Путь океана: зов глубин (СИ) - Райт Александра. Страница 21

Расстёгнутая белоснежная рубаха с опавшим воротом обнажала крепкую смуглую грудь, на которой виднелись линии татуировок, упирающиеся в бинтовую перевязь на животе.

На подносе среди кучи свитков возвышался полупустой графин с двумя бокалами и остатками вина. В кресле чуть поодаль сидел Фаусто, положив ногу на ногу, и штопал бушлат. Смоляные кудри падали ему на лицо. Он просунул палец в дырку и потешно согнул. Витал скосил глаза и улыбнулся уголком рта.

Скрепя сердце, Селин выпалила:

— Капитан, мне нужно с вами поговорить!..

Словно только что обнаружив её присутствие, Витал поднял покрасневшие глаза и промокнул платком блестящий лоб:

— Моё почтение, миледи. В таком случае наши намерения исключительно совпадают.

— Н-но я бы просила вас без посторонних…

Фаусто только поднял брови и уткнулся в шитьё.

— Здесь нет посторонних, миледи. Все свои.

Селин замялась. Капитан заговорил:

— Если позволите, начну я. Вынужден сообщить, в силу сложившихся обстоятельств мы меняем курс. Задержка займёт около трёх недель, но сказать по правде, думаю, дольше. В пункте назначения станет яснее. Мы идём на Малый Орфей.

— Насколько понимаю, всё дело в повреждениях «Крылатого» и других кораблей?

— Совершенно верно. Мы не можем продолжать столь долгий путь на Да-Гуа в столь плачевном состоянии.

Капитан едва заметно скривился. Фаусто сейчас же отложил работу и поспешил к столу.

Наполнив бокалы, квартирмейстер отхлебнул и принялся разминать плечи капитану. Витал едва слышно застонал и блаженно прикрыл веки. На его висках собирались крупные капли пота.

Селин округлила глаза. Уголки рта опустились.

— Ох… я кажется, не вовремя… нет, я конечно уже поняла, что вы все тут — одна большая семья… но это! Такое!..

— Так коли мы со всем разобрались, сударыня, можете подменить меня. Руки уже затекли, — проникновенно улыбнулся Фаусто.

Позабыв приличия, но с дрожащей улыбкой, де Круа только замотала головой, пока руки отчаянно нашаривали дверную ручку за спиной:

— О, нет-нет. Продолжайте… без меня. Зайду, когда вы… закончите…

Де Круа в ужасе выскочила вон, позабыв обо всем, что собиралась сказать.

Вместо того, чтобы отчитать Брута за нахальное замечание в отношении капитана, похоже ей следовало оценить его проницательность…

В открытую дверь послышался смех и недовольный голос Фаусто:

— Одна из причин, по которым я избегаю женщин. Мало ума, мало такта, много эмоций.

— Перестань. Тебя тоже бывает в избытке.

— Ах вот так!

Ле Круа вскипела.

Ещё предстояло решить, кого полагалась обдать коктейлем гнева впополам со стыдом, щедро приправленным разочарованием и жгучей обидой. Собственную несобранность, издевательства этих двоих или же свою реакцию на увиденное.

Впрочем, какой же из неё дипломат, если она отступится от принятого решения и не сможет выйти из ситуации достойно⁈

Оправив платье, де Круа развернулась, подняла подбородок и вбежала в капитанскую каюту.

— Фаусто, снизу кто-то кричит! Там что-то стряслось! — изображая панику на лице, проговорила она.

Квартирмейстер тревожно переглянулся с капитаном и бросился вон.

Селин победоносно щелкнула замком, запирая за ним дверь.

— Неожиданный поворот. Вы не перестаете меня удивлять. — Витал оторвался от карт и откинулся на спинку кресла.

Де Круа ещё раз взглянула на бинты, белеющие под рубахой, и заметила проступившую кровь:

— Так вы ранены?..

— Вы очень проницательны, сударыня. Ничего серьёзного. Так что же вы хотели мне сообщить?

Говорить с ним, когда завитки татуировок на бронзовеющей груди перетягивали на себя всё внимание, было сложно.

— Капитан, ваши предпочтения в действительности…это…это совершенно не мое дело!

— О, как вы правы сейчас!

Несмотря на измождённый вид, Витал продолжал улыбаться и смотреть на неё с той снисходительностью, с которой Фонтенак принимал оправдания Антуана за очередной прогул.

От волны раздражения любезность де Круа сделалась ядовитой:

— Я же здесь — затем, чтобы принести вам свои извинения!

Начало положено. Но прозвучало скорее как надменная пощечина, а не попытка загладить вину.

Да почему же рядом с этим человеком она все время сама не своя?

Повисла неловкая пауза. От досады на себя Селин прыснула и покраснела. Нелепее ситуации не придумаешь.

Капитан тихо улыбнулся, и она, обезоруженная неожиданной теплотой в его глазах, вдруг произнесла:

— Вышло как-то не очень, верно?.. Я, пожалуй, начну заново…

Капитан ответил приглашающим жестом.

— Должна признаться, что в силу обстоятельств, у меня сложились предубеждения и неверные представления о вас и мореходах в целом, — Селин вздохнула, но ощутив как вдруг полегчало на душе, продолжила. — Я сумела воочию убедиться, что вы и команда — мастера своего дела и более того — настоящие герои. И мне следует быть благодарной, поскольку наша экспедиция обязана вам жизнями, капитан. И несмотря на некоторые разногласия, я увидела, как вы добры к своим людям и насколько они вас ценят. Мое первоначальное мнение оказалось абсолютно неверным. Это серьезный жизненный урок для меня. Благодарю вас и прошу прощения.

Повисла затяжная пауза, от которой стало неловко. Однако мужества хватало не отводить взгляд. Витал просто сидел не шелохнувшись и смотрел на неё:

— Признаться, я обескуражен столь внезапным поворотом… Впрочем, ваши извинения приняты.

Потирая наморщенный лоб и не меняя расслабленного положения, он изучал взволнованное лицо Селин.

— Могу помочь вам чем-нибудь ещё?

— Это всё. Благодарю вас.

Ручка двери дернулась. Послышался настойчивый стук. Судя по всему, уловка была раскрыта, а Фаусто — явно рассержен.

— Миледи, отоприте. А то знаю я его. Сейчас дверь выломает. Головой. — усмехнулся Витал. — Наша ремонтная смета и так превысила все допустимые размеры…

Квартирмейстер едва не сбил её с ног. Селин торопливо вышла.

— Что здесь происходит⁈ Какого дьявола⁈

— Я и миниатюрная леди. Взаперти. Веский повод начать немедленно спасать своего капитана… Очень трогательно, Фаусто. Благодарю.

Витал саркастично закивал и показал жест одобрения.

— Да кто её знает, что там у нее на уме! — сердито фыркнул квартирмейстер.

— Она принесла извинения.

Фаусто только закатил глаза.

— Капитан, тебе пора брать отгул. Неужели поверил в искренность этой особы? Она же дипломат, да к тому же — артистка! Таким сыграть любое чувство — плёвое дело.

— Если и так, что тебе до этого? Сказала, потому что сочла нужным. Инцидент исчерпан.

— На твоём месте я бы поразмыслил о её выгодах от исповеди. Не успеешь прийти в себя — ты охмурён, и из тебя вьют веревки!

Капитан скептически посмотрел на квартирмейстера.

— Что это?

— Ревность.

— А. — Витал налил воды и жадно выпил. — Насколько помню, мы с тобой не в тех отношениях для подобных сцен, Фаусто.

Тот пожал плечами.

— Считаю хорошим тоном быть готовым к ножу в спину от любого из этих чужаков.

— Как скажешь.

Капитан углубился в расчёты, привычно вращая сияющим циркулем. Но квартирмейстер не унимался:

— Решил уже, как распорядимся добычей?

Витал потёр переносицу.

— До Малого Орфея мы не можем ни на что претендовать. Ребята вон и так растащили себе камзолы. Теперь все стали господа, один важнее другого… После реквизиции что-то да оставят, а там посмотрим. Как поступим с картинами, если они нам перепадут — ты знаешь. Лучшего способа помочь нашим ребятам и подкинуть деньжат тем семьям из Нижних кварталов я не знаю.

Относить в тайные мастерские всяческую живопись давно стало доброй традицией на «Крылатом». К примеру выходит из-под кисти известного мастера некая «Мадонна с единорогом», а спустя одну-две перевозки глядишь, и вот уже пять, а то и семь полотен продаются или даже приходят в дар высокопоставленным лицам. Авторы подлинников конечно пробовали устраивать суды и скандалить, но на поверку сам автор не мог отличить копии от оригинала, потому дальше мер, помимо усиленной охраны произведений искусства, не шло.