Чингисхан. История завоевателя Мира - Джувейни Ата-Мелик. Страница 16

Как узнать мне, встречу ли я когда-либо того,

Который станет моим сотоварищем, достойным самых высоких похвал?

И тогда я расскажу ему, что у меня на сердце, и он расскажет мне,

что у него на сердце, и оба мы будем знать, что печалит другого.

Но из-за ненадежности Судьбы, и влияния непостоянного неба, и вращения колеса зла, и перемен в вечно меняющемся мире центры науки были уничтожены, и школы учения исчезли, и сословие учеников было попрано свершившимся, раздавлено предательской Судьбой и обманчивым роком, и их постигли невзгоды и несчастья, и, предавшиеся отчаянию и гибели, они стали беззащитны перед сверкающими мечами и укрылись под покровом земли.

Учение теперь должны мы под землей искать, ведь все ученые мужи покоятся в земном чреве.

Но в прежние времена, когда ожерелье империи учености и те, кто заявлял на него свои права, были нанизаны на одну нить,

Когда радость еще не угасла и юность была безмятежна, и среди превратностей судьбы люди еще не выбрали тебя,

самые ученые мужи земли и самые достойные сыновья Адама направляли свои усилия на то, чтобы сохранить в памяти и продолжить благородные обычаи. Тот, кто обладает мудростью, кто проницательным взором видит конец и завершение всего, хорошо знает, и это совершенная истина, что тот, о ком сохраняется добрая слава, живет вечно,

ибо память о герое — его вторая жизнь [22].

И когда герой встречает смерть, то кажется, что рожден он был только для славы [23].

/4/ И потому возвышенные поэты и велеречивые писатели, арабские и персидские, слагают стихи и прозу о царях своего века и достойных людях своей эпохи и сочиняют о них книги. Но сегодня вся поверхность земли, и в особенности Хорасан (который был местом, откуда брали свое начало счастье и милосердие, где находились самые прекрасные вещи и лучшие работы, источник, дающий миру ученых мужей, место, где встречаются достойнейшие, родник талантливых, луг мудрых, тропа умелых, место, где утоляют жажду изобретательные, — вот подобные жемчужному дождю слова Пророка, произнесенные в связи с этим:«Знание — это дерево, корни которого в Мекке, а плоды — в Хорасане»), — сегодня, я говорю, на земле уже нет людей, облаченных в одежды науки и украшенных драгоценностями учености и грамоты; остались только те, о которых можно сказать: «И последовали за ними потомки, которые погубили молитву и пошли за страстями» [24].

Ушли те, под чьим покровительством славно было жить, и остался я один среди потомства, как кожа прокаженного [25].

Мой отец, сахиб-диван Баха ад-Дин Мухаммад ибн Мухаммад эль-Джувейни, — да зеленеет над местом его отдохновения пышное дерево превосходства и да будут устремлены на него глаза добродетели! — написал в связи с этим касыду, из которой я приведу две первые строки:

Пожалейте меня, ибо следы правды исчезли, и основание благородных поступков вот-вот рухнет.

На нас обрушились те, кто в слепоте своей чесали пятки гребнями. А вместо гребня использовали полотенце.

Обман и ложь они считают проповедями и наставлениями, а распутство и клевету — храбростью и отвагой.

И многие считали это ремеслом, но меня удержали от этого моя религия и мое положение [26].

Они считают уйгурский язык и письменность вершиной знания и учености. Любой рыночный торговец в одеянии неправедности становится эмиром; наемник — министром, плут — везиром, и любой несчастный — секретарем; любой ---- [27] — мустафи, и любой мот — ревизором; мошенник — помощником казначея, и любой мужлан — государственным министром; конюх — важным и достойным господином, а любой ткач — значительной персоной; любой невежда становится знающим, ничто превращается в нечто, невежа становится начальником, предатель — могущественным властелином и слуга — ученым мужем; любой погонщик верблюдов становится аристократом от многих богатств и любой носильщик — в благоприятных обстоятельствах и с помощью Фортуны.

Происхождение тех, кто был низвергнут в то время, не может сравниться с происхождением тех, кто пророс с травой [28].

Благородные подверглись гонениям, и от печали и горя их грудь разрывали стенания.

Хребет учености был переломлен в тот момент, когда спины этих невежд коснулись подушек.

Как жаждали мы восславить прошедший век, когда занимались тем, что ругали век настоящий! [29]

Они считают удар и пощечину проявлением доброты, ибо «Аллах наложил печать на их сердца» [30], а сквернословие и беспробудное пьянство — следствиями здравого ума. В такой век, который есть голодный год щедрости и рыцарства и базарный день заблуждений и невежества, добродетельные подвергаются жестоким гонениям, а злым и безнравственным ничто не угрожает; из-за свершения благородных дел достойные попадают в ловушку несчастий, а глупцы и низкие люди получают все, что ни пожелают; свободные становятся нищими, свободомыслящие — изгоями; благородные — неимущими, а имевшие положение — безвестными; находчивые подвергаются опасностям, приверженцы традиций становятся жертвами несчастий, мудрецы заключены в оковы, а достигшие совершенства терпят бедствия; могущественные вынуждены подчиняться людям низкого происхождения, а достигшие высокого положения становятся пленниками черни.

Я видел век, когда возносились низкие, и теряли положение те, кто отмечен высокими достоинствами;

Как море, которое поглощает жемчуг, и на поверхности которого плавают отбросы;

Или весы, опускающие вниз все, что имеет изрядный вес, и поднимающие наверх легковесные предметы.

Из этого можно заключить, каких трудов должно стоить мудрецам подняться на самый верх и изведать всю глубину падения. И, в соответствии с поговоркой «Всякий больше похож на свое время, чем на своих родителей», в расцвете юности, которая должна быть временем, когда закладывается основание достоинств и свершений, внимал я словам своих ровесников и сотоварищей, которые были собратьями дьявола, и когда мне не исполнилось еще двадцати лет, я уже был на службе у дивана и, занимаясь его делами и торговыми операциями, пренебрегал приобретением знаний и не внимал совету моего отца (да продлит Всевышний его жизнь и возведет стену между ним и несчастьями!), совету, который есть драгоценность тех, кто не имеет украшений, и образец мудрости: