Аватара - Андерсон Пол Уильям. Страница 88

— И в какой же это ад мы затетели? — вопросил Бродерсен небеса.

Он, Дозса, Вейзенберг и Гранвиль повели «Вилливо» в разведку. Джоэль следила за ними по телеметрическим данным и аудио-видеопередаче. Числа стекались к ней с безумной медлительностью и неполнотой, но как голотевт она была выше всякого нетерпения. (Между очередными поступлениями данных ей было над чем поразмыслить.) Тем не менее она разделяла компанию разведчика в несравненно большей степени, чем Руэда, Лейно, фон Мольтке или Малрайен, напрягавшие глаза и уши перед экранами на «Чинуке». Понимая открытия исследователей глубже, чем они сами, Джоэль указывала им, где и что искать и как понимать обнаруженное.

Щит оказался изогнутой оболочкой. Это означало, что соседняя плотность его достигает тех же значений, что и у цилиндра, и его целостность обеспечивается подобной же силой. Поперечник щита составлял около пяти километров, он был способен перехватить в пять раз более узкий огненный луч, и адамантовая поверхность позволяла отразить немыслимую энергию без повреждений.

Профиль увеличивал диффузию изображения, чтобы обратное воздействие на звезду оказалось минимальным. Располагавшиеся по окружности устройства, колоссальные или подобные скелетам, вероятно генерировали поля, отражавшие заряженные частицы, которые иначе могли бы проскочить и обогнуть шит. Установки, занимавшие середину вогнутой поверхности, вне сомнения, представляли собой двигатели, корректирующие орбиту. Джоэль воспринимала все эти силуэты как никто более — их вообще было невозможно описать на языке людей — и была способна оценить их великолепие.

Бродерсену и компании открывался весьма впечатляющий вид: белая оболочка, светящаяся на фоне черного бархата, расшитого многими блестками, а за ней мечущаяся огненная полоска. Невзирая на невесомость, в которой покоился корабль, люди ощущали чудовищную силу этого потока и примолкали, когда он проносился мимо, шипением и треском в радиоприемниках давая знать о себе.

Джоэль располагала лишь смутными догадками о том, как было создано это сооружение и как оно действовало. Иным были известны законы природы, о существовании которых бетане и люди даже не догадывались. Чему удивляться. Если ей суждено встретить их… Джоэль ощущала уверенность, что как голотевт она скоро узнает об этом… сумеет поговорить… и даже подружиться!

Бродерсен развернул «Вилливо» в сторону другого спутника.

— Прошу тебя, — сказала Кейтлин, едва ли не застенчиво. — Съешь сандвич и выпей молока. Ты умираешь от голода.

Джоэль моргнула под шлемом. Она не ощущала голода. Но когда же она ела в последний раз? Следует включить в контуры физиологические мониторы; нужное дополнение, хотя и небольшое. Она решила последовать совету девушки, потянулась за едой и бутылочкой молока.

— Тебе надо поспать, — предложила Кейтлин. — На тебе нет лица. Вспомни, как медленно и осторожно движется бот. До цели им лететь еще не один час. — И торопливо добавила:

— Откровенно говоря, напрасно здесь есть сосок для воды и подсоединение к сточным трубам. Тебе следовало бы выбираться из этой упряжи по крайней мере несколько раз в день.

«В свободном падении сердце мое сжимается, кровь застаивается, атрофируются кости. Ни одна часть этого откровения не казалась ей реальной. Все это неважно, если только эти пустяки не символизируют какой-то апофеоз. Иные не знают подобных страданий. Им не приходится проталкивать пищу в противящийся желудок и опорожняться».

— Когда закончишь с едой, — попросила Кейтлин, — позволь мне, прошу, проводить тебя в каюту и уложить спать после легкой физической терапии. Если ты надорвешься, то сделаешься бесполезной. Мозг перестанет функционировать должным образом, если откажет кровообращение.

«Она права, черт побери». 

— Хорошо.

Свободно паря в каюте, Джоэль ощущала сомкнутые на себе ее ноги, руки массировали конечности, торс, все тело. Оно было теплым и упругим. Месячные обострили запах ее кожи. Случайная прядь волос коснулась щеки Джоэль и, щекотнув, принесла с собой другой запах, чистый и свежий.

— Должна признать, что ты неплохо справляешься с делом, — сказала она. — Я даже и не заметила, насколько замерзла.

— Для своего возраста ты находишься в гораздо лучшей форме, чем предполагает подобный образ жизни, — ответила Кейтлин осмелев. — Но это, увы, ненадолго, если ты не будешь регулярно упражняться.

— Прежде я не забывала про упражнения. Но пока мы здесь, я не могу выделить на физкультуру достаточное количество времени. Я не могу отрезать себя от окружающего нас великолепия. «Сколь ничтожна моя жизнь в настоящий момент».

— Тебе нельзя оставлять зарядку. Мы не настолько спешим. Рекомендую не забывать про мужчин.

Джоэль напряглась.

— Прости, — проговорила Кейтлин. — Я не хотела задеть. Но ты и Дэн… пойми, наконец, что меня это не волнует.

«О какой ревности можно говорить при твоем поведении?» — хотелось бросить Джоэль, но она сдержалась. Вопрос в высшей степени тривиален. Нервы и желания говорили ей, что теперь, отключенная от машины, она приняла бы его любовь — да что там, позволила бы трахнуть себя, — оставаясь в полной пассивности. Ладони и пальцы, разминая спину, согревали ее. «Или воспользоваться услугами этого создания? Но у нее нет соответствующего оборудования и, вне сомнения, интереса, но… нет! Кристина, Кристина! Нет».

Кейтлин умолкла.

— В чем дело? — спросила она в тревоге.

— Ни в чем, — кашлянула Джоэль.

— Черта лысого, ничего; ты вздрогнула и напряглась, словно пропустив через себя тысячу вольт. — Кейтлин приблизила к ней лицо, чуть прижимаясь к телу старшей женщины. На лице ее читалось расстройство. — Если ты волнуешься, я умею хранить секреты. Я знала тайны разных людей. Сегодня мы обе волнуемся за Дэна. Не хочешь ли ты разделить со мной что-нибудь большее?

Джоэль затрясла головой, пока она не закружилась.

— Нет. Ничего, я же тебе сказала. Только не надо больше массировать. Дай мне теперь пилюлю, которая отключит меня на четыре часа. Когда бот пойдет на рандеву, я должна быть в полном порядке. — Кейтлин медлила, и она воскликнула:

— Это приказ, бродяжка!

«Никаких Кристин, никаких Эриков, я не могу себе это позволить. Это слишком большая боль. Зачем она мне? Это же просто простейший эпифеномен, подобный такому же фантому, сестре ее — желанию, которое является и матерью боли. Мир в Ноумене, Умопостигаемом. Оно никогда не предаст. И пусть оно станет моим любовником, моей жизнью, пока я остаюсь отделенной от Иных».

Второй спутник оказался серебряным эллипсоидом размером приблизительно десять километров на пять; главная ось его располагалась в плоскости собственной орбиты Т-машины. Эллипсоид обращался уже за внешним маяком, в достаточном удалении от щита. Сходство объектов, располагавшихся на заднем его конце, и тех, что находились внутри щита, подтвердило вывод Джоэль о том, что перед ней двигатели, предназначенные, чтобы парировать возмущения. Выступы в других местах в меньшей степени поддавались идентификации, однако, вне сомнения, представляли собой части приборов и, наверное, систем связи. По большей части они представляли собой металлические кружева, на которых тут или там что-то светилось или переливалась радуга на фоне звезд.

Фланец на боку одного из сегментов спутника обнаруживал интригующие раковины и загадочное оборудование.

— А знаешь, — сказал Бродерсен, — по-моему, это причал, способный принимать космические корабли разных размеров и форм.

Потом он одел космический костюм и оставил корабль, чтобы с помощью ранцевого двигателя обследовать спутник. Сплав оказался не содержащим железа, магнитные подошвы были бесполезны, но Бродерсен прихватил с собой пару липучих галош, которые используют горняки на астероидах. Камера, зажатая в его кулаке, показывала Джоэль огромный гнутый борт, уходящий налево, а справа — за пределами причала — неизвестные созвездия.

Волнение выдавалось дрожью в его голосе.

— Нам просто не повезло, что сейчас здесь никого не оказалось, но они здесь были и будут. Это место явно используется.