Серебряная богиня - Крэнц Джудит. Страница 70

Норт подхватил ее на руки и отнес на кровать.

— Ты, Дэзи, очень придирчивая особа. От меня потребуются значительные творческие усилия.

Он поцеловал ее в губы, придерживая ее голову обеими руками.

— Норт? — спросила Дэзи, откидываясь на подушки.

— Что? — ответил он, сосредоточенно спуская бретельки платья с ее плеч.

— Это ошибка?

— Я так не думаю, но мы должны это проверить. Ох, мне никто не говорил, что ты так хороша на вкус.

— А ты и не спрашивал.

— Это моя ошибка. — В его голосе послышался благоговейный трепет, когда он спросил: — Где ты пряталась от меня все эти годы?

Дэзи никогда еще не приходилось слышать подобных ноток в голосе человека, от которого она привыкла получать только резкие, отрывистые приказания. Он, обычно разражавшийся только непререкаемыми командами, сейчас дотрагивался до кончиков ее грудей с такой нежностью и благоговейным восхищением, будто археолог, исследующий только что выкопанную из земли статую Венеры. Резкие черты его лица освещались бликами, отражавшимися от поверхности воды в Большом канале, а Дэзи, полуприкрыв глаза, следила затем, как меняется это лицо под натиском сдерживаемой страсти. Все его острые углы сплавились по мере того, как он превращался в незнакомого ей нежного, веселого любовника, который покрывал ее тело долгими, почти задумчивыми поцелуями, а руки его скользили вниз к ее талии и дальше, к теплому, податливому изгибу ее тела. Он теснее прижал ее к себе, и они оказались лицом к лицу.

— Разрешите? — пробормотал он, ожидая, пока она кивнет головой, чтобы он мог осторожно раздеть ее, а потом и сам раздеться. Он стоял перед ней обнаженный, и нетерпеливая улыбка играла на его губах. Его обнаженное тело показалось ей еще прекраснее, чем она могла себе представить, и Дэзи поняла, что всегда мечтала увидеть его нагим, может быть, с того первого дня, когда они встретились. Потрясенная этим неожиданным открытием, она притянула его к себе и впервые осмелилась поцеловать его нос, его глаза, уши, щеки, короче говоря, все, до чего могла дотянуться, все то, за чем она наблюдала, волнуясь, столько лет, пока выполняла его приказания, вечно находясь в напряжении, чтобы приноровиться к его бешеному темпераменту, готовая исполнить все, что ему потребуется. Теперь, обнаженные, они стали равными, и ее губы ощущали только теплое, ставшее по-новому близким и дорогим для нее тело. А ведь он любит меня, с невероятным удовольствием подумала Дэзи, он хочет меня, я тот человек, который ему нужен, которому он может по-настоящему доверять. Она раскрыла свои объятия и, обвив руками его шею, прижалась к нему, изо всех сил стараясь внушить ему объятием своих рук, чтобы он никогда больше не становился прежним Нортом, которого она так хорошо знала. Мало-помалу она начинала понимать, что этот новый, любящий ее Норт никуда не денется, а его ласки, как только он ощутил, что все сомнения и колебания Дэзи остались в прошлом, постепенно становились смелее и настойчивее. Он сантиметр за сантиметром обследовал ее тело, а когда все ее протесты остались позади, осторожно развел ее ноги, но пред тем, как овладеть ею, снова прошептал:

— Вы позволите?

— Да, да, да.

— Все еще никаких перемен? — спросил Норт у портье.

— Нет, синьор, к сожалению, ничего нового. Мы уже привыкли, что эти забастовки никогда не заканчиваются так же быстро, как начинаются, особенно всеобщие забастовки вроде этой. Однако, могу вас заверить, что они не так уж часто случаются.

— Ладно, значит, это шоу продолжается, — безмятежно улыбнулся Норт. — Вы не заметили, куда направилась мисс Валенская? Ее нет у себя в номере.

— Ах, княжна… она только что ушла, синьор. Она сказала, что ей надо расплатиться с нанятой лодкой, кажется, так она сказала, или с лодочником. Так или иначе, я предлагал сделать это за нее, но она настояла на том, чтобы расплатиться самой.

— Господи, она действительно нанимала тут одного, — улыбнулся Норт. — Я совсем забыл.

— Синьор?

— Ничего, я пойду поищу ее.

Норт быстрым шагом направился к выходу и нос к носу столкнулся с Дэзи.

— Ты пыталась удрать, не так ли? — спросил он.

— Нет, просто я отсекла последний путь к цивилизации.

— Я проспал, — сообщил ей Норт.

— Это я сумела заметить. Было очень интересно наблюдать за тем, как ты спишь. Во сне ты выглядишь совсем по-другому.

— Ну и как же я выгляжу? — осторожно поинтересовался он.

— Проще сказать, чего в тебе нет, когда ты спишь: никакого буйства, никакой грубости, никакой раздражительности, никакого крика и гнева, никакой уязвимости, никакой…

— У тебя передо мной преимущество, — сказал Норт, пытаясь остановить ее.

— О, я надеюсь на это! Это всегда было моим тайным желанием. Именно поэтому я считаю, что всегда лучше просыпаться первой в подобных обстоятельствах.

— Ну и сколько же раз ты оказывалась в подобных обстоятельствах? — прорычал Норт.

— Мы еще не настолько близко знакомы, чтобы я могла сказать тебе об этом, — шутливо ответила Дэзи, улыбнувшись, но одновременно дерзко сверкнув глазами.

К всеобщему изумлению всех находившихся в вестибюле, Норт схватил ее за шкирку и поволок к окну.

— Дай-ка я взгляну на тебя. Но, черт побери, в твоих черных глазах ничего не разберешь.

— Очень может быть, что и так, — с торжеством ответила Дэзи, и при этом ее брови темного золота вытянулись в одну ниточку. — Зато я вижу тебя насквозь и даже глубже, мой бедный, прозрачный, рыжий и голубоглазый.

— Вот дьявол, еще никто не говорил мне, что видит меня насквозь и читает мои мысли.

— Хочешь пари?

— Только не перед завтраком, — торопливо возразил Норт. — В любом случае, неужели у тебя нет ничего более интересного, чем можно заняться? Ты понимаешь, что еще ничего здесь не видела, кроме бара «Генри»?

— И еще потолка в номере пятнадцатом отеля «Гритти Палас», правда, смутно, — добавила она с довольной усмешкой, после чего он снова встряхнул ее.

— Пошли позавтракаем и отправимся на прогулку.

— Я уже завтракала, но могу полюбоваться, как ты будешь есть, — непринужденным тоном согласилась Дэзи.

— Почему у меня постоянно такое ощущение, что ты соображаешь быстрее меня? — пробормотал Норт.

— Покопайся в себе в поисках ответа, — рассмеялась Дэзи.

— Слушай, опять ты начинаешь.

Дэзи и Норту казалось, что перед ними распахнулся невидимый занавес и открылся иной, незнакомый мир, щедро, как из рога изобилия осыпавший их неведомыми прежде радостями, будто древняя Венеция много веков дожидалась их прихода. Неожиданно, волшебным образом с них слетело все наносное, и они снова превратились в любопытных детей.

Занятия любовью с Нортом наконец научили Дэзи тому, что такое по-настоящему желать мужчину и быть полностью удовлетворенной от близости с ним. Но проходила ночь, полная блаженства, и Дэзи понимала, что она все еще остается, хотя и незаметно для него, излишне сдержанной. Внутри ее продолжало томиться в заключении некое существо, молившее об освобождении от постоянного жуткого напряжения, которое она испытывала даже в самые блаженные минуты их близости. Дэзи страстно желала, чтобы это существо наконец сгорело в огне сжигавшего ее пламени, но оно продолжало томиться за тюремными решетками ее сдержанности. Норт, разумеется, жертвовал ради нее своим трудным, резким, несговорчивым характером и доставлял ей невероятные мгновения наслаждения, но Дэзи все равно, как ни старалась, не могла избавиться от того, чтобы не смотреть на него, как на противника, пусть теперь обожаемого, но все равно противника, каким она привыкла видеть его. Она никак не могла воспринять его иначе даже в эти дни, украденные ими у работы.

Может быть, все дело было в особенностях характера Норта, в его невероятной замкнутости? Она недоумевала и постоянно задавалась вопросом: что же такое есть в нем или в ней самой, что препятствует достижению абсолютной близости между ними? Подобно тому, как Дэзи порой чувствовала себя самозванкой, когда ее называли княжной, она иногДа ловила себя на ощущении, что они с Нортом тоже в известной мере являются мошенниками, присвоившими себе звание любовников. Может быть, говорила она себе, все дело в том, что случившееся произошло слишком быстро, они слишком резво скакнули от чисто деловых отношений, существовавших между ними столько лет, к любовным, и от прежних амплуа их отделяло всего несколько часов легкого флирта.