Гой - Прах Вячеслав. Страница 4

Часть вторая

Град Покоя

– Злой! – (После пробуждения зашел к Мирону.) – С отморозками надо решать, могу связаться с другими изгоями, чтобы впряглись в общее дело. Молодняк боится. Продаж мало. Почти все непомнящие сидят в долгах. Про серьезные дары молчу, если раз в две недели изгой со станицы Покинутых придет и продаст несколько литров дуры или дар – уже хорошо, а если несколько даров или один ценный – настоящий праздник. Мало кто ко мне несет дары, обычно к барышнику в станицу Покинутых сразу тащат. Наши места тихие и неинтересные до недавнего времени были. Кому нужно делать такой крюк? А у нас тут ничего, кроме непомнящих и мелочевки всякой. Если кому-то нужно залечь на дно из близких изгоев, у себя спрячу. Или свяжусь с людьми, которые знают, у кого можно получить «истому». Даже просто отлежаться, отоспаться от трудных и опасных дорог Катарсиса. Побыть, как это говорят в Коробке, с природой наедине, хех. Сам знаешь, не зря градом Покоя это место прозвали. Покой здесь был. Это еще не Катарсис, как многие изгои, топчущие дальние земли, считают, но сыграть в ящик – запросто. Детский сад возле геенны огненной. А меня заведующим сада определили. Да вот только скажу я тебе, Злой, ни черта у нас тут уже не спокойно. Да, еще год назад не поспорил бы. Но сейчас время другое, чужаки объявились. А среди них головорезы ходят. Так и всех непомнящих выкосят. Чую, беда большая грядет на наши земли.

– За пацанов так распереживался, Мирон, или за прибыль свою, которую они тебе не несут? Помнится мне, никогда особо непомнящих не жаловал.

– Да, у меня есть свой интерес. Дармоеды они, как считал, так и считаю. Но когда так неспокойно в граде, неспокойно и у самого на душе. Она в воздухе витает, эта отрава, эти нехорошие разговоры, страх и будто приближение беды какой.

– Что у тебя с оружием?

– Револьвер для тебя найду. Вдобавок могу предложить на выбор: лук с дюжиной стрел, метательные ножи – три штуки или сюрикэны, тоже несколько штук найду. Но выбор твой очевиден, Лучник. О твоей связи с этим оружием уже скоро легенды ходить начнут.

– Мне бы посерьезнее, Мирон.

– Запрет, Злой. Запрещено мне продавать посерьезнее. Каналы закрыты. Максимум – на аукционах можешь прикупить редкие штуковины, недавно Ворон, слыхал, бисэнто там прикупил.

– Кто запретил?

– Те, кто могут запретить, Злой. Прямым текстом не скажу.

– Я видел у стражей карабины.

– У них свои каналы. И особое положение в Катарсисе, сам знаешь, под кем ходят они. Изгоям запрещено продавать. Если бы я даже нашел для тебя, мне бы за это влетело.

– Палками скоро защищаться от нелюдей начнем, Мирон? Темнишь ты, недоговариваешь что-то.

– Табу, Злой. Не имею права. С меня за это спрос будет.

– Тогда возьму револьвер, патронов три коробки. При встрече с костребом палка не поможет, да и револьвер не самая лучшая защита, на самоубийство изгоев да непомнящих отправляешь. Раньше…

– Раньше другое время было. Другие правила. Не я это придумал. Ты знаешь, Сашик, я лишь фигура на шахматной доске. Как сказали, так и пойду. Если не пойду или пойду не так, в лучшем случае лишусь своего положения. В худшем – исчезну из земель Катарсиса, а вот какой дорожкой, лучше не знать.

– Твоя история, Мирон. Твой выбор. Лук возьму, давно в руках не держал. Буду тренироваться, реанимировать навыки надо перед выходом из града на опасные земли.

– Получишь. Услуга за услугу.

– Говори.

– Есть на наших землях источник дуры. Вот тебе канистра, если забыл, напоминаю – дура темного цвета, и запах у нее приятный, как у цветка какого.

– Помню. Примерно обозначь территорию.

– На север от табора Третьяка. За привалом стражей. По дороге метров пятьсот. Там дом у тропы, ведущей в станицу Покинутых. В этом доме сейчас Захар со своей бригадой. У Захара спросишь, он подскажет.

– Захара хорошо знаю. Зайду к нему.

Пойду я знакомиться с молодыми.

– Вот тебе постельное белье. Ключи от комнаты. И один рулон бумаги. Больше не дам. Дефицит. Револьвер, три коробки к нему. И лук с дюжиной стрел. И это, Злой, можешь у меня закупиться нужным, если копейка позволяет. А если нет, подойди к Казначею, я за тебя поручусь, кредит выдаст. Третий дом от меня, Орлом кличут. Уже три месяца, как живет с нами, со станицы Покинутых пришел.

– Будь здоров, Мирон. Пойду осматривать жилище.

– Присмотрись к Даниле.

В комнате стоял деревянный стул. Лежали на полу старый мешок, пустой ящик. Железная кровать на пружинах, ржавая, скрипящая, и пустое железное ведро. Не густо. Немного посидел на кровати. Окна забиты, света дневного нет, здесь ничего интересного, решил выйти, поближе познакомиться с местными обитателями.

– Здорово, – сказал я, подходя к костру, у которого собрались непомнящие, кипятившие воду для отвара. – Меня Злым кличут.

У костра сидели пятеро пацанов не старше тридцати и один гораздо старше остальной компании. Даже старше меня на пару-тройку годков.

Коля, Гриб, Пикассо, Серега и Данила. Как я и думал, самый старший из них и был тот самый Данила, которого расхваливал Землекоп. Все по очереди представились.

– Почему Злой? – осторожно поинтересовался Коля. У парня был небольшой шрам на лице, под левым глазом. Пацан худой был, как глист.

– Да, почему Злой? Странное имя, – поддержал Пикассо.

– Ванака ножом раскромсал. А когда вернулся весь в крови, с ножом в руках и диким взглядом, меня прозвали Злым.

– Ого. Как это – одним ножом ванака заколоть? – оживился Гриб. – Тут с револьвером страшно на него идти, и при этом нужно целиться в голову. А вы с одним ножом.

После Гриба все парни перешли со мной на «вы».

– Жить захочешь – узнаешь, как.

– Вы много убили людей? – умеет Коля «правильные» вопросы задавать.

– Кто убил? Я убил? Кого? Ты меня с кем-то путаешь, парень, я тут в лес хожу за грибами, – улыбнулся я.

– А ты с какой целью интересуешься? Зачем тебе эта информация? – в ответ спросил Данила.

– Не, не подумайте. Я не…

– Кто такое первому встречному говорит, Коля?

– Какого самого страшного нелюдя Катарсиса вы завалили? – его прозвали Пикассо непомнящие из-за того, что любил рисовать на земле всякие линии, символы. Хрен поймешь, что. Он объяснил: «Я так ухожу в другую реальность, мне это нужно. Художником никогда не был, и рисовать не умею».

– Ванака.

– Ванака? – переспросили сразу Гриб и Пикассо. – Вы шутите, – настаивал псевдохудожник.

– Ты у меня спросил про самого страшного. Когда я убивал ножом ванака, это было страшнее всего. Мне приходилось убивать арагоров, бхутов, даже костреба, чудом остался жив, но тогда я был подготовлен. Во всех тех случаях я знал, чего мне ожидать. У меня было оружие, патроны, стрелы, опыт. А первая моя встреча с ванаком – я не был к ней готов. Он подкрался ко мне сзади, я был недалеко от града Покоя и чувствовал себя в безопасности в тот момент. Это было испытание. Как сказал потом мой друг Питон, упокой Катарсис его душу, – «теперь он другой». Так и было. В суть смотрел.

– Я слышал про Питона, – вставил свои пять копеек Коля. Данила молча смотрел на костер и слушал.

– Где вы познакомились?

– Прямо здесь. На этом месте, – усмехнулся я. – Большой человек, верный друг. Настоящий гой.

– Вы встречались с пророками? Или это все брехня, что они существуют? Выдумка изгоев?

– Не доводилось.

– Каково стало жить после Катарсиса? – впервые задал вопрос Данила.

– Коробка расскажет. Пойду я, прогуляюсь немного.

Я встал и побрел в сторону табора Третьяка. По пути зашел в дом казначея Орла.

– Мир вашему дому.

– Здорово.

– Мое имя Злой. Прибыл из Коробки. Зашел познакомиться.

– Слыхал о тебе, Злой. Орлом меня кличут. Питона знал лично, несколько раз встречались. Я – единственный казначей в этих краях. Если хочешь сумму положить на сберегательный счет и проценты каждый месяц получать, обращайся. Можешь в долг взять, изначально выдам небольшую сумму, до 500 денег. Если поручится за тебя изгой или барышник, сумму увеличу. Будешь вовремя платить – буду расширять для тебя кредитный лимит. Все просто.