Дао Дзэ Дун (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич. Страница 44

«Я уже в России! — немного возбудившись и обретя больше уверенности в себе, подумал он. — Интересно, где? Похоже, где-то на юге… А может, еще не в России… В Крыму… Или, вообще, в Болгарии…»

Градус уверенности резко понизился. Страхов вспомнил про «режим крестоносца», английское приветствие, надпись на немецком… Биты информации стыковались плохо. Страхов почувствовал в себе злость и решил перекипеть: «Никуда не пойду, буду ждать утра. Посмотрим, как среагируют. Я — VIP. И пусть мимо меня пронесут трупы моих врагов…»

Он сделал еще шаг, прикинул место, куда присесть, сел на землю, положил автомат рядом с собой, снял шлем… В бронекостюме было ни жарко, ни холодно, но без шлема сразу почувствовалась слабая ночная прохлада, и она показалась очень приятной. Страхов лег на спину, заложил руки под затылок и вздохнул: давно он так вот не смотрел на звезды, лежа на траве, пусть и редкой-жухлой, как здешняя…

Сверху, от бункерной постройки донесся едва слышный свист, но Страхов, как VIP, решил не реагировать.

— Извините, сэр…

Страхов решил не двигаться, чтобы не выказать беспокойства.

— Сэр, у вас все в порядке?

Над ним, на фоне звездного неба освещенный сбоку бункерной лампочкой, появился высокий, представительный, седовласый и седобородый человек лет шестидесяти в бесцветном плаще с эмблемой на левой груди — трилистником фонда Юнга, стилизованном под трехмерную систему координат.

«Ага! Я просто попал в аттракцион Фонда! Сейчас все само прояснится…» — прозорливо подумал Страхов и сказал:

— Здравствуйте. Спасибо. У меня все в порядке. Просто небольшая передышка.

Незнакомец неторопливо отпил из банки Pepsi — и Страхов немного напрягся. Именно таким — высоким, седобородым и не дряхлым человеком — он представлял себе архетипический образ Мудрого Старца или Короля, олицетворяющий, по Юнгу, самость, полноту личности. Именно таким он его себе рисовал, когда создавал паттерн продакт плейсмента для компании Pepsiсо… Банки Pepsi должны были — по его, Страхову, тайному замыслу — превратиться в глубинные бомбы, сбрасываемые в коллективное бессознательное. «Бери от жизни все!» — мощнейщий залп по Selbst’у попсовыми жестяными банками.

«Мудрый Старец» с меткой Фонда Юнга на одежде опустил руку.

— Похоже, вы и так уже вполне счастливы. Без этих… «средств высшей власти», — аккуратно прозондировал он Страхова. — Звездное небо над головой и нравственный закон в душе… Верно?

Страхов кивнул.

— Вы позволите присесть? — спросил воплощенный архетипический образ.

Страхов повторил кивок, который получался снизу вверх.

Незнакомец неторопливо устроился рядом, только на спину не лег. Попахивало от него отнюдь не Pepsi, а чем-то крепким.

— Извините, я по долгу службы обязан услышать от вас определенную устную информацию, — ненавязчиво проговорил он. — Я не получил о вас никакого сообщения. Не было, повторяю, никакого сообщения. Это странно… Вы совсем не похожи на игрока. Вы — инспектор?..

— Возможно… — отнюдь не вызывающе ответил Страхов, подумав, что теперь главное — выяснить у «архетипа», как добраться… ну, скажем, до Санкт-Петербурга, а там уж — рукой подать.

— Я готов дать вам устный отчет… — сказал «архетип». — Хотя он будет предельно краток… За отчетный срок — только два игрока третьего уровня. И одна экскурсия — двое аутсорсеров из западного Центра управления. Вот и все за год. Точнее за триста девяносто пять дней.

— Таких аутсорсеров? — спросил Страхов, вытаскивая из-под бронескостюма воротничок фиолетового френча.

«Архетип» взглянул на воротничок, потом пристально посмотрел Страхову в глаза. От него еще сильнее запахло спиртным. «На виски похоже», — подумал Страхов.

— Странно, что не было сообщения, — пробормотал почти про себя «архетип». — Я не знал, что аутсорсеры высшего уровня тоже начали играть… А может, вы хотите совместить с обзорной экскурсией?.. Понимаете… Извините, что повторяюсь… Мне для отчета перед Фондом все равно необходима базовая информация о вас. Вы же знаете, у нас здесь нет камер слежения, и не используется сканирование личности. Только устный отчет. Такова установка Фонда.

— Но ведь мой уровень был определен… — заметил Страхов.

— Но вы же показали на входе свой пропуск… — напомнил ему «архетип».

«Ключ от всех дверей… — подумал Страхов. — Оказывается, у него есть и минусы».

— Скажите, если бы я в качестве вероисповедания выбрал ислам, какой режим был бы активирован? — зашел он с другой стороны.

— «Режим сарацина», конечно… — ответил «архетип».

Страхов вгляделся в крепостную стену, в купол за ней… Он вдруг вновь — такое уже с ним случалось — почувствовал, что его видно со всех сторон, что весь мир уже знает о нем, а этот Мудрый Старец просто обхаживает его, для чего-то тянет время.

— А если бы — иудаизм, то что, «режим Маккавеев»? — отгоняя от себя параноидальные идеи, спросил Страхов.

— Хорошая идея… — усмехнулся «архетип». — Нобыл бы избран более скромный вариант. Хотя и не менее героический. Скажем, «режим бойца Пальмаха» или… Вы что-нибудь слышали о Шестидневной войне?

Реальность накрыла Страхова, как волна цунами. Он резко сел. Перевел дух.

Он случайно вышел из поезда на платформе «Иерусалим»! Случайно, да?!

И теперь он просто сидит на склоне Масличной горы, где дьявольский фонд Юнга устраивает теперь эксклюзивную забаву — «Завоевание Иерусалима» в ассортименте… А также проводит обзорные экскурсии.

— У меня восьмой уровень три плюс, — ответил Страхов.

— Тогда вы, конечно, слышали, — с облегчением проговорил «архетип».

— А какой режим лучше? — Задавая вопрос, Страхов не стал сдерживать иронии.

«Архетип» помолчал, глядя вдаль, на Святой Город… и ответил без всякой иронии:

— Это хорошо, что вы не инспектор… Знаете что, молодой человек. Когда я жил в России… а потом в Украине… в городе Vinnitsa… правда, тогда это был еще даже Советский Союз. У меня был друг. Когда его спрашивали, кто он, он отвечал, что сефард… Иногда он даже сам говорил, когда его никто не спрашивал: «Я — сефард». И знаете, ему многие верили, потому что там никто никогда не видел сефардов. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да, конечно, — ответил Страхов по-русски. — Как не понять…

Теперь он смотрел вдаль, а «архетип» вглядывался в его профиль.

— Получается, что я очень давно не видел русских, — заговорил «архетип» с характерным западенским акцентом, — раз они так изменились, что я не признал. Добро пожаловать в святой город Иерушалом.

Все, что позволял знать о фонде Юнга высокий информационный уровень Страхова, было — он это прекрасно понимал — внешней скорлупой…

Фонд объявил о своем существовании за несколько лет до наступления Равновесия. Поначалу он позиционировал себя, как организация, созданная крупнейшими информационными провайдерами с целью практического развития идей всесильной аналитической психологии Карла Юнга и, как искомое, — творческой активности креаторов. Первым ощутимым результатом деятельности Фонда стали разработка и внедрение новых операционных и поисковых систем, содержавших в себе игровой элемент квеста. Работая с этими системами нового поколения каждый пользователь должен был отождествить себя с каким-либо мифологическим или сказочным героем, таким образом выбирая себе тип виртуальной реальности, в которую он попадал, включив компьютер. Любой, даже самый примитивный поиск, превращался в игру-поход с призами, бонусами или какими-то не слишком значимыми потерями.

Противники идеи не сомневались, что теперь все-все на Земле страшно затормозится… Однако ошиблись. Проведенные вскоре исследования показали, что творческая активность населения повысилась, средний IQ человечества стал расти, развитие высоких технологий ускорилось.

Спустя примерно полтора года Forbes представил Фонд самой богатой некоммерческой организацией мира, что никого не удивило, и практически одновременно с этим «разоблачением» Фонд выступил с неожиданной инициативой. Фонд заявил о необходимости равновесия в «конфессиональном распределении», недвусмысленно намекнув о том, что бесконтрольная исламская экспансия уже серьезно угрожает «базовым блокам» коллективного бессознательного западной цивилизации. Была объявлена программа «новой христианской волны». Фонд выделил, согласно его же пресс-релизам, около триллиона юэнов для поддержания уже существующих и строительства новых монастырей. Было предложено равное финансирование всех христианских конфессий, особенно «коптского анклава» с его огромным опытом выживания в исламской реальности. Каждому из протестантских течений было предложено создание большой орбитальной станции, несущей функцию информационной базы и телевизионной студии с выделенным каналом.