Подпольный Алхимик (СИ) - Громов Эл. Страница 13

Спустя неделю Босстром, как и обещал, поставил в магазин Ульбергов пятьдесят новых «кирпичей» и столько же пакетиков дрожжей. Упаковку для концентрата виноградного сока сделали предельно простой и неброской: плотная оберточная бумага коричневого цвета, на ней надпись «Концентрат виноградного сока из лучших сортов винограда» и подробная инструкция, как развести брусок в воде, чтобы получился сок.

Вообще-то у меня была еще одна гениальная мысль — написать инструкцию наоборот. Мол, ни в коем случае не делайте так-то, иначе сок забродит, и вы получите вино. Вот было бы уморительно. Но я решил последовать совету Босстрома и не играть с огнем. А то в органах власти могут не понять моей шутки.

Что касается органов власти: на досуге я подробно изучил законодательный аспект запрета алкоголя. Все было очень серьезно. Никакого алкоголя, вообще — даже для домашнего употребления. При обнаружении источника распространения — полная конфискация имущества, для всех соучастников подпольной деятельности — крупные штрафы.

Времени для изучения этой и всякой другой информации у меня было предостаточно. Я сидел в магазине и ждал клиентов. Процентов восемьдесят из них приходили за «книгами Джона Чейни». Некоторые появлялись повторно. И, если впервые увидев «кирпич», все приходили в недоумение и зачастую выказывали недовольство, повторную покупку они совершали уже с улыбками на лицах и огнем в глазах. Хороший виноград все-таки выращивал Карл: отзывы о качестве и вкусе вина были превосходными. Дрожжи, свойства которых я алхимически менял, пользовались бешеной популярностью. Не всякий их брал в придачу к «кирпичу», нет.

Вообще непростая эта штука — экономика.

Прежде чем устанавливать цены на «кирпичи» и дрожжи, я также занялся изучением ценовой политики — какой была стоимость хорошего вина до «сухого» закона и за сколько его подпольно продавали Нильсоны (насчет последнего меня просветил Акке). Так вот что я выяснил.

Клиентура Нильсонов состояла из трех категорий покупателей: верхушка среднего слоя, богачи и запредельные богачи. И если первым они продавали алкоголь по умеренной цене — 10–15 тысяч крон — то вторым и третьим уже что-то поэлитнее и, следовательно, подороже. Самые дорогие напитки шли по цене до 70 тысяч крон. Продавались и совсем уж по запредельным ценам — до 150 тысяч — но редко, тем клиентам, которых можно было назвать богатейшими людьми города.

Я же решил пойти своим путем. Если сделать «кирпич» слишком дорогим, у нас его не будут покупать, а пойдут покупать обычный жидкий алкоголь у конкурентов. Совсем продешевить, конечно, я не мог, иначе не получится выплатить долг Нильсонам. Цена за «кирпич» в 10 тысяч крон показалась мне оптимальной — его смогут покупать все категории клиентов. Ну а дрожжи — для богатых.

Да, тот факт, что «кирпич» не был готовым алкоголем, мог сыграть против нас. Но, с другой стороны, у него был определенный и очень существенный плюс — даже если он попадется на глаза кому не надо, проблем у нас не возникнет. Мы продаем виноградный сок — и только.

Я еще не решил, что делать после выплаты долга Нильсонам. Семья Ульбергов не должна и не будет всю жизнь на побегушках у этих богатых, зажравшихся свиней. Но когда именно нам порвать с ними — вот главный вопрос. От вовремя принятых решений зачастую зависит исход. Вовремя принятые решения могут на корню поменять жизнь — в любую из сторон.

Пятьдесят партий товара было отпущены за несколько дней. Но больше не приходилось разводить руками перед клиентами. Босстром наладил производство и «кирпичей», и дрожжей, и ждать долго больше нужды не было.

К концу второго месяца моего пребывания в этом мире я продал несколько сотен «кирпичей» и примерно половину из этого числа пакетиков дрожжей. Выручка составила двенадцать миллионов крон.

Половина прибыли за продажу «кирпичей» шла Босстрому и еще двадцать процентов с продажи дрожжей. Итого его выручка за месяц вышла порядка четырех миллионов двухсот тысяч крон. Семь восемьсот — моя доля. Из них — семь миллионов, чтобы закрыть долг перед Нильсонами. А уж что делать с оставшимися деньгами — я придумаю.

Когда я выложил перед Босстромом его долю, он, наверное, едва сдержался, чтобы не потерять сознание.

— Но… как, Аксель? — с трудом выговорил он.

— Вы сомневались во мне? — улыбнулся я, слегка даже польщенный столь эмоциональной реакцией.

— Но ведь это же… целое состояние. С тех пор, как я завязал с виноделием, я и думать не мог, что когда-нибудь заработаю даже треть от этой суммы.

— Уже решили, как применить свой заработок?

— Положу на счет дочери, чтобы после моей смерти она ни в чем не знала нужды. Осталось только придумать, как обставить это дело так, чтобы к ней потом не возникало вопросов.

— У вас есть дочь?

— Ей семнадцать. — Голос Карла потеплел.

— А ваша супруга…?

— Умерла от болезни.

— Сочувствую, Карл.

— Благодарю.

— Так что, Карл, когда будет готова новая партия товара?

— Об этом я и хотел с вами побеседовать, Аксель. У нас возникла проблема, от которой невозможно отмахнуться.

— Что такое? — Сердце мое забилось сильнее от тревоги. Неужто я где-то прокололся?

— У меня закончился виноград.

От сердца отлегло. И тут же…

— Вы серьезно⁇! — Я едва сдержал в себе поток нецензурной брани.

— У меня маленький виноградник, Аксель. Раньше был больше, но я…

— Продали большую часть, я помню. Совсем не осталось?

— Совсем. Когда я использовал его для изготовления соков и сладостей, его хватало. Я не пытался хватать с неба звезд. А тут… эта ваша масштабная идея…

— Ох! — Я схватился за голову. — Как же я не подумал об этом раньше?

— Вам придется искать другого поставщика винограда, друг мой, только и всего.

— Я что-нибудь придумаю, Карл. Скажите, вы все еще мой партнер?

— Но как же…

— Карл, я решу вопрос с виноградом. Ответьте на вопрос.

— Ох, чует мое сердце, что по неправильному пути я пошел…

— Но этот путь обеспечит будущее вашей дочери.

— Да, Аксель, да, вы правы…

После встречи с Босстромом я отправился домой.

— Бирла, дорогая, будь добра, позови всех в гостиную. У меня к ним разговор есть, — обратился я к женщине, хлопотавшей на кухне.

Когда она ушла на второй этаж созывать всех домашних на семейное собрание, я быстренько перекусил бутербродом и запил его молоком. Ух. Времени нормально поесть не выдавалось с раннего утра.

— Что еще за разговор у тебя к нам? — холодно спросила Астра, как только я вошел к ним в гостиную.

— По поводу долга Нильсонам и нашего дальнейшего с ними сотрудничества.

— Слушаем тебя, — мрачно и коротко бросил Филип.

Я не любитель долгих пафосных вступлений, потому просто высыпал перед ними на стол пачки скрепленных резинками купюр из своего рюкзака. На лицах всех отобразилось… удивление? Пожалуй, это слово даже отчасти не передаст всю глубину потрясения, приклеившегося к физиономиям моих «родственников».

— Ты… где… ты кого-то ограбил? — выдохнула Астра, глаза которой беспокойно забегали по вожделенным пачкам.

— Я заработал эти деньги, — спокойно ответил я, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Говори, щенок, — Филип схватил меня за грудки, — где взял деньги⁈

— Не хочу показаться не учтивым, отец, — процедил я сквозь зубы, — но крайне настоятельно рекомендую тебе отпустить меня тотчас же. Я — единственный, кто способен сдержать наш дом на плаву.

Несколько секунд Филип колебался, но затем нехотя отступил от меня. В его глазах все еще полыхала ярость вперемешку с тревогой.

— А теперь извольте, дорогие мои, выслушать мой рассказ. Он будет весьма увлекателен, уверяю вас.

Я поведал Ульбергам о «кирпичах», опустив подробности про дрожжи и вовсе умолчав про Босстрома. Не уверен, что мой партнер захочет, чтобы лишние уши слышали о его причастности к моему бизнесу.