Знойные ветры юга ч.2 (СИ) - Чайка Дмитрий. Страница 36

— Какой же? — заинтересовался. — Епископ Братиславский — ученейший муж, который совершил невозможное. Мы уже много лет переписываемся с ним. Создать епархию в этих диких местах! Это же просто подвиг на ниве святой веры! Наверное, он страдает от нападок язычников?

— Ни в коем случае, преосвященный, — уверила его Мария. — Я добрая христианка, и мой сын Владимир крещен.

— Да… — ухватился за бороду Исидор. — Воистину, это удивительно! Твой муж язычник, но покровительствует христианам. Он, наверное, иудеев тоже опекает, как наша продажная знать?

Старец сел на своего любимого конька. Епископ Исидор, при всей широте своего кругозора и обширности знаний, иудеев терпеть не мог. Терпеть не мог настолько, что на четвертом Толедском Соборе было принято несколько канонов, которые запрещали евреям владеть рабами-христианами, а также запрещали христианам принимать от иудеев какие-либо дары. Впрочем, на этот запрет всем было плевать, ведь иудеи, не платившие церковную десятину, обогащали своими податями герцогов и графов, которые стояли за них горой.

— Мой муж не притесняет иудеев, — пояснила Мария, — но они не спешат приезжать к нам. У нас запрещено селиться вместе людям одной веры. Христиане живут рядом с язычниками, а наш единственный мусульманин — рядом с огнепоклонником-персом. Это сделано намеренно. Нарушение этого правила неизбежно закончится взаимной ненавистью и резней. А еще у нас один закон — Уложение государево, и мы все подчиняемся ему. Иудеи же живут по своему Закону, который ставят превыше законов земных. Потому-то в наших землях их почти нет. Ведь у нас все равны перед Уложением, и иудей, и словен, и германец. И ни для кого особых условий не будет, ни за какие деньги. Князь Самослав этого просто не позволит.

— Вот видишь! — епископ бросил укоризненный взгляд на герцога. — Вот истинный владыка, которому золото не застит взор! Поучиться бы тебе, герцог! Ведь в синагогах иудеи поклоняются Сатане, а Антихрист, враг Божий, непременно будет иудеем! (3)

— Я хотела поговорить именно про золото, святой отец, — мягко сказала Мария, а герцог Хиндасвинт навострил уши. Золото он любил безмерно. — Епископ Григорий изучил все книги отцов церкви, но не нашел ответ на вопрос, который задал ему государь. Он смиренно просит твоей помощи. Как сделать так, чтобы выдача денег под проценты не считалась грехом? Как обосновать это с точки зрения христианской морали?

— Это совершенно невозможно! — отрезал Исидор. — Ростовщичество — грех великий! И никаких исключений быть тут не может! Этому мерзкому делу нет оправданий!

— Я все-таки попробую оправдать, — все так же мягко сказала Мария. — Видишь ли, святой отец, ростовщичество неистребимо, как неистребимы грехи людские. Оно было всегда и всегда будет. И раз христианам запрещено заниматься этим промыслом, то кто им будет заниматься, как ты думаешь? Те же, кто и сейчас! И эти люди столетиями будут копить золото. И когда-нибудь может настать такой момент, что владыки земные станут послушны им, опутанные долгами, словно паутиной. Сделай выбор в сторону меньшего зла, владыка, прошу тебя! Ведь сказано во Второзаконии: «Чужеземца можешь ты притеснять, но долг брата твоего прости ему.» Разве не этим они руководствуются, когда дают деньги в рост?

— Ах, ты ж… — епископ чуть не выругался, ведь королева ударила в самое больное место, по его ненависти к иноверцам. Несложная манипуляция дала свой результат. Острый ум Исидора осмыслил ситуацию тут же. Тем более, что ростки того, о чем говорила Мария уже вовсю пробивались в Испании, где иудеев было бессчетное количество. Их в городах на побережье было больше, чем христиан.

— На что ты толкаешь меня, женщина? Чтобы я своим авторитетом в церкви дал дорогу этой погани, ростовщикам?

— Поставь условия, святой отец, — кротко сказала Мария. — Ограничь процент. Запрети брать проценты с тех, кому нечего есть. Запрети порабощать за долги. Запрети изгонять из жилища и забирать последнее. Запрети начислять больше третьей части долга, как сделал когда-то император Траян. Или еще что-нибудь… Разве плохо, если купец, который хочет обогатится, заплатит за это малую толику? А если святая церковь получит пожертвование с этих нечистых денег и сама поможет несчастным? Будущее мира в твоих руках, преосвященный. Тебя будут благословлять и через столетия.

Хиндасвинт сверлил княгиню взглядом. То, что она предлагала, было необычайно смело, но зато сулило огромные возможности. Он и сам частенько залезал в долг, и неподъемное ярмо процентов ложилось тяжким бременем на его доходы. Замолчал и епископ, погрузившийся в размышления.

— Мне надо подумать, дочь моя, — сказал он, наконец. — Оправдать ростовщичество я не смогу. Меня анафеме предадут за это, но я напишу кое-что, что позже можно будет развить в новую идею.

— Я и не прошу о большем, — смиренно сказал Мария. — Прими от меня небольшой дар, святой отец. Мы сделали все, чтобы твои труды жили в веках.

— Что это? — прошептал Исидор, руки которого затряслись. Несколько книг в роскошном переплете с позолоченными буквами приковали его взор. — Это же…

— Это «Этимологии»(4), — улыбнулась Мария. — Труд всей твоей жизни. В Братиславе напечатаны сотни экземпляров, которые будут разосланы всем архиепископам христианского мира и в самые уважаемые монастыри. Мой муж возьмет все расходы на себя. Это его подарок тебе. Только помоги нам!

— Но я же еще не закончил, — прошептал епископ, который жадно хватил книги и начал их листать. На его лице был написан неописуемый, почти детский восторг. — Епископ Сарагосы Браулио продолжает мой труд!

— Однако! — крякнул Хинтасвинт, который по достоинству оценил этот подарок. Княгиня купила почтенного прелата с потрохами. — Это серьезно! Что же ты хочешь обсудить со мной, королева Мария?

— А вот с тобой, герцог, как раз все просто, — махнула рукой княгиня. — Мой муж предлагает тебе занять трон Испании. Если ты решишь это сделать, то получишь в свое распоряжение сто тысяч фунтов соли. Ты можешь распорядиться ими, как посчитаешь нужным. Например, сделаешь богатые пожертвования в приходы епископов, которые избирают короля. Или еще как-нибудь. Также ты сможешь получить две тысячи наемников — саксов сроком на год. Казна Словении оплатит их найм. И армии Бургундии и Аквитании поддержат тебя, если ты попросишь их помощи.

— Что же хочет твой муж за эту услугу? — Хиндасвинт со свистом втянул в себя воздух. Он еще не забыл постановление четвертого Толедского собора о том, что королей убивать больше нельзя под страхом отлучения от церкви. Но вот про герцогов и более мелкую знать в том постановлении ничего сказано не было, и это обещало хорошие перспективы.

— Ничего невозможного! — ослепительно улыбнулась Мария. — Первое! Тебе наследует сын Реккесвинт, а ему — твой правнук Виттерих младший, наследник герцога Тергестума. Твоя внучка Баддо недавно родила мальчика.

— И на ком же будет женат мой правнук? — Хиндасвинт вычленил из сказанного главное. Он был старым политиком.

— На младшей дочери великого князя, — улыбнулась Мария. — Княжна Видна уже просватана за него.

— Это будет непросто, — задумался Хиндасвинт. — Последний собор запретил занимать трон иноземцам. Но это можно обойти, если мальчишка будет воспитываться здесь. А второе условие?

— Сущая безделица, — легкомысленно сказала Мария. — В Испании, на самом юге, есть какая-то бухта с высокой скалой, на которой водятся обезьяны. Она по какой-то непонятной причине приглянулась моему мужу. Он питает слабость к этим забавным животным. Я не знаю, как это место называете вы, но он называет его Гибралтар. Ты передашь Словении восточную часть этой бухты и полуостров вместе со скалой и этими дурацкими обезьянами. Навечно!

1 В правление махараджи Пулакешина II (610–642) Западные Чалукьи завоевали западное побережье Индостана от Гуджарата до Гоа. Их большой военный флот контролировал прибрежные воды и даже захватил Мальдивские острова.