Лабиринт снов - Кудрявцев Леонид Викторович. Страница 22

Снаружи все еще был дождь. Время от времени по мостовой с ревом проносились большие черные машины; неторопливо, съежившись под своими серыми плащами, брели по тротуару шпионы. Откуда-то с окраин, постепенно нарастая, доносились звуки перестрелки.

Интересно, а как это — чувствовать себя мертвым, быть зомби?

Я повернулся к окну спиной и потушил окурок.

Где-то под кроватью едва слышно потрескивал плохо настроенный микрофон. Я представил, какой фурор в стане шпионов вызвала эта моя беседа с зомби, и усмехнулся. Еще бы, судя по всему, этот разговор записывало не менее двух десятков замаскированных микрофонов и снимало по крайней мере, если глаза меня не обманывали, штук пять портативных кинокамер.

А все-таки зачем он приходил?

И вообще, судя по всему, он легко проходил через стенки снов, неплохо ориентировался в этом лабиринте — и все это без помощи птицы-лоцмана. Колдовство зморы? Может быть, оно сродни тому, которое позволило тому волку уйти в проекцию? Вот только ничего больше узнать сейчас не удастся. А разобраться в этом надо. Но только потом. Если выберусь.

Я подошел к кровати, внимательно ее осмотрел и огорченно вздохнул.

Мои предположения подтвердились.

Бедный хозяин гостиницы.

Теперь ему придется еще и менять постельное белье.

Конечно, оставшиеся от зомби червячки были не совсем настоящими, то есть не такими, что появляются на полуразложившемся мясе, но все же спать на усеянной ими кровати я заставить себя не мог.

Ничего не оставалось, как отправиться к хозяину гостиницы и попросить заменить постельное белье.

Что я и сделал.

Уже спускаясь в лифте, я подумал, что неплохо было бы еще попросить хозяина отрегулировать микрофон под моей кроватью. Сплю я чутко, а день мне завтра предстоял очень трудный.

9

Утром, проснувшись, я обнаружил возле кровати, на стуле, свою вычищенную и даже отглаженную одежду.

Неплохо.

Голова довольно ощутимо болела, во рту как будто справили малую нужду кошки. Ничего себе пивка попил!

Надо было встать, одеться, в конце концов, пойти опохмелиться…

Вот только я не мог себя заставить это сделать, не мог даже слезть с кровати, даже спустить ноги. Мне казалось, я буду лежать на ней вечно, пожизненно.

Великий Гипнос, а чего это я вчера?..

А еще этот дурной разговор с зомби. Тоже нашел, с кем вести душевные разговоры.

Словно солдат перед атакой, я собрал всю силу воли, рванулся и все-таки встал. Меня качнуло.

Ничего, это бывает.

Не иначе, вчера в это пиво чего-то подмешали те же шпионы. Не бывает с пива такого похмелья.

Под моей кроватью противно попискивал один из подслушивающих микрофончиков. Мне захотелось достать его и расколотить. Но для этого нужно было сначала залезть под кровать.

Нет, пусть уж лучше пищит.

Я оделся.

Казалось, моя голова стала хрустальной. Чуть сильнее наклонишь — и она разлетится на осколки.

Ну вот, а теперь надо выпить пива.

Дверь номера запирать я не стал. Во-первых, вполне могло быть, что я сегодня все же найду выход и поэтому сюда уже не вернусь, а во-вторых, тех, кто хотел осмотреть номер во время моего отсутствия, примитивный дверной замок задержать не сможет.

Лифт ехал вниз, казалось, как никогда медленно.

Но вот я все же оказался в холле. Проходя мимо хозяина гостиницы, я поблагодарил его за оказанную мне вчера помощь.

— Какая помощь! — воскликнул он и умильно прижал руки к груди. — Вы единственный постоялец за черт знает сколько времени. Если в следующий раз надумаете заглянуть в наш сон — милости просим.

Конечно, приличия требовали, чтобы я остановился и с ним немного поболтал, но голова болела просто невыносимо. Кроме того, мерзкий вкус во рту усилился.

Я поблагодарил хозяина и вышел на улицу.

Дождь кончился совсем недавно. На асфальте и мостовой блестели большие лужи, в которых плавал какой-то мусор и обрывки шифровок.

Воздух был влажным и слегка пах корицей.

Прохаживавшиеся по улицам шпионы выглядели гораздо веселее. Плащи на них были слегка мокрые. Шпионок почти не было. Видимо, они опасались за свои роскошные наряды.

Некоторые из шпионов, когда я проходил мимо, подавали мне какие-то тайные знаки. Наверняка это были именно те, с кем я вчера подписал обязательство сотрудничать.

Один из них даже подскочил ко мне и, со значением заглянув в глаза, сообщил:

— Яд в подкладке пиджака.

— Понял, — сказал я и двинулся дальше, а шпион, совершенно удовлетворенный, снова занялся разглядыванием витрины магазина, на которой были образцы новых стреляющих ядом авторучек.

Кафе приняло меня в свою прохладную, уютную утробу. Официант принес кружку пива. Я выпил ее и почувствовал, как мое нутро благодарно содрогнулось.

Через некоторое время, допивая вторую кружку, я почувствовал себя совсем уже хорошо. Голова уже не болела, во рту все было в порядке, и вообще хотелось немедленно заняться поисками выхода в мир снов.

Так в чем же дело?

Я вышел на улицу и двинулся к окраине городка. Впрочем, был он небольшой, так что минут через пять я уже вступил на пустырь.

Похоже, дождя тут не было, поскольку трава была сухой. То и дело на моем пути попадались кустики полыни, и когда я их задевал, в воздух взлетали облачка пыли.

Возле стенки сна я остановился, пощупал ее мягкую, даже слегка теплую поверхность и закурил.

Вот и все.

Я пришел.

В эту минуту я увидел себя как бы со стороны и испытал мгновенный, как удар хлыста, стыд. Наверняка у меня помятое лицо, и вообще я выгляжу неважно. Сейчас, конечно, следовало бы вернуться в гостиницу и, завалившись в постель, провести этот день в полудреме, отдыхать, готовиться и только завтра, почувствовав, как вернулись силы, взяться за поиски выхода. Только я знал, что, если уйду сейчас, в следующий раз приступить к поискам уже не смогу.

Нет, либо сейчас, либо никогда.

Я отшвырнул прочь окурок и снова положил на стену руку. Сейчас я начну этот поиск, сейчас. Именно сейчас, нужно только сосредоточиться.

Вокруг стояла неестественная тишина.

Я не сомневался, что в этот момент за мной наблюдают, обязательно наблюдают шпионы, но это не имело для меня никакого значения.

Я закрыл глаза, моя рука словно приросла к стенке сна, стала его частью, слилась с ним. Я почувствовал едва заметные подрагивания и мысленно, словно с высоты птичьего полета, увидел город, окружавший его пустырь, каждого шпиона и сон, его границы, боковые стенки сна, верхнюю и нижнюю. Шпионский сон словно лежал у меня на ладони, и я напряженно вглядывался в него, пытаясь определить, где же именно, где находится то, что я искал. Я вдруг понял, что выхода в этом сне нет. Ко мне пришло отчаяние, потому что я где-то ошибся, потому что проиграл, и там, на другом конце лабиринта, в своем логове, конечно же, сидела, наблюдая за мной в какой-нибудь магический кристалл, змора. Безусловно, в этот момент она усмехнулась. Что же еще она могла сделать?

И я хотел уже было убрать руку, чтобы успеть вернуться в гостиницу, попрощаться со шпионами и отправиться дальше по лабиринту в поисках того сна, где находится выход. Снова на меня будут охотиться чудовища или же попадется еще одна росянка. Под моими ногами будет скрипеть земля, и где-то там станет усмехаться змора. Не будет только одного — надежды. Я знал, что минуту назад она умерла и уже не возродится. Нет, я буду еще что-то делать, я буду бороться и никогда, до самого конца, не признаю себя побежденным, но все же где-то в глубине души я буду знать, что уже проиграл, именно сейчас, в это мгновение, здесь, на пустыре шпионского сна. Проиграл.

А потом до меня дошел едва заметный импульс, и я облегченно и вместе с тем обреченно вздохнул. Облегченно, потому что я ошибся и выход все-таки был, обреченно, потому что он был скрыт в толщах сна. Не просто замаскирован, а именно скрыт.

Это означало, что змора играла действительно нечестно и зомби прав. Игра кончилась, еще не начавшись. А если она посмела скрыть вход, то, значит, даже если я его найду и смогу открыть, она своих обязательств не выполнит.