Сдать королевство, женить Императора (СИ) - Франкон Аманда. Страница 5

Я покосилась на министра финансов с недоверием. С одной стороны, сами по себе его слова настораживают, с другой — он лучше других прихвостней моего брата понимал, насколько плачевно положение страны: остальные еще грезили каким-то эфемерным великим прошлым, говорили о силе народа Даграса, который поднимается на борьбу с захватчиками, и выдвигали другие глупые идеи.

— Учту, — наконец, кивнула я, не заметив в лице старика ни волнения, ни попытки заискивать. Он мягко, даже как-то по-отечески улыбнулся и ушел.

Когда волнение и напряжение, вызванные нападением, улеглись, мы направились дальше. Теперь меня защищали гораздо серьезнее. Я смотрела на гвардейцев и жалела, что при мне нет никого из северных товарищей. Стража моего брата неплоха, эти вояки мне верны — особенно теперь, когда я объяснила им всю невыгодность иного выбора — но они действуют как таран: могут защитить от нападения в лоб, однако вмешивать их в интриганские, почти бандитские разборки бесполезно, им не хватит ни ума, ни хитрости, ни актерского мастерства. Так что остается только надеяться, что я доживу до встречи с Рейком и его отрядом.

ГЛАВА 4

Вечером снова начал накрапывать мелкий дождь, дорога стала совсем непроходимой, и вместо того, чтобы становиться лагерем на очередной мокрой поляне, я решила заехать в деревню. Там, пользуясь тактикой Лайонела, предложила жителям кое-что из наших припасов, выслушала недовольное сопение министров за спиной, но не обратила на них внимания.

Староста деревни — молодой еще хиленький мужичок с хитрым взглядом то ли выцветших, то ли просто серых глаз, проводил меня в свой дом со всеми почестями, которые только мог оказать: поминутно кланялся, заверял в преданности, его жена — до того пышнотелая, что походила на набитую пухом тряпичную куклу — взбила перины.

Перед тем, как остаться в одиночестве, я подозвала одного из гвардейцев — того самого мужика с широким лицом, который так и не решился бы выгнать крестьянина, упавшего мне в ноги — и отдала короткий приказ:

— Тихо, аккуратно побеседуйте с местными мужиками, пустите слух о трусливом бегстве моего братца Жерома и о том, как мне на голову свалились все проблемы, которые он создал. Можете взять немного вина из обозов, чтобы беседа получилась более душевной.

Гвардеец понятливо кивнул. Улыбнулся, обнажая недостаток пары зубов, и скрылся в вечернем полумраке. Я же оставила за дверью дома, который хозяева любезно освободили на эту ночь, двоих охранников, назначила им смену и, не раздеваясь, опустилась на старую перину, которую для меня усердно взбивала целый час жена старосты.

Деревня гудела, крикливые голоса местных сливались с низким басом гвардейцев. Я не любила шум, предпочитала ночевки в лесу, и сегодня вряд ли высплюсь, зато пущу полезные сплетни.

Прикрыв глаза, я вслушалась в неразборчивый гомон, из которого постепенно начали выделяться два голоса: их обладатели — вероятно, довольно молодые парни — шагали тихо, крадучись, и перешептывались.

— Да говорю, тут она, змеища! Спуталась с Императором, отняла власть у нашего Короля, да ладно бы сама править стала, так нет же — отдаст всех нас на милость этому… — последнее слово я не расслышала, второй мужик то ли толкнул первого, то ли наступил ему на ногу, и оба затихли.

Я замерла, вся превратившись в слух.

— А может, не надо? — послышался другой голос, моложе, но ниже первого. — Вон там какие мужики здоровые у двери стоят. При мечах еще, в доспехах. Зарубят и не заметят!

— Так то у двери, а я в окошко пролезу, — судя по звукам, тот мужик, что назвал меня «змеищей», приступил к осуществлению плана, под его ногами зашуршали бревна дома.

Нет, ну второй раз за день — это уже слишком!

Я выхватила из ножен кинжал и беззвучным плавным движением встала под окошко, вырубленное почти под потолком. Сверху послышалась возня, кряхтение, потом тело парня грузно опустилось на линялый ковер.

Я тут же оказалась за спиной неудачливого убийцы, зажала его рот ладонью и приставила к горлу кинжал. Ощутив холодное лезвие на шее, мужик вздрогнул, даже меня тряхнуло вместе с ним, но вырваться из моей хватки ему вряд ли удастся, пусть я и ниже ростом. Пришлось встать на цыпочки, чтобы беседовать с ним стало удобнее.

— Сейчас ты тихо позовешь своего товарища. Убеждай как хочешь — он должен тоже сюда залезть, — прошептала я на ухо мужику.

Мы стояли слишком близко, от него разило потом и еще какой-то невообразимой смесью деревенских запахов, и прошли несколько мучительных мгновений прежде, чем он быстро закивал.

Я аккуратно убрала руку от его покрытого жесткой щетиной подбородка.

— Лука, сюда, — зашипел он. — Один не справлюсь!

— Такого уговора не было! — возмутился его подельник снаружи. — Тише там, кобру разбудишь!

— Говорю же, один не справлюсь. А коли не сумею наказ выполнить, так оба на виселицу отправимся, — проявил недюжинную смекалку мой пленник.

Снаружи послышалось кряхтение и знакомый шорох.

Я тут же приложила несостоявшегося убийцу рукоятью кинжала по виску, он обмяк, и мы вместе едва не завалились на пол. Сдерживая пыхтение, я уложила беспамятное тело и вернулась к окну. Когда второй заговорщик с грохотом упал на пол, я отправила в долгий сон и его.

Еще несколько мгновений стояла и просто разглядывала два широкоплечих силуэта, которые мирно дрыхли на старом ковре. И на кой темный век мне охрана нужна, если все самой делать приходится?

— Стража!

На мой громкий окрик в комнату ввалились два гвардейца. Судя по запаху, не слишком трезвые, но достаточно вменяемые, чтобы стоять на ногах и держать меч. Заметив тела на полу, гвардейцы застыли в недоумении. Я, набрав в грудь побольше воздуха, начала показательный концерт.

— Я вас сюда не дрыхнуть приставила! Ко мне в комнату вломились два убийцы, а вы и ухом не повели! Оба уйдете в отставку! Но прежде — повесите этих двоих!

На мои крики сбежались и остальные гвардейцы, и кое-кто из министров — тех, что не особо налегали на вино. Пока солдаты связывали «заговорщиков», подоспели и хозяин с хозяйкой, за порогом дома нас уже поджидало чуть ли не пол деревни с факелами.

Люди перешептывались, на их лицах плясали глубокие тени. Прохладный ветер тут же забрался под воротник, но ежиться мне сейчас не полагалось. Я оглядела лица в толпе, но на всех прочла лишь недоумение: ни страха, ни ненависти. Определенно, среди тех, кто сбежался на шум, либо есть отличные актеры, либо нет тех, кто мог быть замешан в этом нелепом покушении. Во второе верилось гораздо охотнее.

Мужиков выволокли на дорогу. Оба уже начали приходить в себя, и здесь, в свете факелов, я уже сумела различить их черны. Одинаковые носы картошкой, темные кудри и широкие спины, но у одного морщин побольше, у второго — поменьше. Братья, похоже.

Гвардейцы обступили связанных, дрожащих то ли от ночной прохлады, то ли от испуга мужиков, которые ужа стояли на коленях, понурив головы.

Я, еще раз оглядевшись, заметила в толпе любопытствующих старосту и жестом подозвала его подойти ближе.

— Кто они такие? — спросила, небрежно кивнув в сторону несостоявшихся убийц.

— Так Лука и Агас — братцы кровные, наши, местные, — затараторил староста. — Мужики обычные, в пороках не замечены, неграмотные оба.

Я кивнула и взмахом руки велела старосте отойти. Он повиновался, тут же трусливо скрывшись в толпе. Я подошла ближе к пленникам и смерила их показательно-холодным взглядом. В груди же злость смешивалась с горечью. Я бросила север, поместье, привычную жизнь, приехала на развалины страны, чтобы спасти от голода тех, кого еще можно спасти. Мечусь как раненая лань в загоне с волками, чтобы выторговать условия получше — условия для них, для таких вот дурных мужиков, но кто я для них? Змеища… Предала Короля. А то, что этот самый король разбазарил казну, перессорился со всеми торговыми партнерами, ввязался в парочку убыточных войн, а когда перед лицом замаячила реальная угроза, куда-то вдруг делся — до этого никому дела нет!