До тошноты (ЛП) - ЛаСарт К.У.. Страница 16

- Ты хотелa, чтобы эта чертова белка исчезла...

- Уильям, ты ранен. Позволь мне позвонить кому-нибудь. Твоя рана на голове выглядит действительно серьезно.

- Отличная идея. Почему бы тебе не позвонить тому доктору, с которым ты, вероятно, трахаешься. Или еще лучше, позвони моему сыну, чтобы вы двое могли поговорить о том, какой я сумасшедший.

Когда он медленно направился к ней, его халат распахнулся, и Кристи увидела, как что-то шевелится у него на боку. Ее рот открылся для крика, который не вырвался, когда она увидела чудовище, торчащее из его бока. Искалеченное и обожженное, его глаза были слепыми и молочно-белковыми, из его ребер торчала белка. Существо завизжало на нее, и она почувствовала, как ее мочевой пузырь освободился, теплая моча потекла по ногам. Толстые темные швы удерживали существо на коже Уильяма, из небрежных швов все еще сочилась кровь. Существо изо всех сил пыталось освободиться, его зубы клацали, когда оно кричало, натягивая нить и разрывая при этом собственную плоть.

- О Господи, Уильям! Что ты наделал?

- О, Боже. Ты только что описалась? И кто теперь старый? Все в порядке, Кристи, - oн сделал еще один шаг к ней, и она поняла, что в другой руке он держит что-то темное и острое. Кочергу из камина. - Я чуть не убил ее из-за тебя. Ты - сука, ненавидящая животных. Но, все в порядке. Я вылечу ее. Мое тело все еще сильное. Это исцелит ее.

Уильям занес кочергу над головой, его глаза горели безумием, когда собака зарычала, а его жена взвизгнула.

- Ш-ш-ш-ш-ш, все в порядке, детка. Я знаю, что у меня что-то не в порядке с головой. Но все будет хорошо. Я имею в виду, у тебя хватит мозгов на нас обоих. И у нас есть много тем...

Перевод: Zanahorras

"МУЗА МИКИ"

В тот день, когда Мика встретил Музу, он практически отказался от своей мечты стать писателем. Окончив школу со степенью бакалавра в области творческого письма, Мику переполняли фантазии о том, как он станет непревзойденным автором бестселлеров в жанре ужасов. Несмотря на постоянные наставления своего профессора о том, что жанровая фантастика - это не его путь, он по-прежнему любил ужасы и планировал построить свою писательскую карьеру в жанре хоррор. Он понимал, что начинать придется с малого, поэтому и устроился в газету редактором, убеждая себя, что это только до тех пор, пока он не заключит свой первый контракт с крупным издательством. Пять долгих, наполненных писательским кризисом и отчаяньем, лет спустя, изредка прерываемых чередованием неровных историй, попытки издать которые приводили к таким большим стопкам писем с отказами, что они падали на пол каждый раз, когда он садился за свой стол, Мика все еще работал в газете, редактируя статьи, написанные другими людьми.

Мика вполне овладел всеми навыками профессионального писателя, но несмотря на идеальную грамматику, звездную ясность и первоклассные механические навыки, ему все еще не хватало того, в чем он нуждался больше всего: истории, которую можно рассказать.

Как бы он ни старался, история, достойная написания, от него ускользала. Даже его самые захватывающие идеи испарялись, как только он переходил от планирования непосредственно к письму. Те немногие проекты, которые он заканчивал, возвращались отвергнутыми каждый раз, когда он пытался выйти на писательский рынок. Отказы всегда представляли собой стандартные письма по единому шаблону, которые никак не помогали ему отточить свое мастерство, так как просто сухо уведомляли о том, что его история им не подходит. Даже его мать перестала поддерживать его мечту пару лет назад. Теперь она просто меняла тему всякий раз, когда он заговаривал об этом, без каких-либо слов ободрения и поддержки.

Грустные размышления о том, что пора уже сдаться и смириться с жизнью редактора газеты, как раз и не дали Мике заметить старуху, пока она не произнесла его имя.

- Мика.

Остановившись на полпути, он огляделся, вырванный из задумчивости жутким голосом. В тот день ярко светило солнце, но он похолодел изнутри от взгляда на женщину, сидевшую на корточках на тротуаре перед его домом, наполовину скрытая тенью деревьев.

- Мы знакомы?

- Нет, но я все про тебя знаю, Мика.

Женщина наклонилась вперед, сидя на корточках, и стала отчетливо видна в ярком солнечном свете. Мика почти отшатнулся при виде нее. Словно почувствовав его дискомфорт, старуха улыбнулась, ее немногие оставшиеся зубы почернели от гнили, а ее сальные волосы представляли собой спутанное гнездо седины. Ее одежда была грязной и настолько заштопанной, что казалось, на платье больше заплаток, чем оригинального материала. На ногах у нее была пара потертых мужских мокасин.

- Вы кто такая?

Мика попытался узнать ее под всем этим слоем грязи, но был уверен, что никогда в жизни не видел эту старуху. Забыть настолько отвратную персону было попросту невозможно.

- Как насчет того, чтобы называть меня просто Музой?

- Музой?

- Да. Меня это вполне устроит.

Ее темные глаза неопределенного цвета блестели из-под складок лица, настолько покрытого глубокими морщинами под слоями грязи, что по мнению Мики не отмыть даже за месяц. Напряженность ее взгляда вкупе с отталкивающей улыбкой заставляли его чувствовать себя неловко. Она не выглядит такой уж опасной, но бездомные люди вполне могут быть сумасшедшими и непредсказуемыми, - подумал он.

Он осторожна начал пятиться назад.

- Подожди, Мика.

Громко хрустнув суставами, Муза поднялась на ноги, куда более резво, чем можно было от нее ожидать.

- У меня кое-что есть для тебя, мой мальчик. Кое-что, что тебе сейчас очень-очень нужно.

Порывшись какое-то время в сумке, висевшей на ее сгорбленном плече, она в конце концов вытащила скомканный листок бумаги и довольная протянула ему. Когда он его не взял, она силой засунула его ему в руку, скривив от нетерпения морщинистое лицо.

- Возьми это! - рявкнула она, и он неохотно развернул записку и попытался ее прочесть, с трудом разбирая ее неровный почерк.

Написанная строчка напоминала адрес веб-сайта.

- Что это?

- А на что это похоже? Набери это на том моднявом компуктере, что стоит у вас в офисе, и он укажет тебе путь на конкурс антологий, который прямо сейчас принимает заявки.

- Так а я тут вообще причем? – спросил Мика, поражаясь сюрреалистичности происходящего.

- Ты опубликуешь там свою писанину, дурашка! И ты победишь! – ответила Муза, противно хихикая.

- Послушайте, леди. Не сочтите за неуважение, но я не знаю, кто и чего вам про меня наговорил, но я не писатель. Так что, мне нечего представлять где бы то ни было.

Мика попытался вернуть записку, но старуха резко подняла руку, больше похожую на клешню, в знак отказа, демонстрируя ногти, длинные, кривые и забитые грязью.

- О-о-о, тебе есть что представить. Еще как есть! Ты просто еще этого не знаешь.

Почерневшие обломки зубов Музы торчали во все стороны из ее воспаленных десен. Ее пробирающий до костей смех перешел в надрывный кашель, что согнул ее пополам так, что Мика испугался, что она чем-то подавилась. Он инстинктивно протянул к ней руку, дабы удержать от падения, морщась от влажных чавкающих звуков, что она издавала.

В ту же секунду руки Музы с неестественной скоростью взметнулись вверх и обхватили лицо Мики по обе стороны, захватив уши. У него даже не было времени среагировать, когда она прокаркала несколько слов на незнакомом ему языке и сильно надавила большими пальцами ему на лоб, прежде чем оттолкнуть и смачно отхаркнуть огромный ком зеленой мокроты ему под ноги.

-Ты, сука сумасшедшая!

Растирая лоб Мика чуть не шлепнулся на задницу, когда в ужасе отшатнулся от старухи. Он все еще чувствовал жар ее отвратительных пальцев на своей коже. На её же морщинистом лице не осталось ни следа веселья, и когда она заговорила, то в ее голосе послышались угрожающие нотки, отчего Мики прошиб озноб, несмотря на дневную жару.