое делало заявление.

Великолепная. Уникальная.

Я оглядываюсь назад на красное платье, зная, что именно его мне нужно надеть. У меня не было выбора. Я должна была сделать то, что от меня ожидали. Но это платье…

В нем я почувствовала себя красивой. Это заставило меня почувствовать себя самой собой, но в одиночку я бы никогда этого не выбрала.

Я не могла его надеть, да?

Джеку это бы не понравилось, а сейчас он нужен мне на моей стороне, не так ли?

***

Машина, которую организовал для меня Джек, остановилась возле отеля, в котором проходил гала-концерт. Золотой свет льется из множества окон здания, и через отвратительно большие двери я увидела огромную люстру из бриллиантов и кристаллов, висящую в центре фойе. Люди ходили по главному залу, где должен был проходить гала-концерт, а персонал лихорадочно перемещался сквозь толпу по неизвестному требованию, принося освежающие напитки и еду.

— Мэм? — водитель терпеливо спрашивает, когда я не отхожу от двери.

Сегодня вечером все изменится, все узнают, что мы с Джеком помолвлены. Что я должна была стать его женой.

Его хорошая маленькая жена.

— Извините, — бормочу я, улыбаясь человеку, который привез меня сюда. Он смотрит на меня сочувственно, но закрывает дверь и уходит, когда я делаю шаг вперед.

— Хорошего вечера, мэм, — и с этими словами он забирается обратно в машину и уезжает. Вздохнув, я вхожу внутрь, платье развевается на моих ногах. Прохладный ночной воздух касается моей кожи, но он не может соперничать с ледяным холодом, который я ощущала в своей душе.

Никто не смотрит на меня, когда я вхожу, и это было благодатью. Мне удается схватить у проходящего мимо официанта бокал шампанского, который я тут же выпиваю, красный цвет моей помады оставляет след на ободке.

В одиночестве я пробираюсь в зал, где проводилось главное мероприятие, обнаружив ряды столов, накрытых для еды, и небольшую площадку для танцев, но я была на достаточно многих подобных мероприятиях, чтобы знать, что она существует только для видимости и не будет использоваться многими. В дальнем конце была приподнятая секция, где все еще собирался оркестр, а одну стену занимал бар, которым управляли несколько сотрудников отеля. За большинством столов уже кто-то сидит, и я просматриваю лица в поисках кого-то, кого узнаю.

Я нахожу отца и Марию за столиком недалеко от входа, разговаривающими с парой. Они меня еще не заметили, поэтому я иду дальше, нахожу отца Джека, а затем рядом с ним самого Джека, который смотрит прямо на меня…

Его брови хмурятся, губы превращаются в плоскую линию, когда он рассматривает меня от головы до ног.

Я борюсь с желанием провести руками по телу. Я знала, что в платье нет складок, которые нужно разгладить, нет пятен или грязи. Просто дело в том, что я не вписываюсь в рамки, которую он хочет мне навязать.

Конечно, не помогло и то, что я предпочла платье Атласа.

В глазах мужчины была катастрофа, ожидающая своего часа, из-за того, насколько высоко поднялся разрез, обнажая мою бедренную кость, и одно неверное движение раскрыло бы все миру.

Я опускаю взгляд, продолжая осматривать комнату, но останавливаюсь как вкопанная при виде огненных глаз возле бара, которые прожигают во мне дыры.

Дыхание застревает в горле, и такое ощущение, будто что-то пытается раздавить мою грудь, когда Атлас пристально впился в меня глазами, словно они могли воспламенить меня с того места, где я стояла.