Воительница: Под полной Луной (ЛП) - Карсак Мелани. Страница 4

Ярл Бьяртмар покачал головой.

— Пусть наказание Горма послужит напоминанием любому, кто мечтает поднять меч на мою семью!

— «Если только её не зовут Хервёр, тогда я не буду особо против», — прошептала мне Эйдис на ухо.

Я повернулась к ней и закатила глаза.

Эйдис фыркнула.

Ярл Бьяртмар поднялся.

— Мы не позволим бесчестию и предательству Горма опозорить мой дом и богов. Все вы, стоящие передо мной, — хорошие и преданные люди. Мы почтим память тех, кто погиб, защищая мою семью. Мы забудем об обмане живых, выпьем и восславим усопших, когда они отправятся в Вальхаллу!

Собравшиеся разразились криками одобрения.

Хотя слова дедушки были воодушевляющими, перекошенное выражение его лица говорило мне, что он чувствовал что угодно, только не радость. Он встал, кивнул собравшейся толпе, а затем сделал знак своим ближайшим советникам. Они вышли из зала, примыкающего к помещению для совещаний сразу за ним. Невольники начала разносить выпивку среди ожидающей толпы.

Я оглядела свирепую толпу. Опьяненные выпивкой и жаждой мести, их глаза блуждали по каждой женщине в зале. Я взяла Эйдис за руку и притянула ее поближе к себе.

— Многие из них уже пьяны, и у половины в глазах одна похоть.

— Только у половины? — усмехнулась Эйдис, оглядывая комнату, и прищурилась. Она была рабыней, и вряд ли ей удастся выйти из этого зала без посягательств какого-нибудь мужчины, если только она не уйдет прямо сейчас. — Да, ты права. Пойду к леди Свафе. Может, ей нужна помощь.

Я кивнула.

— А как же ты? — нахмурилась Эйдис.

— Мои вороны меня берегут, — улыбнулась я, поглаживая древки топоров. — Иди!

— Не забывай, воительница, что у тебя дырка в плече.

— Простая царапина.

Эйдис покачала головой и, стараясь не привлекать внимания, направилась к покоям моей матери.

Скрестив руки на груди, я наблюдала, как Эйдис выходит из комнаты. Убедившись, что ей никто не помешал, я вернулась к наблюдению за братьями Кальдера, которые тихонько перешёптывались.

В зале становилось шумно. Мужчины обезумели от выпивки, перекрикивая друг друга и меряясь силой. Братьям Кальдера, видимо, тоже надоел весь этот хаос, и они направились к выходу. Я подождала, пока они выскользнут за дверь, и последовала за ними.

Снаружи было тихо. Почти полная луна — зимняя, волчья — над головой заливала деревню серебристым сиянием. Снег мерцал белизной.

Пытаясь отгородиться от звуков, доносящихся из зала, я прислушивалась к хрусту снега и замерзшей грязи, когда Эгил и Эйлиф направлялись в деревню. Уловив звук их шагов, я последовала за ними. Мое сердце забилось чаще. Заметив следы мужчин на снегу и чутко прислушиваясь к звуку шагов, я накинула капюшон и пошла следом.

Стараясь, чтобы меня не заметили, я осторожно ступала по снегу и держалась в тени, пробираясь по узким тропинкам между домами. Наконец, догнав братьев, я заметила, что они направлялись к дому человека, с которым частенько разговаривал Горм. Хамнер Одноухий. Мужчины приблизились к двери, остановились и огляделись.

Я прижалась спиной к стене здания, сливаясь с тенями.

Не заметив меня — и будучи уверенными, что за ними никто не следит, — братья вошли внутрь.

У меня заколотилось сердце, а в венах забурлила ярость. Неужели они все сговорились? Если да, то знал ли об этом Кальдер? Выступил ли он вместе со своими братьями против деда? Зачем ему это делать? Он и так был наследником, который станет ярлом после смерти деда. А Лейф, без сомнений, последует за Кальдером. Мой двоюродный брат уже сейчас превосходил своего отца и по силе, и по умениям. Нет, Кальдер же не настолько глуп… Надеюсь.

Дедушка выдал Асту замуж за слабака, за человека, который не мог обеспечить безопасность своей семьи. Хотя у Асты и Кальдера было много детей, я видела по глазам Асты, что любви между ними практически не было.

И все же, каким-то образом, дедушка предпочел мне недалекого Кальдера. Я, его родная внучка, его родная кровь, была для него никем и ничем. И все потому, что моя мать зачала меня не от того мужчины. Разве в этом была моя вина?

Выйдя из тени, я направилась к дому, легко ступая, чтобы остаться незамеченной.

Ставни на окнах были закрыты, но я присела у стены, расположившись прямо под ним. Отсюда я могла уловить обрывки разговора.

— Топорная работа, — прошипел Эгил.

— … безрассудно… непродуманно…, - Эйлифа было почти не слышно.

— А ваш отец? — спросил кто-то. Скорей всего, это был Хамнер Одноухий, но я не была уверена.

— Он прибудет завтра на блот, — ответил Эгил.

Они продолжили разговор вполголоса, и я больше не смогла разобрать ни слова.

Я неподвижно стояла на месте, сливаясь с тенями и напрягая слух. По деревне пронесся легкий ветерок. Ледяной воздух пробрал меня до костей. Танцующая позёмка издавала звук, похожий на низкий вой. Запрокинув голову, я уставилась на луну.

Я глубоко вдохнула, в затем медленно выдохнула морозный воздух, переведя взгляд на заснеженный пейзаж за деревней. Неподалеку, на границе леса, заметила медведя, сидящего на опушке. Темный мех прекрасно скрывал его, если бы не сверкающие в свете луны глаза, которые выдавали зверя с головой.

— Мы будем следить… решать, что делать дальше… Лейф вернется… скоро узнаем, — сказал кто-то, но, опять же, я смогла расслышать только часть разговора.

Упоминание о моем двоюродном брате, который должен был вернуться завтра с конунгом Гудмундом, было самой важной деталью. Если бы кто-нибудь выступил против Лейфа, я бы убила каждого, у кого хотя бы мелькнула такая мысль.

Мгновение спустя я услышала шарканье ног.

Медведь рыкнул, повернулся и направился обратно в лес.

Двигаясь быстро и бесшумно, я поспешила прочь от дома Хамнера Одноухого, стараясь оказаться как можно дальше от заговорщиков. Я не была уверена в том, что услышала, но что-то подсказывало мне, что дедушка должен знать.

Если, конечно, он станет меня слушать.

Глава 3

Укрывшись в лесу, я выжидала в тени, пока братья Кальдера и остальные не ушли, присматриваясь к каждому мужчине по очереди.

Я знала их всех. Большинство из них были известными отступниками или недовольными членами нашего сообщества, такими как Хамнер Одноухий, но я удивилась, увидев некоторых других собравшихся.

Я запомнила их всех, чтобы потом рассказать дедушке. И вместо того, чтобы потом вернуться в дом, повернулась и направилась вглубь леса. В темноте ночи стволы деревьев казались черными, как эбеновое дерево. Но там, где лунный свет падал на кору, древесина приобретала серебристый оттенок.

Бесшумно ступая по снегу, я пробиралась между деревьями, пока не оказалась лицом к лицу с медведем. Он принюхался и заворчал.

— Бо, — поприветствовала я его.

Он тихо рыкнул.

Я усмехнулась и погладила его по голове.

— Тебя послала Ирса или сами боги?

Медведь глухо зарычал.

— Смотрю, ты не из болтливых. Идём!

Найти дорогу было нетрудно, даже в темноте. Подъем по склону горы был тяжёлым, но за эти годы я привыкла к таким нагрузкам.

Мне было семь лет, когда моя безрассудная храбрость чуть не стоила мне жизни. И только благодаря ей я все еще была жива.

* * *

За несколько дней до тинга я, семилетний ребенок, взяла на себя обязанность присматривать за дорогами, ведущими в Далр. В течение последних дней все известные тропинки, ведущие в наш город и из него, кишели грабителями. Поскольку люди ярла Бьяртмара не могли или не желали ничего предпринимать, кому-то нужно было следить за дорогой. И я решила, что этим «кем-то» должна быть я.

Обхватив одной рукой костяную рукоятку своего ножа, а другой вцепившись в шершавую кору дерева, я опустилась на колени в снег.