Серебряная богиня - Крэнц Джудит. Страница 106

Вопрос сводится только к продаже — и больше ни к чему, думал он, принимал душ. Духи — это фантазия вместо реальности. Предмет роскоши, все больше становящийся частью американской жизни.

Хилли Биджур знал толк во всем, что касалось продажи товара, и Шеннон далеко не случайно выбрал именно его на место президента «Элстри». Примерно через месяц, не останавливаясь ни перед какими затратами, он нанял группу людей, не связанных с прежними делами «Элстри», а потому с энтузиазмом взявшихся за проведение в жизнь новой линии, рассчитанной на массовую распродажу и максимальные прибыли. Он лично распорядился, сколько новых изделий должно войти в тот косметический набор, который компания предлагала своим оптовым покупателям. Обычно заказчики страшатся, когда им предлагают большой набор — у них нет гарантии, что в рознице дела пойдут так, как ожидается. Вот почему в новый косметический «пакет», рекламируемый княжной Дэзи, входило не так уж много наименований: освежающий лосьон, очищающий крем, лосьон для тела, жидкий косметический грим шести тонов, помада и губной блеск наиболее ходовых оттенков розового, красного, коричневатого и темно-фиолетового цветов, лак для ногтей соответствующих четырех тонов, четыре оттенка румян, четыре вида пудры для лица, тушь для ресниц черного и коричневого цветов, карандаш для век четырех оттенков, тени для глаз восьми видов (в этом отношении он мог поздравить себя: обычный набор косметики, как правило, включал более двадцати видов теней, так что Биджур считал, что проявил неслыханное самоограничение) и, конечно, мыло, спрей во флаконах четырех размеров и, наконец, духи — в расфасовке по пол-унции, унции и две унции.

Перебирая в уме весь ассортимент новых косметических товаров, Хилли Биджур вспоминал слова Дика Джонсона, оптовика из Аллентуана.

— На рынке сегодня слишком много товаров — производители совсем с ума посходили.

Но Хилли хорошо понимал, что без новых товаров нет и прогресса.

Одиннадцать центов от каждого доллара в косметике уходит на упаковку. Именно это обстоятельство заставило Хилли Биджура погрузиться в любовное созерцание изумительной красоты флаконов, разработанных для новых духов «Княжна Дэзи». Идею дизайна подсказала им сама Дэзи: ее вдохновили пасхальные яйца Питера Карла Фаберже, которых за период с 1884-го по 1917 год было сделано для царской семьи пятьдесят семь штук. Теперь они хранятся в музеях по всему свету, хотя некоторые и попали в частные коллекции. Марджори Мерривезер Пост, наследница корпорации «Дженерал фудс» — одна из немногих обладательниц нескольких царских яиц Фаберже. Так вот, даже в ее обширной коллекции русских сокровищ они были самыми уникальными экспонатами.

Флакон с духами «Княжна Дэзи» имел форму яйца и был сделан из хрусталя ручной работы: с четырех сторон его оплетала изящная, шелестящая позолоченная лента, завязывавшаяся над граненой пробкой пышным бантом. «Яйцо» помещалось на золоченый треножник, поражавший своей грациозностью, а сверху свободно входило и овальное отверстие, являвшееся частью крепления. В год, когда духи продавались во флаконах сугубо модернового дизайна, флакон «Элстри» поражал своей уникальностью, сам по себе будучи настоящей драгоценностью.

Хилли Биджуру казалось: просто невозможно, увидев новый флакон, не ощутить немедленного желания снять его с подставки, чтобы подержать в руках и насладиться его прелестью. Удачно, думал он, что выбрана именно такая идея — ведь яйцо издревле считается наиболее совершенной формой, созданной самой природой.

А баночки, пузырьки и коробочки под темный лазурит, отливавшие синеватыми бликами и чем-то напоминавшие глазурь самого Фаберже. И на каждом предмете — изображение золотисто-белой маргаритки — «дэзи» на зеленом стебельке. Эти стилизованные цветы стали своего рода визитной карточкой новой «Элстри».

Духи «Княжна Дэзи» предполагалось продавать по сто долларов за унцию. Была ли эта высокая цена оправданной? По мнению Биджура — вполне. В отличие от множества других духов, стоивших куда дешевле, новые духи были сделаны с применением лишь натуральных жиров и эссенций и при этом на лучших французских парфюмерных фабриках. Конечно, себестоимость производства, розлива и реализации не приближалась к продажной цене. И слава богу, думал президент «Элстри», потому что, будь себестоимость выше, где были бы те прибыли, на которые они все рассчитывают?! Когда это случается и себестоимость начинает подбираться к продажной цене, это Конец. Такое возможно разве только в этой сумасбродной России, где о прибылях нет и речи.

Шагая по Парк-авеню к штаб-квартире корпорации, Хилли Биджур думал о предрождественских каталогах, составленных ведущими магазинами Америки и разосланных еще в августе: во всех значились новые духи «Княжна Дэзи», как и подарочные наборы — духи, одеколон, мыло. Если бы не это, его шаг сейчас не был бы столь упругим, а настроение оптимистичным: только при условии, что «Сакс» и «Найман Маркус», не говоря уже о десятках других крупных универмагов, включат «Княжну Дэзи» в свои списки, дикая фантазия Шеннона могла иметь шанс на то, чтобы превратиться в реальность.

Сам Хилли был вполне удовлетворен своей частью работы — партия духов из Франции без всяких происшествий прибыла на склад в Нью-Джерси в полном порядке и, главное, вовремя. Заказы на новую продукцию были просто фантастическими. Даже «Сакс» на Пятой авеню, обычно всегда получавший право на торговлю новой косметической продукцией до того, как она появится на прилавках других нью-йоркских магазинов, и то удалось уговорить выставить на сей раз «Княжну Дэзи» одновременно с универсальными магазинами «Бендель» и «Блумингсдейл».

Продавщицам компания «Элстри» обязалась в течение первых трех месяцев выплачивать особые премии плюс к комиссионным: образцы новых духов в количестве десятков тысяч маленьких флакончиков уже поступили в специально отобранные для этой цели магазины: там, как и было задумано, их будут бесплатно раздавать публике во время презентации на первом этаже. Что касается самой Дэзи, то в соответствии с составленной программой ей предстояло летать из одного города в другой, чтобы появиться на тридцати презентациях в главных точках в течение нескольких недель после предстоявшего бала. Ей полагалось вытаскивать выигрышный билет в лотерее, чтобы затем передать его одной из покупательниц духов или косметики «Княжна Дэзи»: сумма выигрыша составляла тысячу долларов.

Где же может поджидать их неудача? Господи, думал Хилли Биджур с содроганием, да где угодно. В этом сумасшедшем мире косметики ничего никогда не знаешь наверняка… Впрочем, не так ли все происходит и за пределами этого безумного бизнеса?!

— Конечно же, она ничего собой не представляет. Абсолютно ничего. Просто жалкая тварь — вот и все. Мне можно это и не говорить… Только хуже будет. Ты что, не понимаешь, Робин? — в бешенстве бросила Ванесса. — Никогда она не стоила нашей доброты! Нет, не надо мне ни милтуана, ни валиума, ни снотворного — и, пожалуйста, будь добр, перестань предлагать их мне.

Было три часа утра, и Ванесса, как это часто с ней случалось за последние несколько месяцев, проснулась от охватившего ее чувства ярости. Робин, казалось, всегда знал, когда она не способна больше заснуть, и сам просыпался, готовый терпеливо выслушивать весь длинный перечень ее накопившихся обид. Ему было грустно на нее смотреть. Хотя длинное, ослепительное, элегантное тело оставалось все таким же прекрасным, рот ее сжимался в неприятной гримасе, а лицо было злым и изможденным. И как ни старался он отвлечь жену, рисуя планы предстоящего отдыха, делясь мыслями о новом интерьере, как ни сжимал ее в объятиях и не массировал ей шею, где сосредоточивалось главное напряжение мыщц, ничего не помогало. Она все равно не могла забыть Дэзи и то, что та сделала ей.

— Во-первых, и ты должен это признать, Робин, она никогда не проявляла подлинной благодарности. О да, она говорила спасибо и все, что положено, но только в тех случаях, когда это было абсолютно необходимо, когда я уговорила Топси заказать ей портрет детей маслом или когда я достала для нее тот, другой заказ. Но как, как она говорила это свое спасибо? Так, словно она делала мне одолжение! Если есть на свете одна вещь, которую я никогда никому не прощаю, это неблагодарность. Сколько раз, когда я звала ее на приемы, она отказывалась, ссылаясь на занятость? Какого черта она о себе так много понимает!