Удержать мою невесту (ЛП) - Снайдер Анжелика. Страница 6

Я помню, как возвращалась домой, плача, с ободранными руками и ушибленными коленями. После того дня я никогда не видела Луку, да и не хотела.

И теперь я собираюсь выйти за него замуж.

Если он мог быть таким жестоким в детстве, каким мужчиной он в итоге стал? Я содрогаюсь от этой мысли.

Мой отец замедляет шаг, и я резко останавливаюсь, настолько погруженная в свои мысли, что даже не заметила, как мы прошли весь коридор церкви. Отец поворачивается ко мне, приподнимает мою вуаль, целует в обе щеки, забирает букет из рук и ободряюще сжимает их.

А потом он уходит, оставляя меня одну.

Мое платье снова кажется слишком тесным, когда пытаюсь сделать глубокий вдох. Я с трудом преодолеваю несколько шагов к алтарю, где меня ждут священник и мой будущий муж. Я еще даже не посмотрела на него. То есть на моего будущего мужа. Я слишком напугана.

Делая последний шаг, я встаю рядом с Лукой, смотрю на священника и отказываюсь смотреть куда-либо еще.

— Посмотри в лицо своему будущему мужу, — наставляет меня священник.

И вот, я поворачиваюсь ... смотрю прямо в глаза самому дьяволу.

Я настолько ошеломлена его жестоко красивым лицом, что забываю, как дышать. Не знаю, чего я ожидала ... но только не этого. Он высокий. На самом деле, такой высокий, что мне приходится вытягивать шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх. На нем черный костюм, который безупречно облегает его широкие плечи. Волосы цвета воронова крыла идеально уложены и резко контрастируют с серо-стальными глазами, которые сужаются, чем дольше я смотрю на него. Его лицо выглядит так, словно оно высечено из камня, линия подбородка, покрытая щетиной, такая сильная и дрожащая под давлением стиснутых зубов, когда он смотрит на меня с ... презрением.

Я возвращаюсь прямо в тот день на детской площадке. Тогда я тоже ничего не сделала мальчику, но в тот момент он так сильно ненавидел меня только за то, кем я была и кто была моя семья. И теперь мужчина, за которого собираюсь выйти замуж, очевидно, чувствует то же самое, что и в детстве.

Я закрываю глаза, заслоняясь от его лица. Когда снова открываю их, я смотрю на священника, надеясь, что он увидит по моим глазам, что я не хочу этого делать. Я не хочу выходить замуж за этого мужчину, хотя у меня даже нет выбора в этом вопросе.

Но священник просто ведет церемонию, и следующие несколько минут проходят как в тумане, поскольку священник все продолжает и продолжает читать Библию и несколько молитв.

— Верона, ты обещаешь чтить и лелеять Луку в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Мое сердцебиение отдается в ушах, и я чувствую, что сейчас потеряю сознание. Оглядывая комнату, я вижу своего отца с мрачным выражением лица, он едва заметно кивает мне.

— Верона? — подсказывает священник.

— Я согласна? — Я отвечаю, но это больше похоже на вопрос.

Священник повторяет те же клятвы Луке, и тот отвечает грозным — Да.

У его голоса глубокий, насыщенный тембр. И я уверена, что всякий раз, когда он говорит, люди затыкаются и слушают.

— Верона и Лука сейчас обменяются кольцами в знак обещаний, которые они дали здесь сегодня, и их неизменной приверженности друг другу.

Я начинаю паниковать, потому что у меня нет кольца для Луки. Но внезапно мой будущий муж сует мне в руку кольцо. Я смотрю на простое черное кольцо.

Священник продолжает: — Эти кольца были сделаны из драгоценных металлов, выкованных в огне, как символ ваших нерушимых уз для этого брака. — Он смотрит на меня: — Верона, надень кольцо Луки ему на палец.

Лука протягивает мне левую руку. Татуировки, выглядывающие из-под его рукава и покрывающие верхнюю часть кисти, привлекают мое внимание, когда я надеваю кольцо на его толстый безымянный палец. Он тут же отстраняется от меня, как будто мое прикосновение каким-то образом обожгло его.

— Лука, надень кольцо Вероны ей на палец.

Я протягиваю левую руку, и большая ладонь Луки практически обхватывает мою маленькую, когда он надевает мне на палец кольцо с бриллиантом. У меня даже нет времени рассмотреть его, прежде чем священник говорит: — Теперь я объявляю вас мужем и женой. Он обращает свое внимание на Луку и говорит: — Ты можешь поцеловать невесту.

Лука наклоняется ко мне, и я думаю про себя, наконец-то у меня будет мой первый поцелуй. Но вместо этого он отстраняется, холодно и быстро чмокает меня в щеку. С таким же успехом он мог бы дать мне пощечину, потому что именно так ощущается его отказ.

Румянец заливает мои щеки, когда я смотрю на толпу. Я так смущена тем, что только что произошло. Церковь замолкает. Не слышно одобрительных возгласов или добрых пожеланий. На самом деле, я удивлена, что до сих пор никого не застрелили.

Лука хватает меня за руку и грубо заставляет спуститься с ним с алтаря в переднюю часть церкви. Слезы стоят в моих глазах, когда мы идем по тихому проходу. Я совсем не чувствую себя невестой. Нет, я чувствую себя заключенной, которую везут в тюрьму на пожизненное заключение.

Глава 6

Верона

После окончания церемонии, отец, Данте и я возвращаемся в дом отца, чтобы собрать вещи. Сегодня вечером я переезжаю к Луке Витале, моему новому мужу. Мысль о том, чтобы делить с ним комнату ... или постель, вызывает тошноту.

И тошнота остается со мной, гложет меня изнутри, пока я собираюсь.

— У тебя здесь не так уж много вещей, — замечает Данте, вытаскивая несколько вешалок из шкафа. Он аккуратно раскладывает ее на кровати.

— У меня никогда много и не было, — признаю я. Одежда, которую я получала на протяжении многих лет, была в основном школьной формой из школы-интерната. Ее уже давно нет. Я выбросила, как только закончила обучение. И когда я переехала жить к своей двоюродной бабушке, мы тратили много времени на покупки в благотворительных магазинах. Мне редко разрешали что-либо покупать, но какие-то вещи я накопила за эти годы.

Единственная ценная вещь во всем моем шкафу — это старое мамино платье, которое я тайком взяла с собой в школу-интернат. Папа даже не знает, что оно у меня есть. Не то чтобы его это волновало, не думаю. Я годами носила платье с собой, и оно помогло мне пережить одни из худших дней в моей жизни. То, что рядом со мной была частичка моей мамы, всегда помогало мне оставаться в здравом уме.

Я аккуратно складываю платье вместе с остальной одеждой и кладу их в чемодан.

— Это не займет много времени, — со вздохом признает Данте.

— Знаешь, мы могли бы притвориться, что это займет много времени, — предлагаю я с усмешкой.

Он на мгновение улыбается в ответ, прежде чем на его красивом лице появляется хмурое выражение.

— Черт возьми, Ви, я буду скучать по тебе.

Слезы наполняют мои глаза, когда я думаю о том, что Данте не будет рядом. Последние пару недель было приятно видеть его рядом каждый день. Наша дружба действительно окрепла, и я буду ужасно скучать по нему.

Я обнимаю его, и он крепко прижимает меня. Обычно мы не обнимаемся и не прикасаемся друг к другу, но это приятно. Это кажется правильным.

— Может быть, я мог бы поговорить с твоим отцом. Может быть, он отпустил бы меня, — шепчет он мне в волосы.

От его слов мое настроение улучшается. Я отстраняюсь и смотрю в его темные глаза.

— Ты мог бы быть моим ... телохранителем, — говорю я. — Он мне понадобится.

— Телохранитель? Мне это нравится, — говорит он со смешком. — Я просто не знаю, может быть, твой отец…

— Оставь эту часть на мне. У нас все получится, — обещаю я.

Данте возвращается к шкафу, а я сажусь на кровать. Обручальное кольцо на моем пальце кажется чужим и тяжелым, и я улучаю момент, чтобы рассмотреть его.

В центре большой бриллиант грушевидной формы, окруженный крошечными круглыми бриллиантами. На ободке из белого золота изображены два символа бесконечности, заключенные в бриллианты по обе стороны от центрального камня.