Удержать мою невесту (ЛП) - Снайдер Анжелика. Страница 8

— Тогда решено, — говорит она. — Данте остается.

Я подхожу к ней и смотрю на нее сверху вниз. Она такая миниатюрная, особенно сейчас без каблуков. В церкви она была на несколько дюймов выше, но теперь я возвышаюсь над ее маленькой фигуркой.

— Он может остаться, пока не будет нанята надлежащая охрана, — соглашаюсь я сквозь стиснутые зубы.

Улыбка украшает ее пухлые губы, и мне неприятно признавать, что мне нравится видеть это на ее хорошеньком личике. Поворачиваюсь и ухожу от них, прежде чем успею сделать какую-нибудь глупость, например, улыбнуться в ответ или попытаться поцеловать эти обожженные пчелами губы, я бросаю через плечо: — Бенито проводит вас обоих в ваши комнаты.

Глава 8

Верона

У меня есть собственная спальня. Я этого не ожидала. Я думала, что окажусь в одной комнате с Лукой и меня заставят закрепить брак в первую ночь. Я испытываю облегчение, но в то же время в замешательстве. Он не хочет спать со мной? Я никогда не подвергала сомнению идею о том, как будет устроен наш брак, полагая, что это станет похоже на все союзы заключенные по договоренности. В конце концов, ты просто заставляешь все работать как в обычном браке по любви. Так или иначе, это то, что сделали мои отец и мать. Они постепенно полюбили друг друга, и их связь была более крепкой, чем любая из тех, что я когда-либо видела.

Хочу ли я влюбиться в Луку? Возможность кажется такой далекой, как какая-то вселенная, что я даже не могу по-настоящему рассмотреть ее. Но все возможно, не так ли? В конце концов, если мы узнаем друг друга получше, все постепенно войдет в естественное русло, ведущее к любви, настоящей любви.

Распаковывая вещи, я смотрю в зеркало и ловлю свое отражение. Возможно, я не привлекаю Луку. Я надела самую повседневную одежду, которая у меня есть. Но после того, как провела несколько часов в тяжелом свадебном платье и все это время чувствовала, будто задыхаюсь, мне нужен был перерыв. К тому же, мои ноги сводило от высоких каблуков.

Открывая чемодан, я смотрю на свои скудные пожитки и морщусь. Лука заставил меня чувствовать себя так неловко ранее, когда назвал мою одежду лохмотьями, которые должны быть на бездомном человеке.

Нет.

Я качаю головой, выпрямляю спину и подхожу к гардеробу, чтобы начать развешивать свои любимые брюки, платья, юбки и рубашки. Я не позволю ему заставить меня чувствовать, что недостаточно хороша.

Несмотря на то, что мой отец богат, я долгое время не была причастна к его деньгам. В восемнадцать лет я уехала к двоюродной бабушке в северную часть штата Нью-Йорк. Ей было за семьдесят, строгая и холодная... и местами даже жестокая. Я никогда не знала, почему она согласилась взять меня к себе, поскольку большую часть времени бабушка вела себя так, словно ненавидела меня.

Единственное, о чем я могу думать, это о том, что мой отец предложил ей деньги в обмен на содержание меня. Но я никогда не видела ни единого цента. Нет, моя одежда в основном была поношенной и покупалась в благотворительных магазинах. Боже, моя двоюродная бабушка любила свои комиссионные магазины. И она знала, как зажать пенни так сильно, что из них текла кровь.

После того, как несколько недель назад умер мой дедушка, отец внезапно позвал меня вернуться в особняк моего детства. Тогда я этого не понимала, но теперь я знаю почему — завещание моего дедушки и брачный контракт, который совпал с его кончиной. Я была просто пешкой в игре, о которой не подозревала.

Мой отец все это время знал и не сказал ни слова. Нет, вместо этого я была ошарашена, как и всю свою жизнь, когда дело касалось семейных вопросов.

Меня спросили, хочу ли я выходить замуж за Луку Витале?

Конечно, нет. У меня никогда не было права голоса, когда дело касалось моего отца, но я имею в виду, чего я ожидала, когда даже не была рядом с ним более десяти лет?

Отец, которого я помню в детстве, был добрее, нежнее. Мужчина, которым он стал после того, как моя мать покончила с собой, — холодный и ожесточенный.

Дрожа, я обхватываю себя руками и смотрю на свой прогресс. Мои глаза пробегают по знакомым тканям и останавливаются на последнем платье. Оно принадлежало матери. Платье мягкое, цвета слоновой кости, с яркими цветами. Я протягиваю руку и прижимаю ткань поближе к себе, вдыхая. Иногда, клянусь, все еще чувствую ее запах, хотя носила его и стирала много раз. Это моя любимая вещь, которая у меня есть, и я никогда не смогу с ней расстаться. К сожалению, это единственное, что осталось от мамы.

Вздыхая, я отпускаю платье и оглядываю гардеробную, которая больше, чем старая спальня в доме моей тети. Одежда не занимает даже одной вешалки из многих десятков, которые здесь есть.

Неважно. Может быть, я смогу уговорить Данте сводить меня за покупками в комиссионный магазин. У меня есть немного денег. Может быть, я найду что-нибудь более подходящее для жены мафиози.

Меня снова пробирает дрожь, когда задаюсь вопросом, какой властью на самом деле обладает Лука Витале. Как он зарабатывает свои деньги? Занимается ли он торговлей оружием, наркотиками или ... торговлей людьми? Я молюсь и надеюсь, что не последнее, но я понятия не имею.

Раз его семья может позволить себе подобный особняк, возможно, они приложили руку ко всем видам пирогов по всему городу. Я думала, что дом моего детства был безупречным и огромным, но он и в подметки не годится моему новому дому.

Оглядываю комнату и хмурюсь. Я не чувствую себя здесь как дома. И мне интересно, почувствую ли когда-нибудь.

Глава 9

Верона

После того, как мы с Данте устраиваемся в наших отдельных комнатах, Бенито предлагает нам совершить экскурсию по особняку и владениям. Я пытаюсь запомнить комнаты, которые включают тренажерный зал, обширную библиотеку, две официальные гостиные, кабинет, просторную столовую, бильярдную и огромную кухню с новой техникой. Наконец, мы проходим мимо личного кабинета Луки, куда вход воспрещен. Бенито не обязан был говорить мне об этом, но он даже не постучал и не открыл дверь, когда мы проходили мимо, так что я знаю, что это не то место, где мне будут рады в ближайшее время. На самом деле, я бы поспорила на деньги, что дверь заперта, и только Лука имеет доступ к ключу.

Затем Бенито выводит нас на улицу. Жаркое летнее солнце палит прямо на нас, когда мы проходим через большой внутренний дворик с садовой мебелью. А потом мы останавливаемся у.… бассейна.

Я тут же чувствую, как на моем лице выступают капельки пота, но это не из-за жары. Это потому, что бассейн так похож на тот, что был в доме моего детства.

— Ты можешь плавать в любое время, когда захочешь, — предлагает Бенито, вероятно, заметив мой дискомфорт.

Я яростно качаю головой. Нет, я не буду плавать и даже близко подойду к воде.

— Что? Бассейн недостаточно велик для тебя? — раздается сильный, требовательный голос справа от меня.

Я не могу оторвать глаз от воды, но голос Луки Витале узнала бы где угодно. Холодная дрожь пробегает у меня по спине, когда он приближается.

— Не умеешь плавать? — спрашивает он, но я даже не могу ему ответить. Я прикована к тому месту, где стою, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить. Внезапно Лука хватает меня за руки и разворачивает к себе.

— Я всегда могу бросить тебя туда и выяснить.

Ужас пробирает меня до костей, когда я вырываюсь из своего травмированного состояния и умоляю его со слезами на глазах: — Нет, пожалуйста, нет!

У него серьезное выражение лица, и я так боюсь, что он действительно выполнит свою угрозу, что во мне срабатывает инстинкт бей или беги. Я быстро вырываюсь из его хватки и несусь обратно в дом, как будто от этого зависит моя жизнь.

Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в целости и сохранности в своей новой спальне. Паника охватывает мои легкие, и я иду в ванную, чтобы плеснуть немного холодной воды в лицо, пытаясь успокоиться.