Воительница: Под полной Луной (ЛП) - Карсак Мелани. Страница 3

Я нахмурилась.

— Если ты знала, что кто-то собирается меня убить, могла бы и предупредить.

Она усмехнулась; ее темные глаза, чудесно сочетавшиеся с темно-каштановыми волосами, мерцали золотистыми искорками в тусклом свете лампы.

— Но ведь не убили?

— Нет, но могла рассказать, что что-то замышляется.

— Но я не знала, что замышляется.

— Тогда откуда всё это? — спросила я, кивая на лекарства.

— Локи сказал мне приготовить их для тебя, вот я и приготовила. Это что, стрела в твоём плече?

— Точно. А Локи не потрудился сказать тебе, что кто-то собирается сегодня ночью убить мою семью? — По мере того, как мое сердцебиение успокаивалось, боль в плече становилась все более заметной. Рана давала о себе знать.

— Нет.

— Тогда что он тебе сказал?

— Приготовить вот это, — повторила Эйдис, указывая на лекарства. — И, конечно, он сказал мне то, что говорит всегда. Этот сладкоголосый демон прошептал: «Эйдис, однажды ты…»

— «…зачнёшь от меня ребёнка», — закончила я за неё. Эту историю я слышала уже сотни раз.

Эйдис усмехнулась, и, как всегда, я увидела странный блеск в ее глазах. Большинство считали её сумасшедшей и не верили её видениям. Кто поверит, что невольницу наградили даром предвидения? Кто бы стал делать из рабыни — вёльву?

Локи.

И если верить рассказам Эйдис, бог-проказник очень любил ее. Но никто не верил Эйдис. Никто, кроме меня.

— Садись, — произнесла Эйдис.

Я подчинилась.

Её пальцы начала сосредоточенно ощупывать мою рану.

— На тебе кожаная туника, она тебя и спасла. Конечно, стрелу всё равно придётся подрезать, чтоб легче вытащить… И кстати, почему ты спишь во всеоружии?

— Я долго тренировалась вечером, а потом уснула, не раздеваясь.

— Наверно, ярл вне себя от счастья, — озорно ухмыльнулась Эйдис.

— Он не знает.

— Конечно, он не знает. И сколько мужчин ты убила сегодня, воительница?

— Ни одного.

— Врёшь. Полагаю, ярл был очень благодарен своей сильной внучке, надежде его рода и защитнице всей семьи?

Я рассмеялась, и от резкого движения плечо, словно снова пронзила стрела.

— Эйдис, — выдохнула я.

— Не дёргайся, — попросила она. Сначала она расшнуровала мою кожаную куртку, затем, обхватив за плечо, подрезала древко стрелы. Любое движение причиняло боль, и я вздрогнула.

— Вот всё почти и закончилось. А теперь последний штрих, — сказала Эйдис. Она осторожно приподняла мою тунику, прижимая ткань к ране, но вскоре отбросила свою затею. — Будет лучше, если я просто разорву тунику. Потом всё зашью.

Я закрыла глаза. Ткань разорвалась с громким треском.

Эйдис промыла травяным настоем моё плечо.

— А теперь самое весёлое. Сделай глубокий вдох…

— Эйдис? — прошептала я.

— Что, Хервёр?

— Что Локи говорил тебе обо мне?

— Мы говорим с ним о любви, а не о тебе, девочка.

Я хмыкнула и снова поморщилась.

— Ну Эйдис…

— Боги используют таких людей, как ты, Хервёр, вот увидишь, — сказала она. — А теперь сделай глубокий вдох.

Сильным рывком Эйдис выдернула стрелу из моего плеча.

Я стиснула зубы, чтобы не закричать, и перед моими глазами заплясали черные точки. Я покачнулась, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. И стоило мне это сделать, как услышала глубокий мужской голос:

Хервёр…

Правда сама тебя найдёт.

Глава 2

После того, как Эйдис обработала мою рану, мы вдвоем вернулись в зал. Казалось, весь город проснулся и собрался внутри.

Эйдис направилась в мою комнату, чтобы принести мне сапоги и плащ, а я тихо проскользнула в заднюю часть зала. Мой дедушка, стоя в самом центре, окинул собравшихся свирепым взглядом.

Все были на взводе. Я чувствовала напряжение, царившее в этом месте. Учитывая, что другие ярлы и конунг Гудмунд должны были прибыть со дня на день на зимний блот, нападение оказалось как нельзя некстати. Если другие ярлы узнают, что кто-то пытался убить нашу семью, моего деда сочтут слабым. А это было именно тем, чего он терпеть не мог.

Я прислонилась к опорной балке и наблюдала из тени. Центральный очаг снова разожгли, лампы ярко горели, кровь с пола была смыта. Сидя в своем кресле на возвышении над собравшимися, дедушка хмурился, не сводя глаз с огня. Тени, отбрасываемые пламенем, заставляли его выглядеть старше своих лет: уголки рта сердито опустились вниз, а в темных глазах отражалось горящее золото пламени.

Этот человек и так жил в постоянном раздражении, но события сегодняшнего вечера пробудили в нем что-то особенное. Ярл Бьяртмар когда-то был свирепым воином, и сегодня вечером я увидела отголоски того человека.

Сделав глубокий вдох, он откинулся на спинку кресла и перевел взгляд с огня на собравшуюся толпу. Золотая цепь на его шее сверкнула, а острый взгляд заставил комнату погрузиться в тишину.

— Торстен уже отбыл с двумя кораблями. Ферма Горма и его семья скоро заплатят за предательство, — произнёс он, и в голосе безошибочно угадывалась злоба.

Мужчины в комнате одобрительно закричали, но в глазах некоторых была какая-то отстраненность, которая не ускользнула от моего внимания. Кто из них был в сговоре с Гормом? Я начала медленно обходить комнату, по пути разглядывая мужчин и прислушиваясь к обрывкам разговоров.

— … Горм это заслужил…

— … предатель…

— … вероломно напал…

Но я смотрела на тех, кто молчал.

В частности, я наблюдала за младшими братьями Кальдера — Эгилом и Эйлифом. Кальдер был старшим сыном соседнего правителя, ярла Ньяла. Он женился на Асте, чтобы скрепить союз двух владык.

После смерти деда и ярла Ньяла — который, кстати, тоже уже был далеко не молод, — наши земли были бы объединены под властью Кальдера. Но только дурак не заметил бы, что младшим братьям Кальдера эта идея никогда не нравилась. Между братьями существовала напряженность, которую я никогда не понимала. Эгил и Эйлиф, казалось, ненавидели Кальдера. Особенно Эгил.

Я не могла не согласиться с их неприязнью. Кальдер был тупым и трусливым. Но неужели братья ненавидели его только из-за этого? Учитывая преклонный возраст ярла Ньяла и его слабое здоровье, я подозревала, что скоро мы узнаем, что на самом деле намеревались делать Эгил и Эйлиф после смерти своего отца, несмотря на брачный союз.

Пока дедушка говорил, Эгил и Эйлиф обменялись понимающими взглядами, которые говорили о многом. Были ли они в сговоре с Гормом или просто сочувствовали ему? Если они были в сговоре, знал ли Кальдер об этом или эта пара работала с Гормом против моего деда и моего дяди?

Я перевела взгляд с братьев на Кальдера, который стоял за спиной моего деда.

Рябое лицо Кальдера было неподвижно, на нем не проявлялось никаких эмоций. Либо он был более искусен в маскировке, чем сам Локи, либо его разум был подобен пустому сосуду. Последнее казалось наиболее вероятным. Не помню, чтобы Кальдер когда-нибудь высказывал хоть сколько-то стоящие мысли.

Эйдис нежно положила руку на мое здоровое плечо и протянула мои вещи. Я взяла сапоги и присела, чтобы их натянуть.

Пока мой дед говорил, я видела, что многие разделяли его злобу; жажда крови росла в них с каждым гневным словом, которое произносил ярл.

Но были и другие, кто в прошлом пострадал от ярла Бьяртмара. В их глазах светилось невысказанное оправдание поступку Горма. Они были рады, что кто-то выступил против моей семьи, хотя сами они ничего бы не предприняли.

— Мы собрались в Далре на блот! Это так мы чтим богов? Демонстрируя отсутствие преданности своему ярлу, которому вы все поклялись в верности? Это предательство — оскорбление богов. Горм и его люди заплатят высокую цену!

Зал взорвался криками сочувственного возмущения.