Бойся меня, училка! - Паризьена Евгения Сергеевна. Страница 5
– Помнишь, та замухрышка с ёлки. По-человечески решил помочь. Ключи от дачи дал. А она, сука редкостная, взяла и отказалась!
– Задабриваешь, да? Реально зассал? Вдруг в полицию сдаст? – бесил придурок, своими рассуждениями.
– За языком следи, чмырдяй! Весело с ней. Не боится меня и не ноет как подбитая шваль. Спорит. Надоест, избавлюсь, – не скрывал я своих намерений.
– Геморрой себе не ищи. Тёлка принципиальная!
– Да, недомерок очень вредный. Но стоит её поцеловать, вся пушистая становится. Обычная голодная серая мышка! Лишенная любви, кривоножка! – стремился я её унизить, и тут в спортивный клуб забрела сокурсница. Увидев нас, словно забрела в лес к шакалам… Окружили её, бедная вжалась в стену.
– Не трогайте, закричу!
– Мартышка с широким ртом! Бегать от нас вздумала? Готовься после праздников твоя дырка все члены обслужит. Я твой сутенер, сука!
– Я не хочу, вам ясно?
– Что там ляпнула, моль? Напомнить, что с подружкой на ёлке сделали?! Она шваль в ледышку превратилась. Не зли меня, Анжела, – небрежно я впился пальцами в её волосы.
– Жестоко с ней, бык…
– Проститутка обязана трудиться. Пацаны предоплату внесли! А не нравится, пусть терпит унижения! Заколебала, ломаться, – вернулся я к усиленным тренировкам.
Вспоминая про скандальную брюнетку. Ошибается, точно проиграет.
Вечером устроили охоту на несговорчивую дрянь Анжелку. Та на каблуках бежала, едва не подвернув ногу.
– Обнажите её! А сисек нет! Слушай, чего такая уродливая? – начал я бесстыдно домогаться.
– Черти! Не заставите!
– Сколько криков! Обожаю эти вопли! – в принудительном порядке я заставил подчиниться, как вдруг раздаётся вопль знакомой козы.
– Бешеный выродок, хоть пальцем её коснись!
– Да, неужели. Сама Ксюшенька заглянула! Крошка, булыжник положи! – ликовал я в душе, что она пришла.
– Струсил, сосунок?! Как обижать слабых, первый! Так вот отродье, если не отпустишь её, разобью машину! – пригрозила.
– Милая, да ты сумасшедшая. Если испортишь тачку, точно изнасилую. Тогда потом, бедняжка, не плачь от сожаления! – бросил взор на мерзопакостную стукачку.
– Отпустил девушку и извинился!
–Не облезешь, злющая выскочка? Опасно угрожать опасному парню. Вдруг накажет!
– Избалованный щенок, научу уважать! – со всей дури разбивает мне стекло…
ГЛАВА 9
Игнат
Подбегаю к скандальной дуре, и цепляюсь за воротник.
– Психованная! С кем воевать вздумала? Шею свернуть? – вымещал всю ярость.
– Значит так, кобель с отбитой головой! Я все твои тачки испорчу! Хоть одну девушку обидишь! Чего вылупился? – резво спорила со мной…
– Отважная коротышка! А силенок точно хватит?! Цену её назвать? За свою машину шкуру спущу! – сжимаю руки в кулаки, пристально уставившись. У неё из ладони хлынула кровь… И во мне что-то перевернулось.
– Бездушный козёл!
– Допрыгалась? Гляньте на неё, крутая тёлка стекло разбила! Чувырла, кровотечение я останавливать буду? – в глубине души волновался.
– Аптечку принести, бык?
– Уроды, быстрее. У нашей любительницы поскандалить,свертываемость плохая, – выкрикнул им, а эта борзая стала вырываться.
– Только коснись.
– Гордая Ксюша! Не беси, а то ударить придётся! – насильно затолкал в машину, и начал обрабатывать её рану.
– Осел невоспитанный! Больше никого не оскорбишь!
– Отважная какая! Сражаться вздумала, руку подними. В больницу повезу! – уселся я за руль, она отвернулась, будто брезгует.
– Тормози, выйду.
– Грубить перестала. Да, я плохой. Смирись с этим, – смотрел я уверено на дорогу, и здесь со всей дури стукнула по бардачку.
– Ошибаешься, гадкий сопляк! Разобью другую машину. Хватит обижать слабый пол!
– Надрываться, не устала? Весь салон изгадила. Языком вылизывать заставлю.
– Аморальный подонок! Зачем их мучаешь? – защищала тех дур.
– Тащусь, поняла? Спокойно сиди, рассерженная Ксюша! В голове не кружится? – поглядывал на неё с опасением.
Объявила бойкот. Пусть злиться, торопился скорее. Прилично крови потеряла. По приезду взял на руки, спеша показать врачу.
– Осмотрите неуклюжую дуру! Порезалась!
– Не командуй мной, Быков! – сердилась по-прежнему…
– Юноша, подождите в коридоре, – выпроводил медик за дверь. Там я изрядно нервничал. Терпения не хватило ждать. Ворвался в палату, выскочка лежала с перевязанной рукой.
– Убирайся, негодяй!
– Любезно, Ксюшенька. Благодарить не пробовала? Оказывается крошка, хрупкое создание. Ну испоганила мою иномарку легче стало? – уселся напротив, продолжая её нервировать.
– Садист, ты ответишь за их слезы. Только узнаю, что нападаешь, кастрирую. Ненавижу, понял?
– И я, озлобленная дура! Презираю просто! – насильно заткнул её рот. И наш поцелуй перерос в животный, от него хотелось присосаться сильнее. Она брыкалась, а потом ответила. И мои губы переместились на тонкую шею, пока нас не потревожил доктор.
– Берегите вашу девушку. Ей отдых нужен!
– Вы с ума сошли! Этот дикарь с наклонностями сатаны явно не мой парень! – взбунтовалась огненная штучка. Нарочно её обнял за талию, сердить её безумно нравиться.
– Ложись, киса! Хватит дерзить!
– Быков, не касайся! Мерзко ощущать твои прикосновения! – возмущалась, особенно, когда захлопнул дверь.
– Токсичная сучка! Снова поцеловать? – нарочно толкнул её на постель. Надо же перестала ругаться, и заснула.
А через два дня начались дерьмовые будни. Козёл ректор с самого утра испортил настроение. Только расселись в аудитории, посмел ляпнуть.Планировал остаться тут на ночь. Но позвонила Лерка, мать её ударила. Опять рассорились. ***
– Все студенты в сборе?
– Леонид Иванович! У нас беда случилась?
– Шутить перестали, лентяи. Больше лоботрясничать не удастся. Итак, прошу любить и жаловать ваш новый преподаватель по литературе и русскому языку. Ксения Олеговна! – пригласил знакомую скандалистку, и тогда я остолбенел…
ГЛАВА 10
Игнат
Крыса деловая, признаю, в хитрости и премудрости ей нет равных. Ничего, быстро загоню в угол. Ныть по ночам будет. Ухмыляюсь, а эта баронесса садится за стол. Важности то сколько.
– Эй, Бык, она что училка? Мы влипли по ходу.
– Кого боишься, коротышку в очках? Уволится по собственному желанию, – зловеще я уставился на выскочку, которая принарядилась довольно официально.
– Лекцию ей сорвёшь?
– Для начала объясню суке, что припёрлась на чужую территорию! – встал из-за стола, устраиваю истинную жарищу.
– Бык, хорош. Ректор отчислит, – волновался приятель.
– А сколько шалава стоит? Студентам скидки сделает? Короче, киса голубоглазая, в сауну приглашаем. Мы с ребятами тебя опробуем. Смотри не выдохнись! Пацаны, презервативы берите! – унизил я её перед остальными. И осел ректор побледнел.
– Быков! Щенок разболтанный! Ты что себе позволяешь? Перед тобой учитель, гаденыш проклятый! – рассвирепел старый черт.
– Вы не волнуйтесь, я же с глубоким уважением! Училка грустная у вас. Трахнем подобреет! – бросил я взгляд на её порезанную руку, вспоминая, как тревожился.
– Ксения Олеговна! Бога ради извините его. Он брутальный гад!
– Всё в порядке. Для раздолбаев есть особое лекарство! Начнём нашу лекцию, – гордо вымолвила. Надо же гневный тип бросился прочь. А я нарочно перебил.
– Ксения! Избавьте нас от скучной чепухи. Напишите на доске цену за час. Или сразу за ночь! Вы шлюха дорогая? Или за копейки отдаётесь? – оскорбил я её, пусть и не надеется построить тут карьеру.
– Боюсь, без штанов, останешься, Быков!
– Признаешь, что эскортница? Да? На месяц станешь моей? А потом ребятам отдам, – глядел на неё с ненавистью.
– Место занял, сопляк разболтанный! – сурово она проронила, и только уселся на стул, товарищ шепнул.
– Быков, она огонь. Штучка с перцем! Не обожгись, – верно подметил. Насколько особенной себя чувствовала.